Г Филановский - Дочь Атланта

• Название: Дочь Атланта
• Автор: Г Филановский
• Жанр: Научная Фантастика

---

Растерявшийся Алексей Александрович попросил из светелки племянницу и представил ей учтивого Эдвина. Галя первоначально заподозрила какой-то розыгрыш. Эдвин попросил позволения поговорить с ней наедине, разумеется с переводчиком. Он торжественно заявил, что обеспечит своей будущей супруге уважение и материальное благосостояние. Со своей стороны он хотел бы надеяться, что наследник их будет бесспорно принадлежать к его роду. Эдвин добавил, что, честно говоря, не ожидал от единственной вакантной кандидатуры столь прелестных внешних данных и рассудительности. Вероятно, она отвергала притязания местных господ, стоящих ниже ее в ннтелектуальном или других отношениях. (Бедный Митька - вот пришлось мальчику попотеть, впрочем, Галя о сути дела интуитивно догадывалась).

"...Все его комплименты, заманчивые предложения меня мало трогали. В целом не скажешь, чтоб он мне не понравился, но видела я поинтереснее парней (не имею в виду присутствующих). Одно, одно. Он вновь и вновь говорил о том, что хочет ребенка, замечательного ребенка.

Ребенка, ребенка, - вот, вот гакого, как Митька, - он поднял его, закружил, стал целовать, целовать, забыв обо мне и, кажется, о цели своего прихода. Он глядел на него долго, потом перевел взгляд на меня: слезы стояли в его глазах... Пойми, я взбалмошная, чудная, своевольная, но тем вернее во мне женское начало; я никогда не лелеяла, может, мечты о своем доме, о привязанном ко мне муже, но о "маме" я не могла не мечтать... И до чего это совпало с тем, что жарко тлело в Эдвиме под его бравыми рассуждениями и смешными миллионами. Ах, вы, умные, ученые, что вы знаете о жизни?..".

А я в ту пору не знал этого: Галина не писала, не отвечала... Гении подрастали, да от великих задатков до великих свершений долгая дорога. Верю в справедливость мнения, что главное все-таки в беспрерывном, час за часом, продвижении по единственной своей дороге. Мы чаще останавливаем взор на стоящих в высоте, а приглядитесь-ка к тем, кто упрямо начал "карабкаться по каменистым тропам", неужто можно хотя бы не позавидовать таким людям...

Мои дни в самом деле летели, но разве что непроходимая пропасть между вчерашним и сегодняшним, пропасть времени отделяла меня от острова Соленого. Всем своим существом я вроде был еще там, я еще не перешел на другую жизненную колею, хотя - пора бы.

Дернул меня черт тогда очутиться опять неподалеку от тех мест - на совсем небольшом расстояньице, ну, скажем, порядка Лондон - Парик. Как не использовать возможность и не махнуть на день (тут уж без дураков - ни на минутку больше) туда, в сказку. И не хотелось ведь, смутно противился, как разумная женщина, умеющая ставить точку, чуя, что лучшее в прошлом и лучшего не будет. И все жена Соленый... Напрасно?

- А, запоздалый гость! - Алексей Александрович широко отворил дверь в пустой дом, снисходительно глядел на меня и улыбался. Открыто улыбался: ну, браток, сам пеняй на себя, раструбил о нашем островке на весь белый свет, и налетел сказочный принц...

- Как они, где?

- Молодые-то? Гуляют, отчего ж им не гулять. Делов-то... Придут, никуда не денутся - пока. Да вот - легки на помине...

Они шли, держась за руки, радуясь моему непрошенному появлению, беспричинно радуясь, как любому знакомому н незнакомому, морю, чайкам, грозе, радуге. Налетели на меня, обнимая, словно вовлекая в слышимый им одним веселый ритм жизни. Галя необычно много смеялась, Эдвии тоже был странно несерьезен, только выговорив довольно правильно по-русски "здравствуйте" и "до свидания", помрачнел. "Он от нас уезжает", - Галя махнула рукой на пристань, будто оттуда уже начинался океан.

От него за версту веяло болтливой удачливостью: "Я уезжаю готовить виллу, сыну..." "Дворец, - перебила, подсказала она, - все ведь предусмотрел, ничего не пропустил. Счастье по списочку, и списочка не нужно - в голове держит. А ну - пали!!"

Грубо, хрипло прозвучал гудок, и еще, и устало сник.

- Вилла-дворец. Помещения - двенадцать главных: игрушечная, спальная, столовая, воспитательная, библиотека, галерея картин, приемная, салоны. И, кроме этого, бассейн - плыви, плыви, теплая водичка, автогараж, оранжерея." Собственно - в лучшем краю страны - все, все кругом оранжерея для одного единственного чудесного цветка... Ого! - Эдвин подбросил часы, быстро поцеловал Гале руку, потащил к пристани.

- С нами, с нами! - Галя тянула и меня, и дядю, хохоча, убегала вперед по тропинке и минутку ждала нас, понуро уставясь в землю. Взлетела с Эдвином на катерок, вплотную глянула на него, в лицо. Соскользнула, оттолкнула легкий трап и вроде бы само судно. Поднялась на осевший в песок лысый камень, и, перекрикивая натруженный мотор.

