Сергей Щербаков - НЕОТМАЗАННЫЕ-Они умирали первыми

• Название: НЕОТМАЗАННЫЕ-Они умирали первыми
• Автор: Сергей Щербаков
• Жанр: О войне

---

— Смотрите, сэр, ловлю на слове.

— Я разве, когда тебя обманывал? Сказал, значит, сделаю!

— Кирюш, может по рюмашке, — художник обернулся и извлек из древнего облезлого бюро конца восемнадцатого века, которое ему приволокли на реставрацию, початый штоф с водкой.

— Нет, что ты, я пас. За рулем. Незя!

— Жаль. В кои веки заглядываешь. Ну, как хочешь, а я выпью. За вас, дорогие! Чтобы все у вас было в жизни хорошо!

— Будь здоров! Удачи, Андерсен!

— Чего это он у тебя весь красный? — спросил Кирилл, кивая на статую вождя мирового пролетариата

— Ну, ты даешь, Кирюха? Каким ему еще быть?

— Да, верно! Злой, кровавый гений.

— Это вы Деда Мороза для елки сделали? — спросил мальчик, облизывая ложку.

Взрослые, переглянувшись, дружно засмеялись.

— Да, нет, малыш. Не для елки. Это мне один дядя богатый забугорный заказал. У них за океаном сейчас модно подобные штуки в вестибюле держать, чтобы гости удивлялись.

— Интересная, кстати, идея. Необходимо срочно ее воплотить в жизнь. Надо тоже дома что-нибудь в прихожке установить, какого-нибудь Мао Дзе-Дуна или Бен Ладена с пулеметом.

— Да тебя Ленка тут же с треском выгонит из дома вместе с этими замшелыми истуканами.

— Это точно… Ленка она такая, — вздохнул Кирилл, помешивая ложечкой чай. — Представляешь, запустила в меня сегодня утром кофейником от чешского сервиза. Чудом увернулся… Вдребезги…

— Спасибо, — сказал Ярик, старательно вытирая губы платком.

— На здоровье, старина.

— Дядя Максим, а можно мне его потрогать? — мальчик кивнул на красного Ильича.

— Какие разговоры, малыш? Конечно, трогай.

Ярик подошел вплотную к огромной статуе, задрал голову вверх.

— Ты, где такого чудного пацана откопал? Уж, случаем, не сынок ли твой? Признавайся, Кирюшка, как на духу!

— Откуда? Макс, ты чё, окстись милай? Ты же знаешь, что я однолюб. До и после Ленки у меня никого никогда не было. Для меня дороже ее и Катеньки никого на свете нет. А мальчонка, так, отца ищет, где-то в госпитале раненный лежит. Мать умерла. Вот я ему и помогаю в поисках. Отличный пацан, смышленый. Я ему вроде старшего брата.

Макс, пропустив еще рюмку водки, откинулся на спинку массивного резного кресла и с наслаждением закурил трубку. Кирилл же, встал из-за стола и подошел к окну. Город сверкал разноцветными огнями, в доме напротив переливались яркими огоньками праздничные елки. До Нового года оставалось чуть больше трех часов.

— Макс, нам пора отчаливать. К матери ночевать поедем. Спасибо за компанию, за вечер!

— Если хотите, мужики, можете здесь перекантоваться.

— Спасибо, старик, но надо проведать старушку, давно у нее не был. Совесть замучила. Да и мешаться тебе будем. Тебе же еще сегодня пахать и пахать.

Они шли по длинному коридору. Художник увлеченно рассказывал об знаменитых артистах, с которыми ему приходится работать, об интересных случаях из их жизни.

— Мудрый, а ты раньше в театре-то бывал? — неожиданно спросил Лазуткин Ярика.

— Нет.

— Макс, у вас сегодня какой-нибудь спектакль идет?

— Нет, сегодня выходной.

— Жаль. Пацан не видел настоящего театра, и неизвестно, когда еще увидит.

— А мы ему сейчас его покажем, — оживился художник. — Пошли за мной.

Макс повел гостей какими-то полутемными лабиринтами и вывел их на освещенную софитами сцену.

Огромный пустой зал был погружен в полумрак. На сцене и за кулисами несколько рабочих, стуча молотками, монтировали декорации к предстоящему завтрешнему новогоднему спектаклю, на балкончике, сбоку, суетились осветители, настраивая свет.

Городской старый двор. Черный джип Лазуткина, минуя узкую арку, оказался в «каменном мешке», неслышно подкатил к знакомому подъезду. Фары погасли.

— Ну, вот и приехали. К маменьке родной с последним приветом. Вылазьте, граф! — сказал Кирилл сидящему сзади Ярику, достал портсигар, закурил и распахнул дверцу. И тут неожиданно из темноты грохнули выстрелы, отражаясь гулким эхом от стен, вплотную стоящих, домов. Неведомая сила швырнула парня назад, на спинку сидения. Портсигар отлетел в сторону, упал на пол к ногам маленького пассажира. Около машины из темноты вынырнул чей-то расплывчатый силуэт в кожаной куртке. Из вытянутой руки вырвалось пламя. Выстрел. Голова Кирилла дернулась и он повалился лицом на руль…

Мальчик в испуге сполз вниз и забился за сидение. Слезы застилали глаза, он ничего перед собой не видел. Страх сковал его, вместо крика из горла вырывался еле слышный свист…

В дежурке царила суета. С экстренного выезда вернулась оперативная группа. Привезли мальчишку, лет семи, свидетеля убийства. Добиться от него ничего не могли. Ничего внятного сказать он не мог, был настолько перепуган.

