Валерий Елманов - Княжья доля

• Название: Княжья доля
• Автор: Валерий Елманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2006
• ISBN: 5-9717-0219-Х

Когда Константину Орешкину, простому учителю истории, предложили спасти Землю, при этом не гарантировав ему личной безопасности – он не смог найти причину для отказа. И перенесся в XIII век, очутившись в теле удельного князя.

Теперь его первая задача – добиться, чтобы родственники, правящие в разных городах Рязанского княжества, перестали враждовать друг с другом и задумались о судьбе Отечества. Ведь до сокрушительного удара по славянской цивилизации – битвы при Калке – остается каких-то семь лет...

---

Отныне им оставалось лишь это, поскольку все, что мог сделать Космос для себя и для людей, он уже сделал. И теперь предстояло только надеяться, что выбранный им человек сумеет справиться с тем неведомым, что ему предстоит, и докажет, что виновником своего неминуемого краха человечество является лишь косвенно, и если бы не мертвенное дыхание Хаоса, то его развитие пошло бы совсем иначе.

К тому же и самому человеку был предоставлен отличный шанс отказаться. Он был в полном праве воспользоваться предложением или нет, хотя как раз тут, честно говоря, всемогущий посланец Космоса так ничего и не понял. То, что человеку стало жаль своей жизни, и без того быстролетной, даже по самым скромным космическим меркам, это как раз понятно. Перспектива и впрямь мрачноватая. В лучшем случае теряешь мало, в худшем – все. Приобретений же никаких. Но странное дело, как только появилась возможность увильнуть, человек все равно сказал «да». А это чудно и необъяснимо. Во всяком случае, логическому объяснению такое поведение не поддавалось, хоть ты тресни, а с эмоциями у посланца было слабовато. Если быть совсем точным, они отсутствовали вовсе за ненадобностью и даже вредностью.

Хотя после всего, что произошло, у посланца Космоса по отношению к Константину, следовательно, и ко всем землянам все-таки появилось некое едва уловимое и совершенно непонятное чувство, которое он и сам затруднялся охарактеризовать. Оно не раскладывалось на составляющие, не поддавалось логике и вообще было очень непонятным. И как ни пытался он понять, что из себя представляет это чувство, но так и не сумел объяснить этого, после чего решил не отвлекаться на неразумный, значит, бесполезный анализ. Так он и не узнал, что испытал к Константину самое простое и обычное УВАЖЕНИЕ.

Он в последний раз выглянул в окно купе, затем поднял вверх руки, счастливо улыбаясь и радуясь своему высвобождению, и тело его на глазах начало как-то истаиваться, растворяясь в воздухе, чтобы через каких-то несколько секунд исчезнуть и бесследно раствориться в пространстве.

Глава 3 С сознанием честно выполненного долга

Что касается непосредственных плодов и популярности, то в этом отношении мудрость далеко уступает красноречию.

Ф. Бэкон

Лежа на мягких шкурах, Константин некоторое время еще негодовал на себя за то, что мог забыть о таком, но затем перешел к более конструктивным размышлениям: что именно от него хотят те, кто затеял этот загадочный эксперимент, и как исходя из этого ему себя вести?

После длительного анализа он пришел к предварительному выводу, суть которого заключалась в следующем. Либо от него требуется просто примерное поведение с проявлением всех лучших человеческих качеств, либо успешное выполнение какого-нибудь конкретного сверхзадания, а иначе зачем вообще было огород городить. Следовательно, завтра ему, при любом варианте, предстояло приложить все усилия, чтобы уговорить князя и его братьев поехать на дружескую встречу для урегулирования всех споров. К тому же не исключено, что она какая-то важная и, может быть, из-за того, что в подлинной истории она не состоялась, произошли какие-то крупные негативные последствия для всей Руси. Как знать.

Костя начал было припоминать все, что он знал конкретно по истории Рязанского княжества, тем более что он и сам был уроженцем одного из райцентров этой области, но зашел в тупик. Что Карамзин, что Соловьев писали о Рязани крайне мало, занимаясь в основном описанием великокняжеских разборок, когда того или иного правителя изгоняли из Киева, или Владимира, или Новгорода, ставили другого, потом его, в свою очередь, смещали третьи, и так до бесконечности. Впрочем, что-то вертелось у него в голове, причем сам он очень хорошо сознавал, что это настолько серьезно и важно, что просто необходимо вспомнить. Однако никакие отчаянные усилия положительного результата не приносили. И ведь самое обидное заключалось в том, что раньше – в этом он тоже был уверен – Константин хорошо помнил это событие, в котором, между прочим, принимал какое-то участие и его тезка, то бишь он сам.

Полбеды, если оно уже произошло, а как быть, если оно еще не случилось?