- Нет, нет, нет, нет. нет!... Не будет никого, никого для тебя, для вас. Не отдам никому на свете сына моего, выношенного, кровного. Не отпушу никуда, ни за что - ни учиться, ни терзаться, ни любить. Обойдется! На твои инкубаторы не надеюсь, не запродам души в твою виллу, не хочу, не могу, не буду".

Перебили два коротких удара об рельс, катерок стал разворачиваться. Мы заметили, как Эдвнн подбежал к капитану, запамятовав необходимые сейчас слова, он больше жестами просил его остановиться. Катерок на минутку замер, притих. "Поймите, стоп, стойте, капитан, час - личные переговоры, капитан, я отлично оплачу простой, время всегда - деньги..." Может, потому что молодой капитан впервой услыхал такой оборот, он секунду его обмозговывал и неожиданно успехнулся: "Время - жизнь."" Та, та, та, та-та-та...

...Мы с Галей и дядей Алешей шли по тропинке тихо, стараясь не наступать на сухие веточки, шли медленно, чтоб она никогда не кончилась, тропинка. Тихо было за столом в домике, свет мигал, вокруг лампы плясали обезумевшие мотыльки. И хоть мы всматривались в них, в мотыльков, только в их кружение, молчать стало невмоготу...

Не люблю часто вспоминать тот вечер; не стоит каждый день привыкать к патетической. К тому же обычно из всего запоминаются моменты, фрагменты, а здесь сплошь, ярко, точно потом учил наизусть...

- Слушайте, Алексей Александрович, - сказал я, - в саду древних Гесперид росли чудесные золотые яблоки...

- А вы думали, прыгающий юноша, почему они золотые?

- Ваши?

- Какие они мои, как дети - только и всего. А золотые, талантливые - это все от Земли, все она - от щедрот своих...

- Геспериды - дочери нимфы Геспермды и Атланта, держащего небо на своих плечах. Брат Атланта - Прометей. Светло и радостно было его племянницам в саду, где сияли золотые яблоки. Но царь Бусирид вздумал похитить прекрасных девушек и нанял пиратов, чтобы те увели Гесперид. Сам божественный Геракл спас девушек. Они одарили героя золотыми яблоками и, наверно, огненными взглядами. И он ушел вдаль, навстречу своему трудному бессмертию...

- Мне кажется, юноша, - у древних было не такое уж буйное воображение. Их изумительные предания, их небожители лишь чуть-чуть отдалялись от жизни, ровно настолько, чтобы жизнь предстала звонко легендарной. Грозный, наивный Олимп был весь на виду; они не рисковали заглядывать в головокружительные бездны Вселенной, той, что над головой, и той, что таится за одной ресничкой. Э, да ни одному Атланту не удержать и миллионной доли этой жуткой выси. Послушайте и вы сказочку, что приближается к нашим дням...

В средние века скандинавы верили в подвижных горных духов-кобольдов. Невидимые карлики вечно возились, проказничали подле человека. Надо было лишь пристально всмотреться в огонь очага, чтобы увидеть их пляски и уморительные гримасы...

Триста лет назад саксонский стеклодув Шюрер случайно получил новую синюю краску, новую ли? Еще три тысячи лет назад египтяне делали лазурное стекло благодаря соединениям металла, неизвестного до 1735 года, когда химик Брандт выделил его и назвал в честь озорных гномов - кобальтом. Помимо красок необычайной стойкости, кобальт ныне вошел в состав сверхтвердых сталей, служит катализатором в органическом синтезе, применяется в микроудобрениях, чтоб растения не страдали анемией, летает "снарядами" из "кобальтовой пушки" - в клетки организма, пораженные раком... Недавно обнаружено, что в каждой нашей живой клетке должен быть хоть один атом кобальта, иначе клетка погибает. Нет, эту бездну невозможно себе представить. На Земле около трех миллиардов людей. Допустим, что во Вселенной столько планет, сколько на Земле людей, и на каждой планете - человечество. И во всем таком невероятном множестве исчезает один единственный по имени Кобальт. И все гибнет, все миры. Нет, человеку еще не под силу тонкость и сложность такого порядка. А ведь цветенье моих яблок или появленье незаурядных людей - сродни кобальтовой бездне... О, как все сложно, изумительно сложно в мире...

В дом вошел он. Открыл дверь, а за ним Луна, как ясный страж и поручитель. Отстранил меня и направился прямо к ней, Гале - она привстала, выпрямилась и прижмурила глаза крепко-крепко. Он провел по ним ладонями, словно магической силой открывая их, и она, послушная, вперилась в его вспухшие от мозолей, начинающие кровоточить ладони. "Спасибо... люди ваши поняли меня" отдали с катера лодку... любишь - плыви! - так шутили"." "Шутили?" "Не знаю, я еще ничего, кажется, не знаю, наверно: о тебе, о любви, о себе, о сыне." Мой сын будет, пусть будет совсем такой, как ты, Галино... Я должен все узнать, и буду знать, я и на миг не уйду с этой трудной золотой земли. Здесь недаром начинается, растет... как бы это сказать? Галя! Научи меня! Как это зовут? - у вас в языке так много слов...".