Борис Акунин - Смерть на брудершафт (Фильма 1-2)

• Название: Смерть на брудершафт (Фильма 1-2)
• Автор: Борис Акунин
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Харвест
• Жанр: Шпионский детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-048661-8, 978-5-9713-6788-8, 978-985-16-3853-2

«Смерть на брудершафт» — название цикла из 10 повестей в экспериментальном жанре «Роман-кино», призванном совместить литературный текст с визуальностью кинематографа. В эту книгу входят две первых «фильмы» цикла, в которых описано начало драматического противостояния российской и германской разведок в Первой мировой войне.

* * *

«… „роман-кино“ — это название жанра, к которому относится серия. Что это за жанр? Я придумал его сам, так что это мой очередной эксперимент над моими бедными читателями. Я знаю, что им от меня нужно только одно — чтоб я сочинял книжки про Эраста Фандорина и не отвлекался на всякие глупости. Но так уж я устроен, что мне необходимо все время пробовать что-нибудь новое. Мне до смерти надоели стилистические красивости и излишества, которые считаются акунинским опознавательным признаком. Мне захотелось написать текст, который будет лишен начисто литературных аллюзий и стилистически очень скуп. Чтобы я не выполнял за читателя всю работу по загрузке картинки и атмосферы. Пусть у читателя в воображении включится собственный кинопроектор. С этой целью я изобрел всякие незаметные глазу штуки и фокусы. Если, читая „Смерть на брудершафт“, вы мысленно увидите кинокартинку, значит, метод работает. Помогают мне „операторы“, то есть художники-иллюстраторы, которые рисуют для этого текстового кино стоп-кадры. Для первой повести — Игорь Сакуров. Для второй — Денис Гордеев. Стоп-кадров в книжке очень много, почти как в комиксе, и это для „взрослой литературы“ тоже необычно. Всего повестей в этом цикле будет десять. И все они уже придуманы».

Б. Акунин

---

— Можете спуститься в тир, попрактиковаться. Но из штаба ни ногой.

Считая разговор оконченным, Козловский сел к столу и уткнулся в бумаги.

— Хорошо. Я только на пару часов отлучусь и тогда постреляю.

Штабс-ротмистр поднял голову.

— Я ведь сказал: никаких отлучек.

— Не могу. Очень важная встреча! Я дал слово!

Лицо офицера пошло сердитыми красными пятнами, но Козловский сдержался — вспомнил, что студент присяги не давал, приказам подчиняться не обязан и вообще доброволец. К тому же ключевая фигура в завтрашней операции.

— Слово надо держать, — обреченно вздохнул князь. — Где встреча?

— В Юсуповском саду.

Лавр Константинович поднялся, вынул большие очки странного вида — с кожаными наглазниками и на лямках.

— Что ж, едем. Приказ его превосходительства. Где вы, там и я.

— Но… но это личная встреча! С дамой. Понимаете?

— Отлично понимаю. Не беспокойтесь. Буду тактичен.

Штабс-ротмистр всем своим видом являл истинно христианскую долготерпеливость, однако по тону было ясно — не уступит.

— А это зачем вам? — показал Алеша на диковинные очки.

Очки оказались автомобильными

По мере того как надвигалась война, контрразведке все щедрей выделялись денежные средства, кадры, новейшая техника. В числе последней поступил и автомобиль «руссобалт», приказом начальства закрепленный лично за штабс-ротмистром Козловским.

Когда Алеша узнал, что к Симе его доставят на авто, препирательства сразу прекратились.

Шоффэр князю был не нужен. Управлять машиной он выучился еще в полку и довез своего пассажира до Садовой на головокружительной скорости, по всякому поводу оглушительно дудя в клаксон.

На месте оказались раньше, чем нужно. К тому же Симочка, как и положено уважающей себя барышне, считала ниже своего достоинства приходить на свидания вовремя. Однако сегодня Алеша был на нее не в претензии.

Сначала он попросил показать, как переключать рычаги и крутить руль, который князь лихо называл «бубликом». Оказалось, что это совсем нетрудно.

Уже через четверть часа после начала учебы студент зигзагообразно проехал вдоль тротуара. Потом, осмелев, сделал круг по Забалканскому и Фонтанке. Под конец разогнался до сорока километров — только фонари замелькали. У решетки сада затормозил так отчаянно, что завизжали шины, а у князя с головы слетела фуражка.

Симы все еще не было.

— Лавр Константинович, а можно я останусь за рулем?

Роль наставника и покровителя молодежи штабс-ротмистру была небесприятна.

— Будет еще эффектней, если вас доставит личный шоффэр.

Картинка 15

Да, это в самом деле было гораздо лучше.

— Невеста? — спросил князь.

— Пока нет.

Козловский понимающе кивнул:

— Добиваемся взаимности? Тогда букетик роз не помешает.

— Сима роз не признает. Она Блока любит.

— Все равно, — с убеждением сказал штабс-ротмистр с высоты своих тридцати лет. — Но если ваша избранница обожает Блока, розы нужно купить черные. Я знаю здесь рядом, на Вознесенском, цветочный магазин.

Студент заколебался, и Козловский понял его правильно.

— Деньги? Пустое. Единственный плюс нашего отчаянного положения — полная свобода и неподотчетность расходов. Оплачивается все, что на пользу дела. Контрразведке нужно, чтобы важный участник ответственной операции был в боевом, победительном настроении. Неужто ради этого мы пожалеем несколько рублей? Держите бумажник, юноша.