Как на грех, он не знал и еще одного немаловажного обстоятельства – в каком году он находится, ну хотя бы примерно. Спрашивать об этом впрямую, так скажут, что крыша поехала, а идти окольными путями ему пока не удавалось. Точнее, он ими и шел, начиная с сегодняшнего пира, но безуспешно, во всяком случае, пока. Приблизительное представление у него, разумеется, было. Во-первых, князь Глеб правит в Рязани, которая после Батыева нашествия так и не восстановила свой статус столицы княжества, уступив ее Переяславлю-Рязанскому. Именно этот город и переименовали при Екатерине II в Рязань. Стало быть, все происходит до татарского ига. С другой стороны, княжество уже обособилось, стало самостоятельным, следовательно, временные рамки еще более сужаются, охватывая приблизительно с тысяча сотого по тысяча двести тридцать седьмой год. А вот дальше оставалось только гадать. Например, Глеб. В истории Рязанского княжества было несколько князей с таким именем, и какой именно из них сейчас у руля – сказать трудно. Имя Ингварь тоже было достаточно распространенным среди рязанских князей, следовательно, ориентироваться по нему также не представлялось возможным.

Словом, информации для более подробного анализа явно не хватало, и, придя к вполне логичному выводу, что утро вечера мудренее, он уснул, лелея тайную надежду, что проснется на своей родной полке в купе под шумный стук колес.

Пробуждение его было не из самых приятных. Целых пять минут он ошалело таращился на своего стремянного Епифана, который, очевидно учитывая походно-полевые условия, исполнял заодно и должность княжеского постельничего, так сказать, по совместительству. Потом наконец до него дошло, что вчерашнее путешествие по средневековой Рязани далеко не закончилось, и он принялся совершать утреннее омовение.

Поливал ему на руки Епифан, а он, склонившись над тазиком, умывался. Предварительно Костя хотел напомнить своему стремянному, что хорошо бы еще раздобыть и мыла, но потом понял, что если о нем здесь и знали, то только теоретически. Иначе князю и без напоминания подали бы. А о зубной пасте нечего и думать. Не говоря уже о заморских марках, он бы с огромным удовольствием ухватился за тюбик какой-нибудь «Апельсиновой» и даже, на худой конец, не побрезговал бы зубным порошком. Затем новоявленный князь пришел к выводу, что придется на какое-то время позабыть о такой элементарной вещи, как личная гигиена, повздыхал и успокоился, тем более что не успел он даже одеться, как прибежал неугомонный Онуфрий.

Нетерпеливо цыкнув на бедного Епифана, после чего стремянной почти тут же исчез, подобно джинну из лампы Аладдина, боярин в очередной раз приступил к изложению диспозиции, пересказывая в третий раз одну и ту же инструкцию о том, как Косте надлежит себя вести, а главное – не забывать слово Глебово.

Это уже было нечто новенькое, и он насторожился, но Онуфрий интересующую Костю тему затронул лишь вскользь и вновь переключился на нотацию по поводу предстоящих переговоров. Единственное, что понял новоявленный князь, касалось города Переяславля-Рязанского, в котором они сейчас находились и каковой его старший брат любезно обещался отдать Косте.

Но, во-первых, тут уже был князь, который вряд ли откажется от власти, во всяком случае, добровольно, а во-вторых, ему и самому никак не улыбалось править этим городишком. К тому же Костя надеялся благополучно исчезнуть из этого мира через несколько дней. Тогда получилось бы, что вместо него Переяславлем стал бы управлять человек, который – как он уже выяснил – в плохом настроении может за пустяковый нечаянный проступок запросто изувечить своего слугу, а все мысли его направлены на то, чтобы как следует напиться.

С другой стороны, он ведь мог и не соглашаться. Глеб, конечно, обещал, но если сам Костя будет против, то его новоявленный брательник, скорее всего, лишь обрадуется. Придя к такому выводу и посчитав, что, вполне вероятно, именно в искушении властью и кроется суть эксперимента, Костя даже слегка развеселился и в светлицу к князьям вышел в хорошем расположении духа.

Их оказалось необычайно много, причем двоих – еще одного Глеба и Романа – уговаривать прибыть на эту встречу вообще не пришлось. Они сами горели желанием высказать все, что у них накипело, и попытались приступить к этому делу прямо сейчас, начав приставать к Константину с различными упреками по поводу самовольного – «не по отчине и дедине» – захвата главного княжеского стола в Рязани и всяческого утеснения «молодших братьев своих».

Хорошо, что в теле князя находился житель двадцатого века. Костя сразу же подумал, что прежний, так сказать, законный его владелец не вытерпел бы и пята минут таких эмоциональных речей. А уж после соответствующего ответа или, того хуже, небольшого рукоприкладства дальнейший разговор явно перетек бы совсем не в дипломатическое русло.