Галина Щербакова - Скелет в шкафу

• Название: Скелет в шкафу
• Автор: Галина Щербакова
• Жанр: Детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26557-2

Роман «Скелет в шкафу» – своеобразное продолжение повести, в котором неприятности валятся уже на голову самого Юрая, чудом избежавшего смерти…

---

Хотя приехавшая бригада из головы его не выбрасывала и говорила о нем с подозрением.

– …Странный мужик… Чего поперся в соседний дом? И руки у него трясутся… С чего бы… Все время торчал тут не по делу…

– …Я слышал – за ним уже была какая-то история… Не то он украл, не то у него украли…

– …Да не надо это путать… И так безнадега, а если еще топляк зацепим… Вообще, ежели у барышни сердечко лопнуло, а маму придушил бродяга, то дело запечатают… Не повод суетиться… Пустой номер. И не такое лежит мертвым грузом…

– Твое счастье, Юрай, – сказал примчавшийся перед самым самолетом Леон, когда дело Красицкого таки задвинули в сторону.

– Ты так говоришь, – кричал Юрай, – что начни они искать по-настоящему, то меня бы и нашли? Да?!

– Тебя бы и нашли. Когда близко никого нет, ты ничем не хуже других подозреваемых. Ничем!

Чувство страха настигало Юрая неожиданно, что называется, в самый беспомощный момент. Стоит, например, возле рукомойника, полуголый и чистит зубы… И он, страх, бьет его по согнутой шее, когда он сплевывает воду ли… тошноту… Он понимал, пока не развяжется узел преступления, никуда это не уйдет, никуда.

Если бы он был здоров, если бы… Он бы вынюхал, выследил все вокруг, потому что знает единственную истину жизни: помоги себе сам.

Три недели они с Нелкой ждали. Всего, чего угодно. Но было тихо и тепло. И даже Красицкий не приехал. Дом стоял закрытый и как бы обреченный. Юрай выходил на террасу, и ему казалось, что в окне напротив все еще стоит красивая женщина и смотрит на него.

А потом приехала студийная машина. Анна Белякова по-хозяйски засучила рукава и с помощью мужичков-киношников стала мыть машину Светланы, которая так и простояла все это время во дворе. Начинали они работу молча и мрачно, но необременительность дела на свежем воздухе совершила свой терапевтический эффект, и уже возник веселый переговор, а потом лошадиная ржачка, в конце все скрылись в доме и оттянулись же в вольную радость. Веселые и довольные загрузились киношники в машину, а за руль Светланиного «жигуля» села Анна, так и уехали гуськом. Нелка ходила к ним узнать, что и как, и ей сказали, что у Красицкого предынфаркт, что женщин похоронили хорошо, что вскрытие обнаружило у дочери остановку сердца, но не на ровном месте, а на месте давнего детского порока, а жену погубил некто, скорей всего, неместный, а проходящий мимо бандит. Должно быть, он потребовал деньги, а денег у Ольги не было, ну и рассердился проходящий на женщину, что гуляет по лесу без денег. Такая сказка про Красную Шапочку. Прилетел из Америки сын Красицкого. Но что сын? Ну посидит с отцом день-два-неделю-вторую, но у него своя жизнь, свои дела, и тут ему уже не родина. Вот даже на дачу ехать не захотел. Их снарядил.

– Вы тут осторожней, – сказала Анна Нелке. – Теперь сволочей вокруг бродит…

На другое утро они повторили это Тасе, чтоб остерегалась и ходила по тропе хоженой. Та махнула рукой: «А! Что с меня взять?»

Вообще оставалось всего два ее посещения, и Нелка думала о том, что надо бы Тасе сделать какой-нибудь недорогой подарок. Деньги деньгами, но ведь она была и точной, и внимательной, и ловкой, а это уже как бы и выше денег.

– А что если купить ей хорошие перчатки? – спрашивала Нелка.

– Купи, – отвечал Юрай. «Месяц прошел, – думал он. – И мы покупаем перчатки… Жизнь перемалывает смерть… Казалось бы, хорошо… Так ведь нет!»

Тася очень смущалась и перчатки брать не хотела, а когда они настояли и заставили их померить, вытянула вперед руку, как бы разглядывая ладонь издали, и Юрай подумал, что в самой обыкновенной, что называется простой, женщине обязательно есть тайное изящество, тайная стильность, готовая проявиться неожиданно, мгновенно и оглушительно. Жест Таси был именно такой. Так могла примерять перчатки принцесса Диана, а не поселковая медсестра.

Юрай что-то подобное и ляпнул, в словах это получилось не очень ловко, подчеркнулась не «принцессность» Таси, а то, что она никто и звать никак. Нелка гневно стрельнула в него глазом, Тася торопливо стащила перчатки. Нелка сказала, что Диана вообще типичная коза с виду, просто наряд на ней играет.

