Елизавета Дворецкая - Ведьмина звезда. Книга 2: Дракон Памяти

• Название: Ведьмина звезда. Книга 2: Дракон Памяти
• Автор: Елизавета Дворецкая
• Жанр: Эпическая фантастика
• Год: 2007
• ISBN: 978-5-9717-0521-5

Настоящий вождь должен быть готов к нелегким решениям, если от них зависит свобода родной земли. Хагир из рода Лейрингов проделал долгий путь, стремясь избавить родину от дани, которую много лет приходится платить воинственным фьяллям. Впереди – решающее сражение, но, чтобы одержать в нем победу, Хагир вынужден договариваться с убийцей своего конунга. Иногда проще положиться на недруга, чем на бывшего союзника. Ведь законный наследник власти, одержимый идеей мщения, может принести своему народу гораздо больше бед, чем заклятые враги. Так кем же провозгласят Хагира в родном племени – героем или предателем?

---

– Вот видишь: судьба на моей стороне! Я жив, а твой горлопан уже стучится к Сестре Волка! Так что – сдаешься?

– Не дождешься. Отойди от дома и отведи твоих людей. Я выпущу женщин. Ты должен поклясться не причинять им вреда.

– Я сам разберусь, что я должен! Пусть выходят. Хотите верьте, хотите нет.

– Быстрее! – Хагир шагнул от двери к очагу. – Выходите!

Несколько женщин попятилось от него к дальней стене: на бледных лицах отражалось убеждение, что он собирается вытолкнуть их во двор на съедение чудовищу.

– Берите детей, хватайте побыстрее что ближе лежит – собираться некогда! Одевайтесь! Еды сколько унесете, шевелитесь же! – распоряжался Хагир.

Их страха он не понимал: ему виделся короткий и узкий путь к их спасению, как мостик в ломающемся льду, который надо пробежать как можно скорее, пока не поздно!

Плача и причитая, женщины стали напяливать накидки, закутывать детей; бестолково снуя по дому, они хватали то одно, то другое, снова роняли, пытались что-то свернуть и завязать непослушными руками, натыкались друг на друга. Иные цеплялись за мужей, все не веря, что сейчас приходится расстаться навсегда, уйти и оставить мужа на верную гибель. Сигрид, вдова Ранда Башмака, столбом стояла у стены, мертвой хваткой прижав к себе своего полуторамесячного младенца и пустыми глазами глядя в пространство. Старая Гуннхильд толкнула ее на ходу, пытаясь пробудить от оцепенения и заставить собираться, но Сигрид ничего не замечала. Смерть, за морем сожравшая ее мужа, в том же самом обличье пришла за сыном, за новым Рандом, за последним и драгоценнейшим сокровищем ее жизни!

– Дымом! Пахнет дымом! Мы горим! – кричал кто-то, и все уже ощущали слабый запах дыма, ползущий снаружи.

Из дверей гридницы показалась Тюра; в одной руке она тащила большой узел, в другой Кайю. Девочка ревела. Сзади ее подталкивала Аста, тоже с узлом и котелком, хмурая и сосредоточенная.

– Подожди! – Хагир взял Тюру за локоть. – Где мой кубок, что я привез? Дракон Памяти?

– Там, в сундуке. – Тюра кивнула на гридницу.

– А ключ?

– У нее.

Хагир глянул на Бьярту и понял, что требовать от нее ключа бесполезно. Тогда он схватил с лавки секиру и ушел в гридницу. Вскоре он вернулся с Драконом Памяти.

– Возьми! – Он сунул кубок в руке Тюре. – Спрячь как следует. Не знаю, но, может быть, вы и вырветесь. Если сможешь, постарайся, чтобы кубок попал к моей сестре Борглинде. Она замужем за Дагом сыном Хельги и живет на восточном побережье, в усадьбе Тингваль. Там рядом поле тинга. Постарайся! Он должен к ней попасть!

– Да, да, я постараюсь! – Тюра вытащила из узла какую-то рубаху и стала заворачивать в нее кубок. – Может быть…

Она понятия не имела, что будет с ней самой и как она доберется в такую даль, даже если избавится от Вебранда. Но это было все, что она сейчас могла сделать для Хагира, и она пообещала.

Засунутый в узел Дракон Памяти глухо звякнул еще о какой-то металлический предмет. Старый бронзовый котелок на трех овечьих копытцах тоже находился в том узле. Тюра почти бессознательно выбрала его среди всех домашних пожитков. Почему-то он казался ей более драгоценной вещью, чем все серебряные кубки, привезенные мужчинами из похода. Старый котелок сотни лет копил тепло домашнего очага и той кашки, которой выкармливались поколения и поколения героев. Перед лицом гибели Тюра безотчетно стремилась унести и сберечь его, сохранить в нем дух живого дома. Так в Века Великанов женщины хранили в священных сосудах негаснущие угольки, сохраняя тепло и жизнь рода сквозь темные ночи и холодные зимы…

Старая Гуннхильд пыталась напялить накидку на Бьярту, но та отталкивала старуху и кричала:

– Уйди! Оставьте меня! Я не пойду! Я умру! Я лучше умру с ним, я не буду… Отстань! Уйдите от меня!

Хагир схватил ее за руку, сильно сжал и встряхнул:

– Замолчи! Ты помнишь, что у тебя двое детей? Других уже не будет! Позаботься хотя бы об этих! Другого хозяина теперь нет! Ты слышишь?

