Валерий Елманов - От грозы к буре

• Название: От грозы к буре
• Автор: Валерий Елманов
• Жанр: Альтернативная история
• Год: 2007
• ISBN: 5-9717-0450-8

Нет покоя на Рязанской земле. Была гроза – грянула буря. Впервые за сто лет объединились все русские княжества. Но не против туменов Субудая, что уже стоят на Кавказе – против рязанского князя.

Да тут еще и половцы с юга пришли, а под саму Рязань булгары прислали войско.

Войну выиграть трудно, а выиграть мир еще трудней. Но князь Константин хочет обойтись «малой кровью»…

---

– Я никогда и нигде не хожу без оружия, – гордо вскинул свой подбородок вошедший. – Разве что в опочивальне, да и там он у меня под подушкой.

– Ты боишься своей супруги Ирины? – деланно удивился хартофилакс.

– Она и я – одно целое, – просто ответил Иоанн. – Однако у меня слишком много показных доброжелателей, которые… Впрочем, речь сейчас не о том. Лучше скажи, ты развеял свои подозрения в отношении того русича или?..

– Или, – коротко ответил отец Герман. – Его нельзя посвящать в епископский сан. Более того, его вообще надлежит предать церковному суду как злостного еретика. Доказательств более чем достаточно.

– Ну и что?.. – возмутился Иоанн. – В конце концов, он живет на Руси, а не у нас. Пусть с этим разбирается его князь.

– Это меня и беспокоит, – вздохнул хартофилакс. – Получается, что мы можем не просто потерять богатейшую митрополию. Тут все гораздо страшнее. Я подозреваю, что если мы дадим согласие, то именно он и будет патриархом. Страшно представить себе – патриарх-еретик. Это же намного хуже, чем латиняне. Те – чужие. Пройдет еще лет десять-пятнадцать, и народ сам выгонит их прочь из Константинополя. Ну, не совсем сам, – поправился он. – С твоей помощью, но выгонит. Уж кому-кому, а тебе это хорошо известно. Ведь ты у нас почти доместик схол[22], – вскользь успел он польстить Ватацису.

– Я не доместик схол, а лишь скромный протовестиарий [23], – не принял лести Дука. – Сила не в должности, как бы красиво и величественно ни звучало ее название. Сила в том, что стоит за этой должностью. Но даже протовестиарию хорошо известно, сколько катафрактариев[24] может выставить сейчас император Феодор. Догадываешься, сколько именно?

– Догадываюсь, что не так много, как тебе хотелось бы, – спокойно ответил отец Герман.

– Не так много, – раздраженно фыркнул Иоанн. – Скорее уж вовсе ничего. С такими силами нам не взять Константинополь ни через двадцать, ни через тридцать лет.

– Пусть через сто возьмем, – не стал спорить хартофилакс. – Зато ересь… Если она завелась, то пиши пропало.

– Насколько я помню, среди константинопольских патриархов тоже было немало еретиков[25]. Пожалуй, побольше десятка, и ничего, все обошлось, – лукаво улыбнулся Ватацис и торжествующе посмотрел на отца Германа.

Во взгляде явно читалось: «Что, съел? Или ты думал, что раз я воин, значит, не знаю больше ничего? А вот тебе!»

– Они осуждены на Вселенских соборах, – строго ответил отец Герман, тут же превратив знание Иоанна в свой дополнительный козырь. – Каждая ересь должна быть осуждена, а еретики строго наказаны. Ты сам видишь, что во имя правильности нашей веры мы не щадим никого, даже патриархов, а тут монах, пока не ставший и епископом. Знает ли его рьяный заступник, какие рукописи он скупает и хранит в своем сундучке?

– Какие бы они ни были, – отрезал Ватацис. – Главное же не в этом, а в том, что он обещает Константинополь. Ты только вслушайся владыка – Кон-стан-ти-но-поль, – произнес Ватацис по слогам, наслаждаясь самим звучанием этого слова.

– Негоже принимать помощь от еретика, – заметил хартофилакс.

– Да я готов принять помощь хоть от… – Дука вовремя осекся, но тут же продолжил, поправившись: – От кого угодно готов ее принять.

– Даже от дьявола? – невинно осведомился отец Герман.

– Нет, – замотал головой Иоанн. – От него не смогу, потому что как раз дьяволы уже сидят в этом городе. Кстати, владыка, посмотри, как здорово получается, – оживился он. – Если этот русский монах предлагает освободить нашу исконную столицу от присутствия в ней сатаны, следовательно, он борется против него, а значит, представляет собой светлые силы. Какой же он еретик после этого, а?

– Ты чрезмерно горячишься, – улыбнулся хартофилакс.

– А ты вместе с патриархом Мануилом чересчур надеешься на унию[26] и потому не хочешь сейчас раздражать чем бы то ни было тех же латинян, – парировал Дука. – Спросил бы лучше меня, и я тебе сразу ответил бы, что грязные латиняне все равно вас обманут.

– Ты так зол на них, что не можешь без оскорблений, – попрекнул Ватациса отец Герман.