— Ну, что с ним делать? — старший лейтенант Касатонов сердито взглянул на Ярика. — Куда его сейчас девать?

— Это уж твоя забота. Допрашивать его сейчас — глухой номер. Кто стрелял, не видел. Пусть уж его персоной занимается Парфеныч и его следаки.

— А этот…, убитый, как его?

— Кирилл Лазуткин. По ориентировке вращался в группировке Аскольда. Так себе, мелкая шушера, ничего за ним криминального не числится. Игрок, завсегдатай казино «Бристоль».

— Кто ж его завалил-то?

— Да скорее свои. Видать, много знал. Пасли его. Замочили у дома матери.

— Что же с пацаном-то делать. До утра еще времени, будь здоров.

— Смотри, как бы не удрал шкет.

— Вот об этом я и толкую. Хоть за ногу его привязывай. Вань, может его пока временно в камеру на ночь определить?

— Ты чё, Паш, охренел? Маленького ребенка в камеру! Да, за это такой пистон можно схлопотать! Мало не покажется.

— А ни кто и не узнает. К вояке нашему до утра посажу, думаю, уж мальца-то не тронет. Протрезвел, парень-то нормальный.

— Ой, смотри, Касатонов, погоришь…

Касатонов отпер металлическую дверь с глазком и втолкнул Ярика в узкую камеру. На звуки отпираемого замка с одной из коек поднялся молодой бритый «под ноль» парень с разбитым в кровь лицом.

— Ну, чё пялишься, вояка?! Отдыхай! Предкам позвонили! Они в курсе. Завтра с тобой разбираться будем!

Парень, зло зыркнув на «мента», молча опустился на скрипучую койку.

— Так-то лучше. Слушай меня внимательно, георгиевский кавалер! Мальчишка здесь до утра перекантуется. Тронешь мальчонку — убью! Уяснил?

Старший лейтенант, оставив мальчика в камере, вышел. Растерянный Ярик стоял у входа.

— Чего стоишь как в гостях? Проходи, садись!

Ярик нерешительно присел напротив, оглядывая унылое помещение.

— Не дрефь, пацан! Что, страшный? Да?

Ярик в ответ кивнул головой.

Парень, морщаясь, осторожно коснулся кончиками разбитых пальцев опухших губ, фингала под глазом.

— Не бойся, это после пьяной драки. Я сейчас смирный! Тебя, как величать, преступник? Дон Карлеоне? Может, Аль Капоне?

— Ярик, — тихо прошептал мальчик.

— Ярик? Ярик! Ярослав, что ли? Редкое однако у тебя имя. У меня тоже не хуже! Свят! Святослав! Будем знакомы!

Парень со злобой ударил кулаком по нарам и стал ругаться:

— Гады! Менты поганые! Курить хочу!

Ярик, порылся в кармане, извлек портсигар Бориса и протянул соседу по камере.

— Вот это номер! — удивленно присвистнул тот. — Куришь, что ли? Я в твоем возрасте соску сосал, а такими вещами не увлекался. Ну, давай! Спасибо!

— Вот только спичек нет.

— Спички-то как раз и есть! Карман-то рваный! За подкладкой коробок раздавленный имеется!

Отсыревшие спички долго не зажигались. Парень изматерился, пока, наконец, с наслаждением не задымил.

— Славная вещица! Дорогая. Откуда, если не секрет? — спросил он, возвращая серебряный портсигар.

— Друга моего.

— Не бойся, не отниму. Хочешь, фокус покажу?

— Хочу.

— Смотри!

Свят поднялся и расстегнул брюки. Над трусами вокруг талии у него был поясок, от которого свисала пара узких ремешков. Освободился от пояса и через штанину вытряхнул протез.

— Чего глаза выпучил? — засмеялся он, увидев удивленные глаза мальчика. — Не видал такого фокуса? Была нога! И нет ноги!

— Вы под машину попали, да?

— Зайка скакал по дорожке, бедному зайке трамваем отрезало ножки…! — Свят с горькой усмешкой процитировал строчку из «Доктора Айболита». — Нет, шкет! На войне потерял! Подорвался. Святка на мину наступил! Бац! И все! И нет родимой ноженьки! Ну, да ладно о грустном, давай спать, пацан. Ложись рядом, так потеплее будет, а то к утру околеем в ментовских апартаментах.

Ярик, свернувшись калачиком, прижался к Святославу. Через пять минут они уже крепко спали. Был только слышен нервный храп парня, да завывание вьюги за решетчатым окошком под потолком. Донеслись звуки кремлевских курантов. Наступил Новый год! Неожиданно посреди ночи Свят рывком приподнялся и громко закричал: