Эмиль Брагинский - Старики-разбойники

• Название: Старики-разбойники
• Автор: Эмиль Брагинский
• Жанр: Современная проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-048780-6, 978-5-94663-535-6

«… Люди делятся на тех, кто доживает до пенсии, и на остальных. Пенсия – это сумма денег, которую безвозмездно выплачивают в период между окончанием работы и окончанием жизни. Человек, которому платят за то, чтобы он не работал, называется пенсионером. Пенсионеры бывают союзного значения, республиканского значения, местного значения и те, кто значения не имеют.

А старость надо уважать, хотя бы потому, что каждый, если повезет, станет стариком или старухой... »

---

Но если дом первой категории обязательно хороший, то кинофильм первой или даже высшей категории не обязательно хороший, как бы он ни пыжился...

Нетрудно догадаться, что отдельную квартиру добыл не Мячиков, а его жена. Когда она осознала, что недотепе-мужу не видать отдельной квартиры, то нашла спасительный выход. Она нанялась машинисткой в районное жилищное управление на общественных началах. Каждое утро, ровно к девяти часам, жена ездила на работу и до пяти вечера печатала на машинке, не получая за это ни копейки.

Через два года она перевезла Николая Сергеевича в новую квартиру.

Поставить телефон оказалось невозможным, и жена Мячикова пустилась по проторенной дорожке.

Каждое утро, к девяти часам, она ездила на телефонную станцию и весь день перепечатывала на машинке длинные, нудные ведомости, не получая за это ни копейки.

Через восемь месяцев в квартире Николая Сергеевича зазвонил телефон...

За всю жизнь Мячиков так и не научился добывать, доставать или проталкивать...

...На следующее утро после знакомства с Анной Павловной Мячиков проснулся, как обычно, в четверть седьмого. Сделал зарядку, принял холодный душ и занялся приготовлением завтрака.

Но поесть не удалось. Раздался звонок.

Когда Мячиков открыл дверь, в квартиру ввалился Валентин Петрович.

– Здравствуй, Коля!

– Здравствуй, Валя! – обрадовался Николай Сергеевич. Воробьев прошел в кухню, увидел яичницу, снял сковородку с плиты и потребовал у хозяина вилку. Уплетая завтрак, Воробьев хвастливо сказал:

– Я в эту ночь не бездельничал! Я составил список возможных преступлений!

Николай Сергеевич вздохнул.

– Ты пойми, – сказал он, наливая Валентину Петровичу чай, – если бы я был пекарем, который не хочет уходить на пенсию, и в знак протеста, ночью, тайно выпекал бы вкусный хлеб, – это естественно. Если бы я был каменщиком и ночью, тайно выкладывал новый этаж, – опять логично. Но ты толкаешь нас на совершение уголовно наказуемых деяний!

– Я не виноват, – сказал Воробьев, спокойно попивая чай, – что у тебя такая мерзкая профессия!

– Ты не обижайся, – упирался Мячиков, – но твои предложения годятся только для сумасшедших!

– Никогда не известно, кто из людей нормальный, а кто нет! – философски заметил Воробьев. Он порылся в кармане и достал лист бумаги. – Сейчас я тебе зачитаю список. Правда, ты должен учесть, что мне было очень трудно. Убийство, изнасилование, вооруженный грабеж и шпионаж я отмел сразу!

– Спасибо и на этом! – успел вставить Николай Сергеевич. Воробьев начал читать:

– Итак, первое. Угон машины! – При этом он пояснил: – Машину ты возвращаешь владельцу, а меня не находишь. Это общий принцип: ты возвращаешь похищенное, а преступника не ловишь!

– Разве ты умеешь водить машину? – удивился Мячиков.

– Нет. А ты?

– И я не умею. Как же мы тогда будем угонять?

– Значит, это отпадает. – Воробьев взял ручку и вычеркнул из списка «Угон машины». – Теперь второе преступление. Его мы инсценируем. Мы с тобой вывозим из моей квартиры всю мебель!

– Куда? – спросил Мячиков, невольно вовлекаясь в игру.

– Можно к тебе! – сразу нашелся Воробьев. – Можно дачу снять... Я подаю заявление, что меня ограбили, а ты находишь мою обстановку.

– Обожди! – В Мячикове невольно заговорил профессионал. – Это не годится. Федяева так просто не проведешь. Он узнает, что мы друзья, и легко докопается до истины.

– Жаль, – Воробьев отложил список и задумался. – Есть у меня заветная мечта. Но она, конечно, неосуществима! Вот послали бы тебя в Америку, а ты бы взял и отыскал убийц Кеннеди! Утер бы нос этим американцам!

– Я не знаю, нашел бы я или нет, я ведь не знаю английского языка, – проникновенно сказал Николай Сергеевич, – но я бы в лепешку разбился, чтобы найти...

– Ну, ладно, – Воробьев снова перешел на прозу. – Давай ограбим Анну Павловну! Это мое третье предложение, последнее!

Николай Сергеевич оцепенел и не нашелся, что ответить.

– Мы ограбим ее понарошку. Она ведь инкассатор! Мы с ней сговоримся, она добровольно отдаст нам мешки с деньгами... Ну а дальше все по схеме.

