Константин Иванов - Интелефобия, или Прощаясь с любимой книгой

• Название: Интелефобия, или Прощаясь с любимой книгой
• Автор: Константин Иванов
• Жанр: Публицистика

Интелефобия

Приложение: Когда остановится красное колесо?

Приложение: Ответ журналу "Искусство кино"  (зав. отделом неигрового кино Л. Донец)

Дополнения к статье А.И.С. "Образованщина"

Два стиха, обрамляющих тему

Коротко об авторе

---

XV

Именно за то, что я не хочу нравственно покоряться бессознательным социальным процессам - за это меня, интеллигента, приговаривают к смерти. Все злые теоретики и вожди, возглавлявшие тоталитарно-фашистские движения века, нравственно подчинялись бессознательному, иначе они не могли бы управлять массами. Это тот же закон, что и в уголовном мире. Пахан - душа толпы и потому имеет власть. Потому советской власти и оказалась "социально близкой" блатата, а не арестованные вчерашние соратники-коммунисты. Эта черта всенародной близости в противовес политическим отщепенцам - более всего другого говорит, какая власть была в стране эти семьдесят лет. Это общенародная власть, как и говорилось справедливо в конституциях этой эпохи. Это была великая охлократия, или толпократия, власть черни - нижняя граница демократии в широком смысле, с которой мы сегодня пытаемся перейти на более высокую ступень. "Партократия" же - это функциональное определение представительной части общенародного целого. Как бы ни хотелось сейчас представить "партократов" инопланетянами, подкинутыми нам ЦРУ и германским кайзером, ничего не выйдет: народ сам производит из себя и растит мироедов. Гений партократии и бог плебеев, Ленин действительно любил народ и ненавидел одинокую независимую личность, несущую на себе печать Бога. Но как Гитлер убил идею нации, так Ленин в принципе убил идею массового народовластия, обшенародности: им была создана общенародная власть, методически и неуклонно пожиравшая сам народ. Массолюбие Ленина - предел народолюбия, когда уже бесстрашно отбрасывается всякая демагогия о народной душе и речь идет лишь о руках и ногах народа, чтобы давить "врагов" и месить грязь родной земли. Это уже не народ-душа, а народ-глина, из которого лепится что угодно. Народ стал политическим стройматериалом, средством для существования самодовлеющего государства. Бессознательное народа перерабатывается в сверхрациональный безумный механизм абсолютного государства: происходит перетекание темной массовой энергии через примитивный рационализм из народа во власть. Это - реальное единство народа и партии, "живой" ток тоталитаризма... Но то там, то сям этот слитный темный ток нарушался искрами и вспышками, вкраплениями кусочков света и разума - это возникало подлинно интеллигентное сознание, не желающее литься в общем потоке, И тогда подымалась тревога и интеллигенцию тащили на дыбу. И народ с оловянными глазами вставал и под дирижерскую палочку отдела пропаганды лепетал: "Я как мать и как женщина осуждаю Солженицына и Сахарова..." Ушла партократия уходят "красненькие", рвется, разрушается поток темного тоталитарного единства народа и власти, теснимый разумом. Но не так быстро меняется психология, как опечатываются здания. И если Солженицын или "Память" взмахнут однажды дирижерской палочкой, я не уверен, что не послышится тот же низонародный оловянный лепет: "Я как мать и как женщина не читала, но осуждаю..." Этого момента ждет все темное на Руси. Интеллигенция должна быть распята и единство народа и власти восстановлено. Этого жаждет тоталитарный инстинкт. "Мы не готовы к демократии, достаточно и авторитаризма". Так говорят народники-националисты. Под словом "авторитаризм" кроется либо монархия, либо диктатура. Из диктатуры мы только что вышли, монархию припоминаем. Российская монархия своими безобразиями подготовила советскую диктатуру. На почве нашей массовой психологии и то, и другое - степ ни тоталитаризма. Значит, народорадетели не хотят нас из него выпускать. И по-другому можно сказать. У демократии есть верх и низ. Верх - это либеральная демократия, демократия с разумом, демократия народного качества. Низ - фашистская, советская демократия, демократия без разума, демократия народного количества. В низовой демократии родная партия держала нас три четверти века. Если народные защитники отказывают нам в разуме и свободолюбии, в качестве, то значит опять хотят нас оставить в тоталитаризме, хоть и без партии. И по-третьему сказать можно. Говорить "мы не готовы к демократии" - все равно, что "мы не готовы быть умными, давайте исходить из того, что мы дураки" или "достаточно быть и дураками". А кто шибко умный, как сказано в анекдоте, тому - люминь. В яму, значит, тюремную. Интересная забота о людях, не правда ли? Даже если наплевать на интеллигенцию, на "высшие потребности одиночек", то все равно странно: любовь к народу как к дурачку или малому ребенку, неспособному к самостоятельным действиям. "Как малое дитё". Эта метафора и двести лет назад сказана была не от хорошей жизни. Доколе ж в пеленках-то народу ходить? Такой заботой и таким мнением о народе и плодятся деспоты-отцы народные. Дитя, стало быть. А если кто раньше времени (а кто это время вычислил, когда нам быть зрелыми?) созрел-поднялся из слитной детскости народной, того опять - дубьем по голове?.. Ну, а если отказаться от наследственных глупостей русской истории и не запрещать нам развития, то вот правда: 1. Народ наш в своей низовой массе - психологически тоталитарен и тянется к фашизму, независимо от сознания. 2. Но именно поэтому нельзя отказывать народу в делом в перспективе развития к свободолюбию и либеральной демократии. И вообще не понимаю, чего суетиться и волноваться народникам-националистам? Если, как они уверяют, мы не готовы к демократии, то на выборах и победит их "авторитаризм", то есть любезный их сердцу фашизм (и пусть не сердятся, я не упрощаю и не искажаю: фашизм это максимум государства и минимум лица. Если мы не созрели для либерального образа жизни, то им следует благословлять демократическую систему выборов, которая и даст нужную им власть. Но они трезвонят, а не готовятся спокойно к следующим выборам - значит, чего-то боятся. Боятся, видимо, что за оставшееся до выборов время народ может и прозреть и научиться распознавать физиономии своих радетелей. Что ж, всемерно будем помогать народу прозревать.

