Ю Фельштинский - Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 4)

• Название: Коммунистическая оппозиция в СССР (1923-1927) (Том 4)
• Автор: Ю Фельштинский
• Жанр: История

---

Есть ли у нас опасность Термидора? Этот вопрос означает: а) есть ли у нас опасность буржуазной реставрации вообще; б) есть ли основания думать, что эта реставрация совершится не сразу, одним ударом, а

рядом последовательных сдвигов, причем первый сдвиг произойдет сверху, в значительной мере внутри одной и той же партии - от элементов, представлявших подъем революции, к элементам, приспособляющимся к ее спуску.

Отрицать опасность буржуазной реставрации для диктатуры пролетариата в отсталой стране, в капиталистическом окружении -- немыслимо. Говорить о неизбежности Термидора может только меньшевик или действительный капитулянт, не понимающий ни международных, ни внутренних ресурсов нашей революции. Но отрицать возможность Термидора может только чиновник, болтун или хвастун. У нас речь идет, разумеется, только о возможности, только об опасности - в том самом смысле, в каком Ленин говорил: "Аграрной революции не отнимет никакая сила в мире, а социалистическую - враги еще могут отнять".

Но буржуазная реставрация, вообще говоря, мыслима либо в виде решительного и крутого переворота (с интервенцией и без интервенции), либо в виде нескольких последовательных сдвигов. Это Устрялов и называет спуском на тормозах, и при спуске на тормозах, дело вовсе не проходит безболезненно, как показала та же французская революция. 9 Термидора было дополнено 18 Брюмера.

Таким образом, доколе не победила европейская революция, возможности буржуазной реставрации у нас отрицать нельзя. Какой же из двух возможных путей более вероятен в наших условиях: путь крутого контрреволюционного переворота или путь последовательных сдвигов, со встряской на каждом этапе, и с термидорианским сдвигом, как ближайшим этапом? На этот вопрос, думаю, можно дать только архиусловный ответ. Поскольку вообще нельзя отрицать возможности буржуазной реставрации, постольку приходится иметь перед глазами оба ее варианта, -- и с тормозами и без тормозов - взвешивать их шансы, подмечать элементы их подготовки. В политике, как и в экономике, остается все тот же вопрос: кто кого?

На XI съезде Ленин очень ярко нарисовал возможный термидорианский сдвиг власти. Он брал вопрос в разрезе культуры, которая, конечно, теснейшим образом связана и с экономикой и с политикой:

"История знает превращения всяких сортов, полагаться на убежденность, преданность и прочие превосходные душевные качества - это вещь в политике совсем несерьезная".

"Нас учили: бывает, что один народ завоюет другой народ, и тогда тот народ, который завоевал, бывает завоевателем, а тот, который завоеван, бывает побежденным. Это очень просто и всем понятно. Но что бывает с культурой этих народов? Тут Не так просто. Если народ, который завоевал, культурнее народа побежденного, то он навязывает ему свою культуру, а если наоборот, то бывает так, что побежденный свою культуру навязывает завоевателю".

Считал ли Ленин, что такого рода перерождение управляющих неизбежно? Нет. Считал ли он его возможным? Безусловно. Считал ли он его вероятным? При известных исторических условиях - да. Означало

ли это пессимизм? Нет, самый вопрос звучит глупостью. (Должен тут же в скобках сказать, что над одним из столпов партии приятель его проделал злую шутку, показав ему, под видом собственной статьи, цитированные мною выдержки из речи Ленина на XI съезде. "Столп" не узнал действительного автора и оценил речь Ленина так: "Старческое брюзжание, пахнет оппозицией".) Таким образом, Ленин считал не исключенным, что экономические и культурные сдвиги в сторону буржуазного перерождения могут в течение долгого периода происходить при сохранении власти большевиков, путем незаметной культурно-политической ассимиляции известного слоя большевистской партии, новой поднимающейся мелкобуржуазной стихией. Этим самым Ленин признавал возможность термидорианского надлома и сдвига власти, хотя это вовсе не значит, что он считал партию термидорианской или попросту ругал нас термидорианцами. Надо же понимать язык марксизма. Происходят ли в стране процессы, которые могут сделать вполне реальной опасность Термидора - при бюрократически слепой политике с нашей стороны? Происходят. Не буду останавливаться ни на кулаке, частнике, ни на давлении империализма извне. Это общеизвестно. Но вот возьмем такой пример: на таком-то заводе старый кадр революционных рабочих отодвигается в сторону, а то и просто загоняется в оппозицию новыми элементами, иногда даже не проделавшими гражданской войны, причем среди этих новых элементов немало таких, которые до революции были покорные хозяевам, а в первый период революции были враждебны большевизму, и которые теперь, в качестве партийцев, всегда покорных начальству, кроют оппозиционеров теми самыми словами, какими крыли в свое время большевиков. Такие "сдвиги" даже на заводах не составляют редкого исключения. Что они означают? Это не контрреволюция, не переворот, а перегруппировка элементов внутри одного и того же класса, одной и той же партии, - такая перегруппировка, которая поднимает кверху наиболее легко приспособляющиеся элементы и тем самым понижает революционную сопротивляемость класса. Идет ли у нас сейчас перегруппировка элементов по этой линии в более широком масштабе Я утверждаю, что идет. Бешеная борьба с оппозицией и есть тот метод, который облегчает указанную перегруппировку сил внутри партии - под давлением непролетарских классов. В этом и состоит тот наиболее опасный процесс, который может чрезвычайно облегчить термидорианским элементам в стране удар по партии.

