Конрад Фиалковский - Homo Divisus

• Название: Homo Divisus
• Автор: Конрад Фиалковский
• Жанр: Научная Фантастика

---

- Ты уходишь...

- Почему? Ведь все удалось...

- Ты уничтожил... тот мир...

Тертон уже не видел лица Тельпа. Вспомнилась девушка, которая вела автомобиль. Это была та девушка, которую он видел в высотном здании, прежде чем уничтожил ее, и одновременно она была другой, неуловимо другой. Он помнил приближавшуюся темно-зеленую стену леса, в который втягивалась автострада, и голубое небо жаркого дня, белесое над горизонтом. Помнил, что хотел обнять девушку, которую знал и любил давно, и быть с ней, и считать это единственной и окончательной реальностью, такой, в которой живут другие люди, его коллеги по институту. Помнил огромный грузовик, обогнавший его, и водителя, курившего короткую трубку и о чем-то рассуждавшего со своим товарищем. Он помнил, что потом они подъехали к деревянному дому с крутой крышей, втиснутому в сосновый лес на склоне горы, и сидели на террасе, пили чай. Он тогда смотрел на далекие вершины, выплывавшие из облаков. Помнил вечернее телесообщение о футбольном матче, и потом, прежде чем уснуть, прижавшись к Каре, вспомнил шум потока, отсчитывавшего мгновения уходящего времени.

Он снова взглянул на Тельпа и тихо спросил:

- Почему я все это помню?

- Что помнишь?

- Его память...

- Ты уходишь, Джуль, я же сказал. Ты уничтожил имитированную реальность, и там уже нет ничего.

- Знаю. Я сам хотел этого.

- Почему ты не спросил меня?

- А ты согласился бы? - он хотел улыбнуться.

- Нет. Но я сказал бы тебе, что во время каждого сеанса, когда Корн был там, в имитированном мире, твоя личность проецировалась на его мозг.

- Проецировалась...

- Да. Ты никогда не был там постоянно. Всякий раз приходилось с помощью генераторов памяти усиливать твою личность. Когда ты пребывал в его мозге, а это был его мозг, Джуль, помещенные в нем твои записи с каждой минутой становились все труднодоступнее, они капсюлировались, изолировались...

- А сейчас?

- Сейчас их уже нельзя усилить. Взрыв, аннигиляция той действительности...

Тертон опять не видел Тельпа, только слышал отрывок текста, которого никогда не читал.

- ... а Солнце останется, и облака останутся, и лес распустит почки...

Он не помнил, что это было и как связано с тем, что было.

- Ты можешь спасти меня, Кев, - сказал он, когда опять увидел Тельпа.

- Не могу. Это конец, Джуль. Я хотел бы, поверь мне...

- Наверняка можешь. Такие, как ты... такие никогда не отрезают последней возможности. Или уже тогда, там, там ... в хранилище, ты знал, что конец будет таким...

- Неправда, Джуль. Ты сам...

- Вы всегда так говорите. Но вы создаете возможности... и оставляете...

- О чем ты?

- ... для таких глупцов, как я, которые думают, что они всемогущи.

Он опять видел не Тельпа, а искрящийся снежный склон и понимал, что что-то произошло.

- А что будет с экспериментом? Ведь все делалось для того, чтобы услышать ИХ.

Ответа не было, он сосредоточился и снова увидел лицо Тельпа на экране.

- Передай меня в хранилище, - сказал он. - А потом что-нибудь сделай, чтобы я вернулся. Я хочу жить... еще немного...

- Не могу. Ты слишком далеко.

- Но ведь ты мог... Ты же знал...

- Ты не сказал мне.

- ... ты всегда был таким, Кев, основательным и упрямым... Когда я носил тебя на руках, ты все время старался взять у меня...

Он уже забыл, что хотел у него взять тот мальчонка, которого он помнил.

- А она не погибла... - сказал он.

- Кто?

- Девушка в том городе. Я помню ее и сейчас, она другая. А другую я знаю и всегда знал, только иначе. Хорошо ее знал, только не помню... Всю жизнь помнил ее, ее помню я, не он... помню иначе...

- Теперь это уже не имеет значения, Джуль.

- Я хотел бы знать.

- Зачем?

- Просто знать.

Он опять не видел Тельпа, только помнил ночь, пустыню, какой-то старый дом и звезды...

Потом в памяти всплыл другой черный туннель, нет, не туннель, а шахта, уходящая вверх, к далекому свету, и он явственно услышал монотонную дробь. Исчезли кабина, экран и свет желтой лампочки... Джулиус Тертон перестал быть.

Тельп еще несколько секунд смотрел на него.

- Прощай, - сказал он и выключил экран. И еще Тельп подумал, что он единственный из восьми миллиардов, кто сожалеет о том, что Джулиус Тертон ушел.

Корн проснулся, когда автомат сообщил о прилете. Ему показалось странным, что он спал так крепко. Еще больше он удивился, увидев мерцающий экран. Он выключил его. Через несколько секунд сублет остановился у перрона. Крыша раскрылась. Корн вышел. Он был в Иробо.

12 Корн слышал смех Фузия, когда автомат раскрыл дверь и пропустил его вперед.