Гордый тем, что он «важный участник», Алеша купил букет восхитительно черных роз, так и просившихся в бокал «золотого, как небо, аи».

Вернулся, а Симы все нет.

— Это ничего, — объяснил он старшему товарищу. — Она иногда минут на сорок опаздывает.

— Э-э, голубчик, такого позволять нельзя. — Князь поднял палец. — Нужно с самого начала вожжи потихонечку перехватывать. Женщина — она как лошадь. Твердую руку ценит, слабака выкидывает из седла. Скажите вашей Симочке: «У меня принцип больше пятнадцати минут никого не ждать». Слова «принцип» они боятся. А опоздает — в самом деле возьмите и уйдите. Один раз. Уверяю — этого хватит.

— Ну да! А если она обидится и никогда больше не придет?

Козловский посмотрел на молодого человека с сожалением.

— Чтоб женщина бросила мужчину, для которого дурацкий принцип дороже любви? Чему вас только учат на вашем физико-математическом? — Он вдруг нахмурился. — Послушайте, Романов, я, конечно, прошу прощения за вторжение в интимные сферы, но вы хоть с ней целуетесь?

Студент кивнул, но как-то неуверенно.

— Так дело не пойдет. Она к вам всякое уважение потеряет!

В это мгновение Алеша увидел на тротуаре Симочку, очень медленно и независимо направлявшуюся к воротам сада.

— Вон она!

Он хотел выскочить из авто, но штабс-ротмистр удержал его за руку.

— Спокойно, спокойно. Доверьтесь мне. Пусть минутку-другую потомится, это ей на пользу. Первое: изображайте, что вы очень торопитесь. Второе: слегка, совсем чуть-чуть, давайте понять, что у вас есть дела поважнее. Между прочим, и то, и другое сущая правда… Все, пора! Выдвигайтесь на позицию.

С таким напутствием Алеша вышел из машины и погромче хлопнул дверцей, чтобы Сима обернулась.

Опаздывать на свидания очень утомительно. Симочка битых полчаса простояла на набережной Крюкова канала, чтоб оказаться в саду не раньше половины пятого. Ее одолевали смутные, по большей части печальные мысли.

Положение было двусмысленное, ужасное, и с каждым днем оно делалось все невыносимей.

Решительная беседа с Алешей так и не проведена, хотя они виделись почти каждый день. На свидания он приходил усталый, раскрасневшийся — видимо, не жалея сил, гонялся за германскими и австрийскими шпионами. Но про свои таинственные дела ничего не рассказывал, подвигами не хвастался. Если она начинала выспрашивать, прикладывал палец к губам. При этом смотрел такими глазами, что сердце трепетало и таяло. Разве можно было с Алешей разорвать?

А маме-то наврано, что студент получил полную отставку.

«Существенный вариант» шлет корзинами цветы, телефонирует, дважды водил в театр: на балет «Лебединое озеро» и в «Варьете». При расставании целует руку, с каждым разом поднимаясь на дюйм выше. Что делать? Как себя вести?

Одним словом, Сима чувствовала себя скверной, непорядочной женщиной. Сегодня, стоя у канала, она наконец придумала, как восстановить самоуважение. Дня через два прощальные поцелуи Мишеля достигнут последней границы светских приличий — локтя. Подниматься еще выше, не сделав предложения, солидный человек не может. Вот тогда-то, когда ухаживание перейдет в официальную стадию, и придется сказать Алеше последнее «прости».

Приняла решение, и будто камень с души упал. Все-таки выговорила себе индульгенцию еще на пару деньков.

В Юсуповский сад шла уже спокойная, с легким, радостно замирающим сердцем. На белой дощатой сцене оркестр играл «Прощание славянки» — музыку, от которой у Симочки на глазах всегда выступали слезы.

Пришла, огляделась, а его нет! Прежде такого никогда не случалось.

Ей стало тревожно. Вдруг Алешу ранили шпионы? Или, того хуже…

Она побледнела, схватилась за грудь. Здесь-то сзади и раздался металлический треск, заставивший Симу обернуться.

Алеша выходил из умопомрачительно красивого серебристого автомобиля, живой и невредимый. За рулем сидел бравый chauffeur, в военной фуражке и очках-консервах.

Приблизившись, Алеша достал из-за спины букет, весь из черных роз, элегантный до невозможности! У Мишеля, при всех многочисленных достоинствах, вкусы были слегка провинциальные, он всегда дарил розы непорочного белого цвета.

— Простите за опоздание, Серафима Александровна, — серьезно, даже строго сказал Алеша. — Служба.

Они сели на скамейку.

— Какое красивое авто! — воскликнула Сима. — Смотрите, оно не уезжает.

Он не оглянулся, небрежно дернул плечом.

— Ничего, князь подождет. Это входит в его обязанности.

— Князь? — ахнула она, глядя на усатого водителя. Тот галантно приложил руку к фуражке.

— Мой товарищ, князь Козловский. Я вас после познакомлю. Сейчас времени нет. Я ведь на минутку. — Вот теперь Алеша оглянулся и понизил голос. — Приближается роковой час. Не имею права посвящать в подробности, но завтра все решится.

Симочка прошептала:

— Это опасно?

Он молчал.

— Говорите же!

Картинка 16

Голос у нее срывался, в глазах стояли слезы, и Алеша почувствовал, что более не в силах играть роль романтического героя. Сима была такая красивая, такая трогательная, да еще надрывал душу духовой оркестр…