Юрий Манн - Мировая художественная культура. XX век. Литература

• Название: Мировая художественная культура. XX век. Литература
• Автор: Юрий Манн
• Издательство: 046ebc0b-b024-102a-94d5-07de47c81719
• Жанр: Языкознание
• Год: 2008
• ISBN: 978–5–91180–935–5

В книгу включены материалы, дающие целостное представление о развитии литературы и филологической мысли в XX в. в России, странах Европы, Северной и Латинской Америки, Австралии, Азии, Африки. Авторы уделяют внимание максимально широкому кругу направлений развития литературы этого времени, привлекая материалы, не включавшиеся ранее в книги и учебники по мировой художественной культуре.

Для учителей мировой художественной культуры, литературы, старшеклассников, студентов гуманитарных факультетов средних специальных и высших учебных заведений, а также для широкого круга читателей, интересующихся историей культуры.

Рукопись одобрена на заседании Ученого совета Института художественного образования Российской академии образования 12 декабря 2006 г., протокол № 9.

---

В 1970-е гг. противостояние официозу выразилось и в рок-поэзии (Виктор Цой, Илья Кормильцев, Борис Гребенщиков, Александр Башлачев, Константин Кинчев, Юрий Шевчук, Андрей Макаревич).

Диалог с классикой

«Земное чудо» (А. А. Тарковский)

В поэтическом процессе 1970-80-х гг. особую остроту приобретает проблема традиций и новаторства, творческого освоения художественного опыта российской поэтической классики. В этот период выходят такие значительные книги, как «Гиперболы» (1972) Л. М. Мартынова, «Из лирики этих лет» (1972) А. Т. Твардовского, «Зимний день» (1980) А. А. Тарковского.

Жизнь Арсения Александровича Тарковского охватила чуть ли не весь XX в. Поэт родился в начале столетия, в 1907 г., в отсветах первой русской революции, а умер в 1989 г., в разгар перестройки. Первая книга Тарковского, пережившего страшный удар в 1946 г. (уже набранная книга стихов была отправлена под нож), «Перед снегом» смогла появиться на свет лишь в 1962 г., когда поэту исполнилось 55 лет. Спустя четыре года он выпустил сборник «Земле земное», еще через три года появился «Вестник».

Один из последних сборников был назван поэтом «Зимний день». Но зима – это не только пейзажные картины, это и символ умирания (зимний лес в «смертном сраме» и «на смерть готов», «снежный застой» и «лебяжья смертная мука», «снег лежит у тебя на могиле», «снежная балтийская пустыня»), и воплощение «снежного, полного веселости мира», зимнего простора и малинового снега, снежной шири и синевы, и образ старости.

Таким образом, в названии сборника возникает смысловой пласт «романа судьбы», времени подведения жизненных итогов. При этом временной отсчет ведется не с детства и юности поэта, а с исторического опыта, отложившегося в его личности, а вехи собственной биографии осознаются в свете истории и мифологии.

«Зимний день» начинается философским сонетом «И это снилось мне, и это снится мне…», в котором поэт преклоняется перед чудом жизни, а заканчивается патетической «Одой», воспевающей вдохновение, что дарит родство с Вселенной. Через всю книгу проходят события далекого и близкого прошлого, тени великих предшественников от Феофана Грека до А. С. Пушкина, библейских предков от Адама до апостолов, друзей и родных.

В книгу входит поэтический цикл «Пушкинские эпиграфы», включающий четыре стихотворения, написанные в 1976 г. Они объединены эпиграфами из разных произведений А. С. Пушкина и являются размышлениями лирического героя-поэта о человеческой жизни и творчестве как едином целом. Поэт обращается к Пушкину:

Разобрал головоломку,

Не могу ее сложить.

Подскажи хоть ты потомку,

Как на свете надо жить…[153]

В стихах возникает образ болота, способного поглотить героя. Потеря ориентации во времени намечена образом «чужого поколения», «хмель» которого «и тревожит, и влечет». Отторженность лирического героя Тарковского от героя Пушкина воспринимается поэтом XX в. как отторженность от цельного в своем единстве времени и пространства вечного мира высшего бытия.

Диалог с Пушкиным осуществляется Тарковским при помощи введения в текст различных пушкинских мотивов. Так, эпиграф, выбранный Тарковским из пушкинского стихотворения «К***» («Я помню чудное мгновенье…» (1825)) для второго стихотворения, вводит в цикл мотив преображения, прояснения души, сопряженный у Пушкина с образом женской красоты. Но в тексте Тарковского мотив преображения получает иную интерпретацию: это освобождение души через пробуждение творческого начала, «вдохновения». Эпиграф из «Стихов, сочиненных ночью во время бессонницы» (1830) вводит в третье стихотворение цикла мотив сомнения, столь характерный для лирики Пушкина рубежа 1820-30-х гг.