Одну стену огромной комнаты занимало окно с видом на долину. Дорогу заслоняли деревья. Две другие стены сплошь покрывали стеллажи, на них стояли книги, сотни книг, в противоположной окну стене в настоящем камине горел огонь.

Нот Фузий сидел в кресле-каталке, ноги его покрывал плед.

Он отложил книгу, поднял на Корна глаза и, продолжая улыбаться, сказал:

- Значит, ты - Стеф. Отлично выглядишь. И скажем прямо, не постарел, не то что я.

- Ты меня знаешь? - удивился Корн.

- Больше того. Ты меня тоже. Помнишь Нота? Я всегда стоял в воротах.

- В воротах?

- Ну да. У кого из нас склероз, дорогой? Ты был в нападении, очень хороший нападающий. А я не выдался ростом, но никто не хотел стоять в воротах, поэтому приходилось мне.

- Когда это было?

- В школе. Не помнишь? Поправь-ка мне плед, ноги зябнут.

- Мы вместе учились?

- В одном классе. Ты был способнее. Как говорили, хороший ученик. Я кое-как тянул на троечки, и иногда ты подсказывал мне. Чем человек старше, тем лучше он помнит свою молодость.

- Нот. А и верно, помню...

- Ну, вот. Видишь, как ты выглядел бы теперь, если б не твоя "ожидальня". Что говорить, тебе повезло. Впрочем, мне тоже. Вероятно, мы последние из нашего класса. Но ты еще будешь, когда я стану выталкивать цветочки. Потом ты пошел, кажется, то ли на физику, то ли на биологию, а я, я начал писать и, как видишь, делаю это до сих пор.

- Знаю. Твой новый фильм по видео...

- Вот именно, но этот фильм - твоя заслуга. В наше время в фантастике лучшие темы черпают из жизни. Я охочусь за такими новостями, прослушиваю все бюллетени с теми странными историями, которые выдумывают современники, роюсь в информаторах и иногда нападаю на что-либо действительно стоящее.

- Это ты обо мне?

- А хоть бы и о тебе. Радуйся, что тебя не передержали в ожидальне еще сотню лет. Вот это был бы сюрпризец!

- Думаю, и без того трудно прибавить что-нибудь к моей истории.

- Будь спокоен, Стеф. Ты разговариваешь не с любителем. Я запросто дописал бы пару ходов, которые тебе наверняка б не понравились. Взгляни на все объективно. Ты был молодым ученым, правда, не очень способным. Симпатичная жена, гораздо толковее тебя, а это, что ни говори, обычно не приводит к избытку счастья в семье. Ребенок.

- Ребенок?

- Сын. Он родился через восемь месяцев после твоей аварии. Парень с задатками, но лентяй и шалопай. С годами это у него частично прошло, но кое-что все-таки осталось.

- Он еще жив?

- Разве это важно? Сейчас мы толкуем об истории и не перебивай старика.

- Откуда тебе все это известно... Нот? - его имя Корн произнес с трудом - еще не привык к говорливому и посмеивающемуся старику.

- Как только я узнал о твоем планируемом возвращении, я произвел поиски. Я не ленив, как нынешняя молодежь, и если уж о чем пишу, то собираю материал, где только удастся. А времени у меня достаточно. Ты не имеешь понятия, каким временем располагает человек в моем возрасте. Стоит только раз сказать себе, понять, что здесь, на Земле, мы не вечны, и ты сразу же смиряешься с этой мыслью, начинаешь видеть мир в истинных пропорциях. Потом можно выбирать то, что тебя интересует по-настоящему, а ты, Стеф, очень меня интересуешь. Не говоря уж о том, что ты мой школьный приятель и, как я говорил, единственный оставшийся в живых. Такой случай весьма нетипичен и даже уникален, прямо-таки тема для моей истории.

- А моя жена, Кара? Ты знаешь что-нибудь о ней?

- Конечно. Она все никак не могла решить - приносить тебе в хранилище цветы или нет. Тогда хранилища были еще новшеством. Она советовалась с друзьями, знакомыми, в конце концов они сообща решили, что цветы следует носить не тем, кто ждет, а лишь тем, кто был. Во время столь серьезнейших дискуссий она познакомилась с философом и эссеистом Робертом... - как бишь его... у меня где-то в мнемотронах записана фамилия - и вышла за него замуж, конечно, после того, как суд признал тебя в юридическом смысле умершим. Торжество было скромным, но обставлено со вкусом. В архивных мнемотронах у меня есть даже фотография. Уверяю тебя, она выглядела прекрасно. Потом Кара продолжала совершенствоваться в космической медицине, получая очередные степени и награды. Полтора года жила на Луне, одна, мужа - философа и эссеиста - туда не пустили. Он растил на Земле твоего сына, но особо в воспитании не преуспел. Потом расстался с твоей женой ради танцовщицы из кабаре "Млечный Путь" и вскоре умер в другом полушарии, где в то время гастролировало кабаре. Жена твоя прожила еще несколько лет, а в последние годы даже начала присылать тебе в хранилище цветы. Ее прах покоится на кладбище в твоем родном городе, чего не миновать бы и тебе, не будь у тебя страсти к быстрой езде.