Джереми Кларксон - Мир по Кларксону

• Название: Мир по Кларксону
• Автор: Джереми Кларксон
• Издательство: Альпина
• Жанр: Публицистика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-9614-0720-4

Джереми Кларксон – самый скандальный, провокационный, неполиткорректный, циничный и брутальный журналист не только Британии, но и, возможно, всего мира.

Тексты Кларксона, искрящиеся остроумием и раздающие пощечины общественному вкусу, вызывают у читателей самые неоднозначные эмоции – от гневного возмущения до восхищения, граничащего с преклонением. Воскресная колонка Кларксона в Sunday Times – первое, что открывают утром большинство читателей газеты, желая узнать, кто в этот раз подаст на Кларксона в суд. При всей эпатажности и нарочито вызывающем тоне слова журналиста имеют необычайно большой вес: его критического высказывания достаточно для банкротства целых предприятий, как это случилось, например, с английским автозаводом Vauxhall Vectra.

«Мир по Кларксону» – это сборник великолепных колонок этого автора, выходивших в Sunday Times в 2001–2003 годы.

---

А так как этот парень не был ветеринаром или викарием, он вполне мог быть избран в суд присяжных. Да, вот этот самый парень и еще та дама с тараканами в голове смело могут быть присяжными по делу скажем, о многомиллионной афере.

Вы, наверное, не заметили, что между последним заседанием парламента и речью королевы, когда все занимались проблемами строительства госпиталей и финансирования университетов, правительство отчаянно хотело протолкнуть новый билль о судопроизводстве.

Принято считать, что суд присяжных – это краеугольный камень британского судопроизводства. Убери его, и все здание рухнет. Но когда дело коснется вас лично, тут уже не до демократии. Если речь идет о том, чтобы убрать с улиц еще немного грабителей, то не до честности и приличия.

Все, что нам нужно, – это система, которая работает. И мы все знаем, что система присяжных – это фарс.

Откуда дама с тараканами в голове знает, насколько легально переводить деньги из пенсионных фондов через счета на Каймановых островах?

И дело не только в финансовых аферах. Когда раньше кто-то воровал козла, то присяжные выслушивали того, кто видел, как он это делал, и тогда выносили вердикт. Теперь на это дело надо пускать всю мощь судмедэкспертизы.

Я понимаю, почему многие депутаты-лейбористы так озабочены. Они видят, сколько идиотов в больницах. Но те, кто там лежит, – это только верхушка айсберга. Они все равно не знают, кто такой премьер-министр и чем он занимается. Люди, которые, как принято считать, существуют только в карикатурах журнала Viz.

Депутаты-тори тоже должны озаботиться. Я знаю одну даму, которая выслушала прения сторон и заявила: «А я поняла сразу, что чертенок виноват – в тот момент, как он только вошел в комнату заседаний суда».

В коллегии присяжных должно быть четыре человека, примерно равных по уму или статусу обвиняемому. Извините, но тому парню, которого задержали с ворованной машиной, в таком случае можно было бы доверить судить лишь растения.

Не ужасно ли, что равным мне по количеству появлений на экране телевизора и объему написанного про автомобили может быть только арт-критик Стивен Бейли? Но я не хочу, чтобы меня судил даже он.

Так что сегодня суд присяжных не имеет ничего общего с демократией и очень много общего – с гаданием вслепую. Но чем заменить эту систему?

Судьей? О нет. Профессиональными заседателями? И кто на это подпишется? Это не сработает, даже если мы будем проверять головы заседателей на наличие тараканов.

Потому что все умные люди начнут притворяться идиотами, чтобы поскорее пойти домой.

Чем все это может кончиться? Сейчас обсуждается, не поставить ли в залы суда телекамеры. Как вы думаете, сколько времени пройдет, прежде чем нас начнут просить нажать красную кнопку на телевизионном пульте, чтобы проголосовать за приговор? Я первый, кто это предсказывает.

Они пытаются начать отлов ослов без паспорта

У меня была ужасно занятая неделя, и меньше всего на свете мне нужна была директива Евросоюза о том, что я теперь должен получить паспорта на всех трех своих осликов.

Я пытался спорить, что, дескать, не собираюсь вывозить их за границу и даже выводить из стойла, но бесполезно. Директива 90/426/ЕЕС предписывает каждому владельцу лошади, мула или осла получить на них паспорта или заплатить двадцать фунтов штрафа.

Вот так засада. Мой ослик Джофф настолько туп, что я не могу его затащить в собственное стойло. Как же я поведу его фотографироваться на паспорт в фотобудку? Ослик Эдди такой игривый, что скорчит рожу, как только сработает фотовспышка. А еще есть ослица Кристин Скотт, которая, увидев свои фотографии, расстроится из-за слишком длинного носа. И заплачет.

Но оказалось, что Евросоюз уже предвидел все эти трудности и разрешил вместо фотографии предоставлять рисованный силуэт в профиль. Это заметно облегчает жизнь, хотя считаю, что силуэт – не самый лучший способ идентификации особи.

Каждый раз, когда я рисую осла, у меня получается собака. Вообще все, что я рисую, похоже на собаку.

Ветеринар сказал, что это не проблема: главное, чтобы отметины стояли в правильных местах.

А если у моего ослика нет отметин? Что происходит? С какого перепугу Еврокомиссия решила снабдить все лошадиные и ослиные виды животных паспортом?

Ответ (вы не поверите): чтобы составить медицинскую карту животного. Таким образом, достаточно будет одного взгляда, чтобы узнать, не кормили ли животное опасными веществами, если вы вдруг решите его съесть.

Если однажды я окончательно свихнусь и решу запечь ногу моего Джоффа с соусом и овощами, я должен быть уверен, что предыдущий его хозяин не кормил осла препаратами, от которых у меня вырастет вторая голова.

За свою жизнь я ел змей, собак, кита (кусочек), крокодила и анчоусов. Но я лучше съем немца, чем запущу зубы в любимого ослика. Думаю, что в этом я не одинок.

Конечно, когда, скажем, лошадь сдохнет сама по себе, это совсем другое дело. По новым законам ее уж нельзя хоронить в саду, так что придется ждать, пока за ней не придут охотники и не заберут труп. Но если охоту тоже запретят?

Говорит ли Евросоюз, что нам теперь надо вооружиться ножиком и кетчупом?

Я не думаю. В Британии все же есть граница между тем, что можно тащить в рот, а что нет. Мы будем есть даже крыс, если их назовут «шаверма», но никогда не будем есть конину.

У европейцев эта граница куда более размыта. Эти извращенцы жрут все подряд. Во Франции вы найдете конину в меню, а в Германии, если верить газетам, теперь не возбраняется съедать гостей, которые пришли на ужин. В Испании делают салями из ослятины.

За Ла-Маншем наверняка идут споры по поводу лошадиных паспортов. Знание о том, когда лошадь залазила на другую лошадь, очень бы помогло. Надо знать, колотили ли пони перед тем, как коптили. Но уверены ли вы, что где-нибудь в Андалузии крестьяне просто не скормят директиву Евросоюза своему мулу?

Такова была моя первая реакция на директиву. Я решил, что это просто глупая шутка, и если не обращать на нее внимания, она забудется. Но все оказалось хуже, чем я думал: в Англии, единственной стране Европы, где не едят своих «сивок-бурок», власти всерьез собираются выявлять беспаспортных осликов. И штрафовать хозяев.

Представляете, что такое могут сделать в Европе? Я – нет. Зато я видел, как гигантские водяные пылесосы под названием «испанский рыболовный флот» сбрасывают в порту Ла-Корунья тонны рыбы размером в два миллиметра. И ни одного инспектора от Евросоюза на миллионы миль вокруг.

В Германии это тоже вряд ли сработает. Там любят командовать населением больше, чем где-либо, но когда они попытались ввести аналогичную схему регистрации животных, была зарегистрирована лишь половина лошадей. А инспектора, которых послали проверять регистрацию у остальных, таинственным образом исчезли.

Лучший подарок на Рождество – запрет корпоративных вечеринок

Накануне Рождества все газетные колумнисты традиционно распинаются, как они презирают все, что с этим Рождеством связано. Увы, это не мой путь.

Впрочем, и у меня есть парочка вещей, которые не нравятся. Например, не нравится, когда кто-то въезжает мне по носу своей моделькой самолета на пороге магазина. А еще мы с женой дарим друг другу одинаковые подарки. Поэтому у нас две видеокамеры и две собаки.

Но обычно мне все нравится. Мои гирлянды работают сразу после распаковки. Моя елка не роняет иголок. Я не ем много и не пью слишком. Мне нравится получать длинные письма и открытки от людей, которых я не видел весь год. Мне нравится преувеличенный уют сочельника.

Я люблю распаковывать подарки. Мне нравится индюшка-карри в феврале. «Великий побег» смотрю каждый раз, когда его показывают. У меня нет родственников, которые писаются за обедом. Мне нравится видеть радостные детские лица в пять утра. Я не имею ничего против рождественских джемперов. Я благодарен за свои новые носки.

Я восхищаюсь вечеринками и посиделками 26 декабря, в день распаковки подарков. Мне нравятся праздничные колядования школьников. Я никогда не стою в пробках, покидая Лондон. Я не ощущаю приступов паники в последние перед Рождеством дни шопинга. Я совершенно не чувствую себя измученным, проводя с семьей несколько дней.

Но есть связанные с Рождеством вещи, которые я ненавижу так, что у меня мурашки по коже бегут только от одного их упоминания. Это сырое полено в камине, реклама во время речи Ее Величества, плесень на копченом лососе. А еще корпоративные вечеринки.

Когда я был маленьким, мои родители владели фабрикой игрушек. Каждый год в январе ее сотрудники начинали собирать деньги на корпоративную вечеринку. По 10 пенсов в неделю. К июлю набегало достаточно на креветочный коктейль, а к сентябрю сотрудники уже исходили пеной в ожидании первой рождественской рюмки «Бейлиса».