– Я не стану грабить женщину! – благородно воскликнул Мячиков.

Валентин Петрович нахмурился:

– Тебе все не нравится! Никак тебе не угодишь!

– Потому что ты занимаешься чепухой! – кротко, но твердо заявил Николай Сергеевич.

– Я пришел к тебе с открытым сердцем, а ты меня обижаешь!

– Потому что ты этого заслуживаешь! – Мячиков был непреклонен. Ему не хотелось ссориться с другом, но грабить не хотелось еще больше.

– Ну тогда подавай на пенсию! Так тебе и надо! – вспылил Воробьев.

– Лучше на пенсию, чем под суд!

– Таких, как ты, и нужно судить!

– А ты... ты опасен для общества! – выпалил Мячиков.

– А ты... ты... – Воробьев старательно подыскивал оскорбление. – Ты ничтожество!

Он направился было к выходу, но одного «ничтожества» ему показалось мало. Он возвратился и добавил:

– Ты не только ничтожество, ты старик!

Нанеся решающий удар, он ушел, хлопнув дверью.

Глава пятая

Придя на работу, Мячиков прежде всего заглянул к шефу:

– Чем мне сегодня заниматься? Вы не поручите мне какое-нибудь дело?

– Но, дорогой Николай Сергеевич, преступность катастрофически падает: уже почти не убивают и почти не воруют. Загляните в статистические сводки, если не верите. Мне просто нечего вам поручить!

– Я не так глуп, как вам кажется! – И огорченный следователь покинул кабинет прокурора, думая о том, чем занять время.

В обеденный перерыв в прокуратуру пришел Воробьев.

Найдя Мячикова, он сказал ему, будто они утром и не ссорились:

– Ты был прав. Все мои прежние варианты никуда не годились! Теперь я действительно придумал нечто потрясающее! Пойдем!

– Куда? – насторожился Николай Сергеевич.

Воробьев нагнулся и прошептал Мячикову на ухо:

– В музей!

– А зачем? – громко спросил следователь.

Воробьев ухватил его за рукав и поволок в коридор, потому что Мячиков работал в комнате не один, а Воробьеву не нужны были свидетели.

– Что я не видел в музее? Я занят на работе! – упирался Николай Сергеевич, предчувствуя недоброе.

– Ты здесь все равно баклуши бьешь! – безжалостно напомнил Воробьев. – Пошли!

Когда они очутились на улице, Валентин Петрович спросил друга:

– Ты куда хочешь – в Русскую картинную галерею или в Музей западной живописи?

– Я вообще никуда не хочу идти! Ты ведешь меня насильно!

– А почему ты так боишься идти в музей? – рассмеялся Воробьев.

– Я боюсь не музея, а тебя! – признался Николай Сергеевич.

Валентин Петрович похлопал друга по плечу:

– Ладно, пойдем в Музей западной живописи. Он ближе!

Воробьев взял Мячикова под руку и повел к троллейбусной остановке.

Когда старики прибыли в музей, их встретил плакат: «Юбилейная выставка Рембрандта. 300 лет со дня рождения».

– Возможно, что Рембрандт – это именно то, что нам надо! – загадочно произнес Воробьев.

Николай Сергеевич понимал, зачем они сюда пришли, но старался не думать об этом.

– В какой зал пойдем? – великодушно спросил Воробьев.

– Лично я люблю импрессионистов! – застенчиво признался Мячиков.

– Импрессионистов так импрессионистов... – согласился Валентин Петрович. – Для тебя я на все готов!

Первый экспонат, у которого задержался Мячиков, была скульптура Родена «Поцелуй».

– Какая прелестная вещь! – восхитился вслух Николай Сергеевич, забывая об опасности, связанной с присутствием Воробьева.

– Эта скульптура не годится! – покачал головой Валентин Петрович. – Врачи не разрешают мне поднимать тяжести. Но ты подбросил оригинальную идею. О скульптуре я как-то не подумал...

И Воробьев подвел друга к маленьким бронзовым фигуркам Аристида Майоля, которые свободно могли бы поместиться в кармане.

– Хороший скульптор этот Майоль?

– Конечно, он не Роден, – тоном знатока ответил Николай Сергеевич, – но мастер интересный.

– Ясно. Плохого здесь держать не станут. Обожди меня! – И Валентин Петрович заспешил к смотрительнице зала, бодрой старушке, которая зорко следила за тем, чтобы посетители не хватали руками произведения искусства.

– А вы не боитесь, – спросил Воробьев, – что кто-нибудь украдет вот те маленькие статуэтки?

Смотрительница охотно вступила в разговор:

– Одну уже украли! Но теперь с этим покончено. Теперь все статуи приморожены к постаментам!

– Как приморожены? – с профессиональным интересом переспросил инженер Воробьев.

– Очень просто – сжатым воздухом! – объяснила старушка.

– Спасибо! – Воробьев вернулся к Мячикову.

– Скульптуры отпадают в принципе – они приморожены к постаментам.

– Очень хорошо. Значит, их никто не стащит! – злорадно отозвался Мячиков, любуясь в этот момент картиной Матисса.

Валентин Петрович тоже посмотрел на картину и возмутился: