Федор Чешко - Информационная война: история против историков

• Название: Информационная война: история против историков
• Автор: Федор Чешко
• Жанр: Публицистика

---

Ну, с «не верить» более-менее ясно. Точней бы, конечно, сказать так: «подвергать сомнению». И по мере возможности, сопоставлять, сопоставлять и сопоставлять: чем больше информации, тем больше шансов доискаться если не правды, то хоть правдоподобия.

Не бояться прежде всего следует авторитетов. Если историческая модель логична и не противоречит широкой совокупности фактов (именно фактов, а не их трактовок) – она имеет не меньше прав на существование, чем любая другая. И даже если признанный авторитет ее критикует – что ж с того? В спорах рождается истина. Кстати, авторитеты и друг друга горазды критиковать.

А «не просить» следует легкой жизни. О том, что нельзя доверять научно-популярным источникам, я даже не говорю. Но и основывать свои выводы только на уже готовом анализе, который будто специально для экономии нашего с вами времени успел выполнить кто-то другой – на определенном уровне исторического моделирования даже это становится опасным. Причина? Да всё тот же надоедливый предмет нашего разговора.

Позволю себе проиллюстрировать этот последний тезис еще одним примером – в качестве послесловия.

«Задонщина». Она же – «Слово о великом князе Дмитрие Ивановиче и о брате его князе Владимире Андреевиче, яко победили супостата своего царя Мамая». Она же по некоторым источникам – «Писание Софония-старца».

Поэтически-политическая оратория конца XIV века.

Произведение, примечательное прежде всего тем, что является наиболее убедительным (хоть и косвенным) доказательством подлинности «Слова о полку Игореве» или существования чего-то, равного «Слову» по своей масштабности. Поскольку сама «Задонщина» – явное и неприкрытое подражание (то ли «Слову», то ли этому самому чему-то).

Но речь о другом.

К примеру, хотим мы узнать точку зрения современников (в широком смысле этого термина) на Куликовскую битву. И, конечно же, обращаемся к первоисточнику. Но первоисточника как такового нет, а есть шесть его списков, которые, естественно, друг дружке отнюдь не идентичны. Зато существуют реконструкции полного текста, выполненные на основе упомянутых шести вариантов. И остается нам с вами пойти в библиотеку, взять хотя бы «Героическую поэзию Древней Руси» ленинградского Гослитиздата и прочитать в оной: «Мужи новгородские собрались у святой Софии и сказали: „Не поспеть сейчас к великокняжьей рати нам на помощь“.» Конец цитаты.

Вот мы и укрепились в историческом знании: новгородцы в Куликовской битве не участвовали. Так? Не совсем. Ибо попадись нам вместо упомянутого издания, скажем, хрестоматия «Литература Древней Руси» московского издательства «Высшая школа», мы бы узнали: близ святой Софии новгородские мужи вздыхали про НЕУЖЕЛИ не успеть и т. д. А дальше – то не орлы слетались, а выехали посадники из Великого Новагорода, а с ними 7000 войска. Куда выехали? Да к нему же, к Дмитрию Ивановичу пока еще не Донскому «на пособе».

В чем же дело, откуда такие разночтения в (подчеркиваю!) восстановленном полном тексте? Чтобы понять, достаточно посмотреть на годы издания. Первая книга вышла в 1944 г., т. е. в период господства железной идеологической линии: новгородское вече никакая не демократия, а нечто среднее между общегородской перебранкой и общегородскою же дракой. На каковом безобразии побеждал тот, кто скупал себе побольше крепких кулаков да луженых глоток. Так что захват Новгорода хоть третьим, хоть четвертым Иваном – вовсе не удушение народоправства, а освобождение трудового народа от ига капитала. И вообще, Новгородское государство населяли исключительно мальчиши плохиши: плевать им было на Землю Русскую, даже в Куликовской битве не поучаствовали!

К 1990 г. – год издания второй из упомянутых мною книг – вышеизложенная точка зрения слегка олибералилась. Именно слегка. И соответствующее место в восстановленном тексте снабжено сноской: «В летописных источниках об участии новгородцев в Куликовской битве не сообщается».

А как же сообщаться-то? При захватах Господина Великого в Москву среди прочих трофеев вывозились летописные собрания из той самой святой Софии. Вывозились и наверняка «реконструировались»: это дописать, это переписать, это в печку (а иначе зачем бы вывозить?)… Про собственно московские летописи и говорить нечего. Потому что – надо ли сомневаться? – поминавшаяся железная линия всеми доступными методами внедрялась в массовое сознание отнюдь не только в прошлом веке. А как же иначе? Ведь упомянутые 7000 новгородцев наверняка были конницей – с учетом-то «скорей, а то опоздаем»! А с учетом новгородских реалий более чем логично предположить, что конница эта была панцирной. А семитысячный отряд тяжелой конницы – аргумент, вполне способный если и не решить исход сражения, то более чем весомо повлиять на него.

Так что для понимания точки зрения современников лучше всего, на чужие реконструкции не полагаясь, попробовать раздобыть да прочесть хоть некоторые из списков. Желательно, не в переводе. И по возможности не забывая, где да когда написано.

Ну вот, не удалось все-таки «вынести за скобки» тему переписывания истории. Оправдания ради оговорюсь: это самое переписывание вполне могло иметь и чисто субъективные побудительные мотивы – особенно в те времена, когда единственными способами размножения документов было переписывание в наипрямейшем смысле данного термина.

Смерклось уже, и есть хочется, а отец настоятель знай ругается: не будет тебе, ирод, ни вечери, ни сна, покудова все как есть не перепишешь… Вот и начинает монашек потихоньку сокращать фронт работ. Где строчечку упустит, где две, где выкинет смысловой кусок не шибкой важности (по его, монашкову, разумению) – авось не заметят… Или иначе: из великого уважения к старцу Софонию возьмет переписчик, да и впишет имя его во хвалебное вступление, где Боян помянут. И невдомек ему, что по причине сего уважительного поступка через шесть сотен лет в какой-то хресто – прости, Господи! – матии появится комментарий: «Существует гипотеза, согласно которой Софоний – автор „Задонщины“. Однако тот контекст, в котором фигурирует имя Софония в „Задонщине“ свидетельствует о том, что по отношению к повествованию он лицо постороннее и, следовательно, автором быть не мог».

Возможно такое? А почему бы и нет?

Снова повторюсь: историческая информация в любые времена очень не свободна от влияния всех разновидностей информационных войн и незлонамеренных обманных действий дамы Истории. А потому весьма полезно помнить мудрый завет сэра Дэниэла Брекли, персонажа «Черной Стрелы» Стивенсона: «Когда Том, Дик и Гарри хватаются за топоры, ищи, кому из лордов это выгодно». В данном случае имея в виду прежде всего те топоры, которыми, вопреки известной поговорке, от сотворения мира осознанно и неосознанно норовили вырубать написанное пером.

Можно было бы еще говорить и говорить, ведь прошлое хоть и конечно, но все равно необъятно, и всевозможным примерам в нем несть числа. Однако же пора и честь знать. Спасибо за внимание.

Докладчик еще раз благодарит аудиторию, выражает надежду, что не утомил слушателей, уходит. Аплодисменты. О трибуну разбиваются два-три гнилых помидора.