– Каких оскорблений? – искренне удивился Иоанн. – Ты о том, что я их грязными назвал? Но это же правда. Она их не красит, но при чем тут я? Мы как-то в стычке захватили одного и предложили помыться – воняет же, так ты знаешь, с какой гордостью он нам ответил, что и без того стал мыться необыкновенно часто, практически ежегодно.

Посмеялись вместе, но недолго. Первым посерьезнело лицо хартофилакса.

– Оставим в покое унию, – небрежно махнул он рукой. – А у тебя самого нет страха, что все это может оказаться обычной ловушкой? Не предполагал ты, сын мой, что в случае согласия императора ему могут прислать ложную весть о том, что Константинополь взят, после чего мы вступим туда, а из укрытий выйдут крестоносцы, и все?

– Ты допускаешь, что возможно и такое? – нахмурился Ватацис.

– Я не допускаю, я опасаюсь, – мягко поправил отец Герман. – Потому и предпочитаю знать все наверняка. Когда мы пригласим его в нашу разговорчивую келью, думаю, что он станет более откровенным. После этого можно будет что-то решать.

– В ней даже я признаюсь, что каждую субботу летаю на шабаш вместе с тремя хорошенькими ведьмами, одна из которых – нагла императрица Мария, – проворчал Иоанн.

– Я этого не слышал, – быстро произнес хартофилакс и упрекнул: – Негоже шутить о таких вещах, тем более будущему императору Византии и обладателю такого чудесного города, как Никея.

– Так ты все-таки еще помнишь, что я будущий, – покровительственно усмехнулся Ватацис. – А я уж было подумал, что ты начал поглядывать в сторону севастократоров Алексея и Исаака[27]. Ну, тогда выслушай меня именно как будущего императора. Я не хочу, слышишь, владыка, не хочу, чтоб твои люди потащили его – давай назовем все своими именами – в вашу пыточную, потому что в этом случае на Русь ты его уже никогда не отпустишь.

– Все будет зависеть от его здоровья, – уклонился от прямого ответа отец Герман.

– Да какое у него будет здоровье после забот твоих умельцев? Значит, русский князь наше молчание сочтет отказом, а своими силами нам Константинополь не взять ни сейчас, ни через пять лет, ни через десять. Да что десять, когда мы ныне еле-еле какую-то злосчастную Атталию раз и навсегда взять у Иконийского султана не можем[28]. И что получается?

– Получается следующее: все, что ни делается, угодно богу, – пожал плечами хартофилакс.

– Может, и так, – задумчиво произнес Иоанн. – Может, наши мечты ему и впрямь не угодны. Ни моя – въехать в великий город полновластным его императором, ни твоя – быть избранным в патриархи.

– Это будет решать синод, – возразил отец Герман.

– Верно, – не стал спорить Ватацис. – Он и решит. Но боюсь, что не в твою пользу, святой отец, потому что мне кажется, что эти две мечты – твоя и моя – очень тесно связаны между собой. Или ты думаешь, что связь твоих надежд с надеждами императрицы Марии намного теснее? – проницательно заметил он.

Хартофилакс вздрогнул.

«Недооценивал я тебя, – подумал он с сожалением. – Ох, недооценивал. Ну что ж, ты сам этого хотел…»

– А кто сказал, что Феодор I непременно уступит место своему зятю, а не своему сыну, буде таковой родится у императрицы, тем более что она вроде бы уже понесла, – заметил он вкрадчиво.

– Ага, – весело хмыкнул Иоанн. – Причем понесла в шестой раз за тот год, что она здесь живет. Если бы у крестьян куры так неслись, то боюсь, что я до конца жизни так и не смог бы отведать яичницы, а я, слава всевышнему, надеюсь не только сам всласть ими полакомиться, но и выгоду поиметь[29]. Ты что же, и впрямь этому веришь? Да ее чрево так же пусто, как бочонок с вином в доме пьяницы. Безнадежно пусто, – подчеркнул он. – Грехи молодости бесследно не проходят. Рано или поздно за все приходится платить. Впрочем, ты ведь, скорее всего, и сам это прекрасно знаешь от ее лекаря. Он же приходит к тебе на исповедь, так?

– Тайна исповеди священна, – возразил отец Герман.

– О чем ты говоришь, отче? Да об этой тайне вот уже полгода как трещит вся Никея. – Ухмылка на лице Ватациса стала еще шире.

«Стало быть, так, – разочарованно подумал хартофилакс. – Ну что ж, эту партию ты выиграл. Нужно идти на попятную, но и перечить императрице тоже не надо бы. Что же делать? Ага! Кажется, есть у меня такая возможность».

– А почему для высокородного Иоанна Ватациса так важна жизнь и здоровье этого русича? – осведомился он, собираясь с мыслями.

– Да плевать я хотел и на его жизнь, и на его здоровье, – досадливо отмахнулся тот. – Но он обещал положить к моим ногам Константинополь – вот что мне важно. И еще одно. Я уже встречался кое с кем из купцов, что бывают в его краях. За последние полгода князь Константин, который послал сюда этого отца Мефодия, увеличил пределы своих владений раз в пять. Выходит, он и впрямь силен, а значит, действительно может помочь.