Ю Фельштинский - Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 1)

• Название: Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 1)
• Автор: Ю Фельштинский
• Жанр: История

---

ставит, а затем правильно и своевременно втягивает, то это и есть "вну

трипартийная демократия".

в) Далее мы узнаем, что демократия состоит в том, "Чтобы своевре

менно и правильно разъяснять пролетариату основные вопросы социа

листического строительства", т. е. те самые вопросы, которые аппарат

ставит перед партией и в обсуждение которых он ее втягивает. Здесь

односторонне бюрократическое отношение между аппаратом и партией

распространяется на класс.

г) Демократия состоит в том, чтобы "проверять на настроениях рабо

чего класса, его отдельных отрядах, правильность нашей политики".

Тот самый аппарат, который ставит задачи, который втягивает в их об

суждение партию, который разъясняет эти задачи пролетариату, - этот

самый аппарат проверяет свою политику на "настроениях" рабочего

класса, чтобы "на основе такой проверки выправлять линию". Таким

образом, линию выправляет тот же, кто ее создает: аппарат. Он ставит

задачи "правильно и своевременно", т. е. те задачи и тогда, какие и когда

найдет нужным. Он втягивает в их обсуждение партийную массу в тех

рамках и пределах, какие найдет правильными и своевременными. Он

разъясняет, что найдет нужным, через партию рабочему классу. Он, ап

парат, проверяет результаты этой работы "на настроениях" рабочего клас

са. И он, аппарат, на основе такой проверки, такого учета настроений,

выправляет "своевременно" свою линию.

Никаких других черт внутрипартийной демократии тов. Угланов не указал. Отчет, как мы уже знаем, называет его определение демократии "четким". Определение это имеет, повторяю, законченный программный характер. Оно представляет собою новое слово в развитии партийного режима и партийной идеологии. До 2 июня 1926 года партия давала не раз определение того режима, который она понимает под именем внутрипартийной демократии. Наиболее яркими моментами развития партийной мысли в этом вопросе явились: резолюция X съезда (1921 г.) и единогласно принятая резолюция ЦК 5 декабря 1923 года, подтвержденная затем XIII съездом партии. Резолюция последнего, XIV съезда партии говорит только о необходимости стать "на путь последовательной внутрипартийной демократии". Понятие внутрипартийной демократии в резолюции XIV сьзеда не поясняется именно потому, что это уже было сделано с необходимой полнотой предшествующими съездами партии. XIV съезд

исходил из того, что дело идет не о новом программном определении внутрипартийной демократии, а об ее фактическом осуществлении. Иначе подходит к вопросу руководитель московской организации тов. Угланов. Он ставит вопрос: "В чем сущность внутрипартийной демократии?" Поставив перед собою этот программный вопрос, тов. Угланов не обращается к дававшимся партией ранее определениям демократии. Он дает свое новое определение, нами только что рассмотренное.

Определяя "сущность" демократии, тов. Угланов фактически противопоставляет свое программное определение тому, какое давалось до сих пор партией и считалось бесспорным. Так, резолюция X съезда одной из основных черт демократии объявляла "постоянный контроль со стороны общественного мнения партии над работой руководящих органов". Единогласно принятая резолюция 5 декабря 1923 года гласит: "Рабочая демократия означает свободу открытого обсуждения всеми членами партии важнейших вопросов партийной жизни, свободу дискуссии по ним, а также выборность руководящих должностных лиц и коллегий снизу доверху". Вот эти три черты: а) свободное обсуждение всеми членами партии всех важнейших вопросов, б) постоянный контроль партии над ее руководящими органами и в) выборность должностных лиц и коллегий снизу доверху -- вот эти три черты совершенно выпадают из угланов-ского определения "сущности" внутрипартийной демократии. У него аппарат проверяет партию, но о контроле партии над аппаратом не сказано ни слова. У него аппарат своевременно ставит вопросы и "втягивает" партию в обсуждение тех вопросов, которые считает своевременными. О свободном обсуждении партией всех вопросов у него нет и помину. И наконец, из сущности внутрипартийной демократии у него совершено исключен вопрос о выборности руководящих должностных лиц.