XVI

Передо мной - два полярных мнения о либерализме. Одно принадлежит черному автору из воениздата: "Либеральный гуманизм... разрушил державу и подарил власть завоевателям, условно именуемым большевиками. Этому корпусу враждебной русскому народу силы..." ("Черная сотня и красная сотня"). Второе - Хосе Ортеге-и-Гассету: "Безусловно, надо преодолеть либерализм XIX века. Но такое не по зубам тому, кто, подобно фашистам, объявляет себя антилибералом. Ведь быть нелибералом или антилибералом - значит занимать ту позицию, что была до наступления либерализма. И раз он наступил, то, победив однажды, будет побеждать и впредь, а если погибнет, то лишь вкупе с антилиберализмом и со всей Европой. Хронология жизни неумолима. Либерализм в ее таблице наследует антилиберализму, или, другими словами, настолько жизненнее последнего, насколько пушка гибельнее копья" ("Восстание масс", 1930). К которому из них ближе Солженицын? Судя по его статьям, - к первому. Ненависть к интеллигенции есть, в сущности, судорога антилиберализма, который уже приговорен историей к смерти. Слова Ортеги начали сбываться в мире с 45 года, хотя в его родной Испании, как и в России, с либерализмом было туго еще несколько десятилетий... Речь идет о смене тысячелетних фаз истории. Либерализм в широчайшем понимании есть антитезис не только средневековью, но и античности. Он разрушает все формы традиционной связи человека в коллективе, создавая новые на добровольной основе. Этот переход сравним по значению, может быть, с переходом из каменного века к эпохе письменности. В этом смысле Возрождение, Новое время и т.п. - условные наименования начальных стадий этого процесса. На этом фоне 73 года нашего коммунизма - малый эпизод, представляющий собой смесь неудачной либеральной попытки с феодальной реакцией, на практике ставшую жутким сплавом интернациональной утопии с национальным провинциализмом. Трагедия России не в том, что, как полагает Солженицын, либеральная интеллигенция разрушила царизм и не управилась с обломками, а в том, что большинство России, пошедшее за Лениным, предало свой либерализм, не помогло ему строить новую жизнь. Русский инстинкт, сосредоточенный в Ленине, отверг русский разум в либерализме. Русский либерализм оказался в положении, против которого предупреждал своих учеников Христос: "Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего пред свиньями, чтоб они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас" (Мф.7, 6). Так вот и родилась в 17-18 годах "духовно растерзанная", по словам А.И., Россия из России народопоклонствующей и антилиберальной, в которой, как писал П.Н. Милюков в статье "Интеллигенция и историческая традиция", "...до 48 года терпятся, одно время даже поощряются ...два течения: националистическая философия и фурьеризм", поясняя далее, что "...и национализм, и социализм были принципиально враждебны либерализму как направлению космополитическому и недемократическому". То есть царизм некоторое время вполне допускал до какой-то черты невинную, безопасную пикировку-дискуссию национализма и социализма как двух сторон приемлемого народобожества, на котором стояло и само самодержавие. Либерализм же есть выход за пределы этой детской игры, он - по ту сторону "добра" и "зла" национализма и социализма, и тут естественный конец истории прежней России... Произошел перерыв в социальной эволюции, окончательно ликвидировать болезненные последствия которого можно лишь абсолютным признанием либерализма как бесповоротно грядущей эпохи мирового сознания. Он является общим знаменателем всех освобождающих сил в человеке и обществе, так же как фашизм - общим знаменателем всех порабощающих сил. Споры могут возникать лишь по поводу того, какие силы в нас служат свободе и какие - рабству. Полюса же современности - либерализм и фашизм - уже, можно смело сказать, превратились в категории нравственности, в критерии, указующие, что добро и что зло. В пользу моих слов тот факт, что и само христианство в его наблюдаемой нами исторически-церковной форме поляризуется, подчиняясь этим критериям... Тем, кто не хочет оказаться в фашистах, но недопонимает и боится либерализма, я бы сказал: либерализм ничего не отменяет, но всему придает дополнительное освещение; и если при этом освещении кое-что в вашей жизни начинает выглядеть ветхим и призрачным, то не свет в этом надо винить, а наше с вами собственное живое чувство красоты и истины. И уж тут, безусловно, все зависит от того, доверяем ли мы этому чувству... Увы, здесь, как говаривал старец Зосима, "доказать ничего нельзя". Поэтому... прервемся. Перетряхивать пыль истории, доказывая, что белое есть белое, дважды два четыре, а Земля вертится вокруг Солнца - занятие беспросветное. Прервемся на полуслове...