Против указаний на опасность Термидора возражают, что у нас де другое соотношение классов, чем во Франции и пр. и пр. Но и мы догадываемся, что базой большевиков является не предпролетариат XVIII века, а индустриальный рабочий класс XX века. И мы слыхали, что у Французской революции не было выхода наружу, ибо Францию окружали более отсталые феодальные страны. У нашей же революции есть выход наружу, ибо нас окружают более передовые капиталистические страны. Контрреволюция во Франции была абсолютной исторической неизбежностью. У нас же она представляется только возможностью -в случае исключительно неблагоприятного дальнейшего сочетания меж

дународных условий и исключительно неправильной политики внутри. Один из нынешних теоретических разоружителей партии цитировал Маркса насчет того, что пролетарской революции незачем де рядиться в костюмы прошлого и делал отсюда глупенький и сладенький вывод: незачем, стало быть, говорить о Термидоре. Рядиться в тогу прошлого можно для того, чтобы скрыть от себя и других скудность своей исторической роли. Это негоже. Но можно и должно искать аналогий с прошлым, учиться на примерах прошлого. В 1902 году Ленин писал, что социал-демократ это якобинец, связавший себя с революционным движением рабочего класса. Тогда, 25 лет тому назад, именно мне довелось возражать Ленину в том смысле, что Французская революция была мелкобуржуазной революцией, а наша -- пролетарская, что незачем оборачиваться назад, на якобинцев и пр., - словом, я развивал ту самую премудрость, которую теперь повторяют, разбавляя водою, критики оппозиции. Незачем говорить, что Ленин не хуже нас знал разницу между XVIII "столетием и XX, между санкюлотами и индустриальными рабочими, - и, тем не менее, он был совершенно прав, проводя нить исторической преемственности от якобинца к большевику. Однородный смысл имеет и аналогия с Термидором. Она многому учит. Термидор есть особая форма контрреволюции, совершаемой в рассрочку, в несколько приемов, и использующей для первого этапа элементы той же правящей партии - путем их перегруппировки и противопоставления.

Ссылка некоторых мудрецов на то, что группа Робеспьера еще в день 9 Термидора была у власти, а не в оппозиции совершенно смехотворна. Никто же не говорит о тождестве процессов. Если бы термидорианцы не сразу гильотинировали группу Робеспьера, а только лишили бы ее постепенно власти, скажем, для начала только "проработали" бы ее, то группа эта попала бы в оппозицию. Как и с другой стороны, у нас нет недостатка в таких, вполне уже доспевших термидорианцах, которые требуют ускоренной физической расправы с оппозицией. Тут уж дело идет о технике, а не о политическом существе процесса.

Не сомневаюсь нисколько, что из этих моих слов будет кое-кем сделан и опубликован тот вывод, что наша революция обречена, что перед нею только путь Термидора, что наша партия является термидорианской, что социалистическое развитие невозможно и т. д. и т. п. Я считаю такой метод "проработки" одним из наиболее злокачественных признаков влияния термидорианских тенденций на аппарат нашей собственной партии: это есть духовное разоружение пролетариата, усыпление партии, уничтожение идейно-политических граней между правым и левым, революционным и оппортунистическим, между социал-демократией и большевизмом. Теоретическое разоружение и политическое усыпление партии облегчает работу термидорианских тенденций. Против такого разоружения оппозиция ведет и будет вести непримиримую борьбу, -- именно потому, что она ни в каком случае не считает Термидор неизбежным.