Тася заторопилась, засуетилась и ушла быстро. Получалось, что они ее смутили, а ведь хотели с ней договориться о следующем разе, хоть Юрай, слава богу, поправляется, но вдруг еще понадобятся уколы или там массаж…

– Как-то неловко вышло, – огорчилась Нелка, а Тася возьми и вернись… Они даже растерялись, увидев ее на крылечке.

– Ой, Тася! – закричала Нелка. – Как хорошо, что вы вернулись.

– Я узнать… – сказала Тася, – вы еще тут надолго?.. Вдруг понадоблюсь…

– Вот именно, вот именно… – затараторила Нелка. – Мы как раз об этом думали, Тася! Вы же видите… Может, и надолго… До конца лета точно, а если будет хороший сентябрь…

Тася закивала головой.

– Ладно, я буду наведываться…

Нелка потом разразилась тирадой об отзывчивости простого русского человека, в отличие от человека русского, но траченного высшим образованием.

– А ты думай, когда говоришь комплименты, – укорила она Юрая. – Женщина слова про тайное изящество слыхом не слыхивала, могла подумать, что издеваешься… Бабы ведь, знаешь, какие обидчивые…

Юрай же помнил этот жест рукой, красивый, изысканный, с каким-то царственным движением пальцев… Ну правда же! Откуда что… От каких прапра… Намешано в нашем народе, намешано. И княжество плещется в нас пополам с лакейством… Такая мы физическая природа от веку.

Когда долго хвораешь, лучшая игрушка – мысль. Вот уж с ней не соскучишься. Она сопровождала Юрая в его неспешных прогулках по проверенному маршруту, который пролегал теперь и по соседнему режиссерскому двору, пустому и заброшенному. Юрай научился отдыхать на лавочке возле веранды режиссера. Это было теплое заветренное место. Потом он шел вокруг дома и останавливался возле большой садовой скамейки, которая стояла у стола для пинг-понга. Здесь всегда была тень, здесь был север дачи. Здесь он и обнаружил когда-то, видимо, существовавший второй вход… Остались следы старого крыльца, может быть, с кокошником, который сняли по причине его старости и гнили. Вообще с этой северной стороны дача режиссера была изношена как бы больше. Тень и холод тихонечко чернили дерево, а потому старое крыльцо и сгнило раньше. Осталось в стене окно-дверь. Переплет окна явно был новый, а низ двери старый, зеленоватый. К двери плотно прилегал кусок бревна, как бы сход. Юрай понял – когда дача была полна народу, то дверь эта могла открываться, и, возможно, дочь режиссера бегала на свидания прямиком из спальни по бревнышку или, наоборот, к ней ночью можно было легко войти… В воображении Юрая дом ожил, заговорил, здесь стало весело и романтично, ночные свидания были наполнены лукавой тайной прелестью…

Юрай как-то подошел к бревну, подняться по нему он еще не смог. Он сам не знал, что ищет вокруг, но с этим уже ничего нельзя было поделать – вновь возник этот ниоткуда взявшийся внутренний зуд-водило и сказал ему: ищи. Юрай палкой-тростью, с которой теперь не расставался, лениво шевелил старые сухие листья вокруг дачи, от обнажающейся земли пахло сыростью и крепким грибным духом. Она лежала тут же, рядом, она была подсунута под бревно так ловко, что никоим образом не влезала наверх, она обреталась как бы на своем законном месте – кочерга. Юрай взял ее в руки, как будто знал, зачем и как… Это было элементарно подцепить старую забытую дверь. Она только чуть звякнула стеклом и открылась почти бесшумно. Из дома потянуло горячим застоявшимся воздухом нежилого дома. Кровать Светланы стояла изголовьем прямо к двери. Как же так можно оставлять дачу, если ее открыть – раз плюнуть? А из их дома эта дверь не видна, может, сюда уже и вадились любители чужого… Но Юрай знал – не вадились… Это он думает поверхностную формальную мысль. Ворье, конечно, войти могло, могли кокнуть окно, выдавить дверь, но наличие кочерги под бревном – это уже тайное знание. Юрай разглядывал дверь и понимал, что был один способ ее поддеть – его, Юраев, способ, но он у него сложился не мгновенно, не с налету, он ведь как бы вычертил его на бумаге, он создал его в проекции. Одним словом, он знал, что хотел, когда нашел кочергу. Юрай так же, кочергой, прикрыл дверь и положил ее на прежнее место. Он понял, что это его знание требует от него дальнейших поступков и мыслей, но всем своим поломанным, больным и едва не убитым телом уже протестовал, знал, что надо уйти с этого места и никогда больше к нему не возвращаться. Ему нет дела до тайных ходов в дом Красицкого, тем более, что трагедии, произошедшие в его семье, никоим образом к кочерге дела не имели. Ольгу задушили в перелеске, а Светлана умерла от сердечной недостаточности. При чем тут маленькая деревянная дверь в стене? Пиши детектив, Юрай. На больном досуге самое то. А в жизнь, пахнущую грибами, смертью, затхлой пылью, ржавчиной, звучащую стеклом, комариным писком, скрипом дверных петель, не влезай. Не твое собачье дело.