Эпиграф к заключительному стихотворению цикла выбран из «маленькой трагедии» «Скупой рыцарь» (1830) и вводит мотив обретения. Образ «печального» золота трансформируется в образ «несравнимых печалей» человеческой жизни (обман, клевета, предательство, ложь), не отнятых, а подаренных судьбой. Важнейшими мотивами цикла оказываются ощущение двойственности человеческой природы, ее противоречивости, сомнения в «успокоении» души после физической смерти человека.

Служенье памяти (Д. С. Самойлов)

Пушкинская тема занимает большое место и в творчестве такого крупного поэта второй половины XX в., как Давид Самойлович Самойлов (1920-1990), признававшегося: «Пушкин меня всегда интересует, я постоянно читаю почти все, что пишут о нем. Я его ощущаю как еще не исчерпанное явление русской жизни». Многие стихи Самойлова пронизаны «пушкинским духом» («Болдинская осень», «Старик Державин», «Конец Пугачева», «Пестель, поэт и Анна» и др.). В 1974 г. вышла книга «Волна и камень», которую критики назвали самой пушкинианской книгой Самойлова – не только по числу упоминаний о Пушкине, но, главное, по поэтическому мироощущению. Часто поэт озорно и раскованно «играет в Пушкина», прибегая к ярким чертам стилистики великого мастера и одновременно подчеркивая разницу между собой и им.

Давид Самойлов был признанным знатоком и хранителем русской литературной традиции. В его стихах возникает постоянная перекличка эпох, постоянно присутствуют знакомые поэтические образы, созданные мастерами прошлого, скрытые цитаты и прямые отсылки эрудированного читателя не только к Пушкину, но и к Тютчеву, Лермонтову, Дельвигу, Рембо, Заболоцкому, Ахматовой. В его стихотворениях, поэмах, драматических сценах живут и действуют Шуберт и Моцарт, Иван Грозный и Андрей Курбский, Петр I и Меншиков, Бонапарт и Александр I. Самойлов – мастер точных поэтических характеристик, прекрасно воспроизводящий дух эпохи. Он был не просто стихотворцем, но мудрым исследователем, считавшим задачей поэзии «постоянное обновление соборного духа… в форме личного опыта мысли и чувствования», ибо дарованное, но не обновленное, ветшает. Литература, по Самойлову, – своеобразное «служенье памяти».

Дай выстрадать стихотворенье!

Дай вышагать его! Потом,

Как потрясенное растенье,

Я буду шелестеть листом.[154]

«В этом мире беззащитном» (Б. А. Ахмадулина)

Начало литературного пути Беллы Ахатовны Ахмадулиной (р. 1937) пришлось на время, когда были живы и активно работали Б. Л. Пастернак, А. А. Ахматова и В. В. Набоков. Ощущение связи с высокими традициями русской культуры пронизывает всю ее изысканно-музыкальную, утонченную поэзию. Мир Ахмадулиной магически притягателен, окрашен неповторимо индивидуальной, эмоциональной естественностью и органичностью поэтической речи.

Поэт пишет о повседневности, но эта повседневность не будничная, а облагороженная прикосновением пера, приподнятая над суетой, проникнутая высокой духовностью и благодаря постоянным историческим экскурсам и реминисценциям из классики приобретающая особое измерение. Из неприметных моментов жизни, оттенков настроения, обрывков мыслей и наблюдений поэт строит свой мир – мир нежности, доброты и доверия к людям, душевного такта. Под ее пером самые обыденные ситуации приобретают какую-то зыбкость, ирреальность, характер таинственного «действа»:

Вокруг меня – ни звука, ни души.
И стол мой умер и под пылью скрылся.
Уставили во тьму карандаши
тупые и неграмотные рыльца.

Озноб (1962)[155]

Впервые произведения Беллы Ахмадулиной увидели свет в 1954 г. С тех пор вышли ее поэтические книги: «Струна» (1962), «Озноб» (Франкфурт, 1968), «Урокимузыки» (1969), «Сны о Грузии» (1977, 1979), «Ларец и ключ» (1994), «Гряда камней» (1995), «Созерцание стеклянного шарика» (1997), «Друзей моих прекрасные черты» (2000) и др.

В позднем творчестве поэта усиливаются трагические мотивы, обостряется чувство незащищенности, от которого вряд ли спасет красота: «Моим обмолвкам и ошибкам / я предаюсь с цветком в руках». Мотивы трагедийного хода истории пронизывают и стихотворение, посвященное А. А. Блоку: «Бессмертьем душу обольщая…» и давшее название сборнику «Гряда камней» (1985).

Б. Ахмадулина обладает высочайшим авторитетом не только в силу своего поэтического масштаба, но и за счет того, что никогда не изменяла высоким нравственным принципам, неизменно была на стороне преследуемых и притесняемых режимом. Хорошо известны ее выступления в защиту А. Сахарова, Л. Копелева, Г. Владимова, В. Войновича.

Авторская песня

Этот остров музыкальный (Б. Ш. Окуджава)

Авторская песня возникла еще в 1950-е гг. на основе разнообразных фольклорных традиций, включающих городской романс, студенческие, туристские, «дворовые» песни.