Резолюция 5 декабря 1923 года гласит: "Интересы партии как в смысле успешной борьбы ее с нэповскими влияниями, так и в смысле повышения ее боеспособности во всех областях работы требуют серьезного изменения партийного курса в смысле действительного и систематического проведения принципов рабочей демократии". ХIII съезд одобрил эту постановку вопроса. XIV съезд еще раз напомнил о необходимости провести то изменение партийного курса, которое было единогласно провозглашено ЦК в декабре 1923 года. Разными руководящими товарищами неоднократно признавалось, что между резолюциями о партийной демократии и фактической практикой существует различие, которое одним казалось вопиющим противоречием, а другим временным несоответствием. Все, однако, исходили, по крайней мере программно, по крайней мере на словах, по крайней мере формально, из того, что практика должна постепенно приближаться к принципиальному определению демократии как такого партийного режима, сущность которого определяется, прежде всего, свободой обсуждения всех вопросов, постоянным контролем партийного общественного мнения над учреждениями и выборностью всех должностных лиц и коллегий.

Тов. Угланов впервые делает открытую попытку преодолеть противоречие между программным определением демократии и фактическим ре

жимом путем решительного снижения программы к уровню практики. Сущностью демократии он объявляет неограниченное господство партийного аппарата, который ставит, втягивает, проверяет и исправляет. 2 июня 1926 года партия получила наиболее законченное определение режима, основанного на полновластии аппарата. Пытаясь определить сущность демократии, тов. Угланов определил сущность бюрократии. Правда, в определении тов. Угланова эта бюрократия не просто командует, а ставит вопросы перед массами, втягивает их и исправляет пинию. Но это значит лишь, что тов. Угланов дает определение "просвещенной" бюрократии. На демократию здесь нет и намека. Само собою разумеется, что партия есть, прежде всего, организация действия. Весь режим должен обеспечивать возможность своевременного и единодушного действия партии как целого. Отсюда вытекают: как необходимость действительной партийной демократии, так и ее реальные ограничения в конкретных условиях исторической обстановки каждого данного периода. Все это мы знаем. Партия не может быть превращена в дискуссионный клуб. Этого партия не забывала ни на X съезде, ни после него. Но именно для того, чтобы обеспечить в новых, более сложных условиях способность партии к проведению пролетарской диктатуры, партия не уставала с 1921 года выдвигать и повторять ту мысль, что по мере усиления пролетарских элементов в партии, по мере повышения культурно-политического уровня партии в целом, партийный режим должен непрерывно изменяться в сторону преодоления бюрократизма и аппаратности методами свободного обсуждения, коллективного решения, контроля над аппаратом и его выборности снизу доверху. Со времени перехода от военного коммунизма к нэпу, от гражданской войны к хозяйственному и культурному строительству прошло более пяти лет. Провозглашение курса на внутрипартийную демократию естественно вытекало из условий перехода от гражданской войны к развернутому социалистическому строительству. С конца 1923 года, когда необходимость "серьезного изменения партийного курса" была провозглашена самим ЦК, прошло два с половиной года. В течение этого пятилетнего срока, особенно второй его половины, нам не приходилось вести войны. Хозяйство наше росло. Пролетариат восстанавливался. Партия в основном своем составе стала пролетарской. Уровень партии, опыт ее поднялись. Казалось бы, все эти условия десятикратно усиливают необходимость "серьезного изменения партийного курса" в сторону демократии. Такого изменения, однако, не произошло. Наоборот, никогда еще режим партии не был пропитан в такой степени назначенством, командованием, подозрительностью, зажимом, т. е. всеохватывающим аппаратным началом, так теперь. Противоречие, и притом вопиющее, между программным определением партийной демократии, между провозглашенной и подтвержденной необходимостью курса на партийную демократию, с одной стороны, и между фактическим партийным режимом, с другой, налицо. Это противоречие становится для партийного сознания все более острым, мучительным и прямо-таки нестерпимым. Ничего так не тяжко для революционной партии, как двойственность, как несоответствие между словом и делом. За извест

ными пределами эта двойственность переходит в явную фальшь. И вот тов. Угланов берет на себя инициативу пересмотра принципиальной установки партии в вопросе внутрипартийного режима и рабочей демократии вообще. Тов. Угланов смело ставит вопрос о "сущности" демократии и открывает эту сущность в своевременно и правильно работающей просвещенной бюрократии. Если бы не было никаких других явлений, то по этому одному признаку можно было бы сказать: в нашем партийном развитии мы стоим на повороте. Нынешняя двойственность держаться не может. Либо в полном соответствии с решениями съездов должно начаться серьезное изменение партийного режима, либо партия должна изменить свою ориентировку, т. е. перейти с ленинской позиции на углановскую.