Бьярта смотрела на него безумными блестящими глазами и тянула на себя свою руку.

– Иди! – Хагир толкнул ее к двери. – Где Коль? Его выпустят, он еще мал! Стормунда уже не поднять, за него надо мстить! Береги сына – он это сделает, когда вырастет! А ты позаботься о нем, и хватит причитать!

Эгдир вытолкнул вперед Коля; в руках воспитатель держал длинный нож, отобранный у мальчика только что, судя по его обиженному и насупленному лицу.

– С оружием не выпустят! – сказал ему Хагир. – Через два года ты получишь право мстить,[4] а этот долг на тебе уже теперь! Ты понял? Ты должен вырасти и справиться с делом как следует, а не делать детских глупостей сейчас! Иди и слушайся Тюру, понял! В ближайшие два года она лучше знает, что тебе делать! Ты понял?

Он присел на корточки перед мальчиком, взял его за плечи и тряхнул. Коль зажмурился: смотреть в лицо Хагиру было страшно. Черты его ожесточились, глаза остро блестели и пронзали насквозь. Взгляд казался напряженным и отстраненным, как будто Хагир, глядя на Коля, в то же время внутренним взором держит что-то совсем другое. Он уже вступил на ту дорогу, куда они с ним не пойдут.

– Иди! – Хагир поднялся на ноги и толкнул Коля к дверям. – Помни, что я тебе сказал!

Тюра не отрывала от него глаз; одной рукой она прижимала к себе руку ревущей Кайи, а второй держалась за горло, будто пытаясь разгладить давящую судорогу. Она знала, что видит Хагира в последний раз. Эта яростная обреченность была открытым приговором судьбы. Он совершит великий подвиг, он убьет Вебранда, но за этот подвиг заплатит жизнью и никогда, никогда им больше не увидеться на земле. В ее груди колом стояла острая боль и не давала вдохнуть. Все кончилось: усадьба Березняк, род Стормунда Ершистого, их недолгое благополучие. Она не жалела о доме, в котором прожила почти пять лет: бревна и дерновая крыша не много значат без людей. Хагир был последней опорой этого дома; дом устоял бы с ним и без Стормунда, но без Хагира все рухнет, все. И напрасно он пытается спасти их, женщин и детей: без него они не смогут жить, они рассыпятся в пыль, как шелуха, что остается на земле, когда самого ствола уже нет.

А Хагир уже откинул засов, и тяжелое кованое железо в его руках сейчас казалось не тяжелее соломы. Он распахнул дверь, и кто-то из граннов отскочил от нее назад. Хагир встретил взгляд Вебранда – тот стоял в пяти шагах перед дверью.

– Я выпускаю женщин, – почти спокойно произнес Хагир, остро и непримиримо глядя прямо в глаза своему врагу. – Но если с ними что-нибудь случится, я клянусь, что приду к тебе из мертвых миров не хуже, чем твой старый волк.

Вебранд задержал взгляд на его лице и медленно кивнул. Сейчас в его чертах не было и следа прежнего злобного ехидства: в Хагире он увидел достойного противника и верил, что это не пустая угроза.

Тюра первой шагнула за порог, ведя за руку Кайю и прислушиваясь, идут ли за ней Аста и Коль. Она хотела обернуться, но не смела; прямо перед ней, как волчья стая, стояли гранны. Ей было жутко видеть их, как восставших мертвецов, но она не могла оторвать от них глаз. Каждый шаг давался ей с усилием, земля знакомого двора казалась ненадежной, как весенний лед: еще шаг – и в пропасть. Это был совсем не тот двор, к которому она так привыкла, совсем не то пространство, что она пересекала по двадцать раз на дню, а чужое и страшное – часть мира мертвых. Мертвые, темными грудами лежащие здесь и там, захватили землю и не отдадут.

Немолодой, плотный, седоватый вождь с широким носом стоял впереди граннов, положив руки на пояс и пристально рассматривая выходящих. Это Вебранд Серый Зуб. Тюра легко узнала человека, о котором столько слышала.

– Послушай! – обратилась она к нему, судорожно ловя последние мгновения, пока присутствие женщин еще сдерживает клинки. – Вебранд! Я понимаю, что ты зол из-за твоего отца, но поверь, это не наши, это не Хагир хотел его смерти! Этого хотел Фримод ярл, это он настаивал на том, чтобы ограбить курган и забрать ваши сокровища! Хагир хотел только освободить Стормунда, это нельзя ему ставить в вину! Ты сам поступил бы так же на его месте!

Еще от порога она заметила краем глаза что-то такое, что настойчиво притягивало внимание. И вот взгляд сам собой соскользнул вниз, и Тюра задохнулась от ужаса: она увидела тело Стормунда. Одно дело слышать среди невнятных криков, что «Стормунд убит», а совсем другое – увидеть это своими глазами. Во внезапную смерть всегда труднее верится. Он лежал неподвижно, чего никогда не бывало с живым Стормундом, и пятно крови уже засохло, и на лице его застыло нелепое выражение, удивленное и дикое… Казалось, настоящий Стормунд где-то не здесь, куда-то спрятан, а тут какая-то нелепая, даже недостоверная подделка, как тяжкое оскорбление человеческой природе…

Рядом раздался крик, и Бьярта кинулась к мужу. Она упала на колени прямо в кровавую лужу, приподняла его голову и тут же снова выпустила: подрубленная шея казалась тонкой и ненадежной, а остывающая голова – тяжелой и страшной.