Марина Серова - Наследница дворянского гнезда

• Название: Наследница дворянского гнезда
• Автор: Марина Серова
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37496-0

Помощники Полины Казаковой, известной в городе как Мисс Робин Гуд, – Люся и Вася, встретив на кладбище одинокую странную девушку, сперва приняли ее за сумасшедшую. Полина знакомится с дамочкой: ее имя Марта Марсвин, она является гражданкой Дании и приехала на похороны своего русского деда Матвея Лепнина. Однако срочная телеграмма, которой вызвали Марту, опоздала на неделю. Это настораживает Полину. Впрочем, как и смерть Матвея – пожилого, но физически крепкого мужчины. Вскоре из дневника Лепнина Марта узнает, что она потомственная дворянка и является наследницей огромного состояния. Полина понимает: там, где замешаны большие деньги, не может быть и речи о случайностях или совпадениях, и берет ситуацию в свои руки…

---

– Теперь понятно, почему Петр Алексеевич ничего не сказал Марте о наследстве, – поняла я, – сначала именно это показалось мне подозрительным: как так? Называется близким другом почившего и молчит о столь важном для внучки событии в жизни деда? Я даже думала, что он надеется, что Марта вернется в Копенгаген, так ничего и не узнав о свалившемся на нее счастье. Лопотал что-то о квартирке, о безделушках… А все так просто объясняется. Он просто мог не знать о том, что имение принадлежит его другу, а не государству.

– Значит, мы можем ему рассказать? – подняла глаза Марта.

– Не будем спешить, – приняла решение я.

– А теперь о главном, – посерьезнел вдруг Ариша, – кто-нибудь вам говорил, что Матвей Лепнин умер в больнице?

– Нет, – призналась Марта, – я поняла, что скончался он внезапно, у него было здоровое сердце. Я думала, он умер, не мучаясь, дома, во сне.

– В больницу ваш дед попал не из-за проблем с сердцем, – покачал головой дед, – а в результате неудачной попытки самоубийства.

* * *

Теперь я поняла, что бедная Марта ни за что не смогла бы сама разобраться в хитросплетении событий, окружающих смерть ее родственника. Слишком много всего вертелось вокруг имени Матвея Лепнина, слишком многие свидетели последнего года его жизни либо исчезли, либо ровным счетом ничего не знали.

Итак, нам необходимо было найти некоего Даниэля Кальма, адвоката покойного, и вдову Матвея Ирину Волкову. А кроме того, узнать, от чего все-таки умер Лепнин, кто довел его до попытки самоубийства и, главное, ради чего затевались все эти промежуточные шаги, есть ли завещание и в чью пользу оно оформлено.

– Я поеду в имение, – вызвалась Алина, – похожу, порасспрашиваю, поговорю с рабочими и колхозниками.

– А заодно покопаешь под яблонями графского сада, – поддел ее Ариша.

– Что я, не понимаю важности момента? – надулась Алина. – Клад в земле сто лет пролежал и еще столько же пролежит. Еще успею покопаться.

– Много ты себе отмерила, – опять не удержался дед.

– Сколько бы ни отмерила, вас переживу, – парировала подруга.

– Если не будешь в опасные предприятия соваться, – припугнул Ариша, оставив последнее слово за собой.

Я трезво поразмыслила и решила, что, несмотря на свой легкомысленный имидж, Алина еще никогда не подводила меня в деле, и эта командировка будет как раз в ее вкусе и по ее способностям. Я же попытаюсь разузнать что-нибудь об истории с самоубийством. Непонятно было лишь то, какую роль отвести Марте. Наивной глупышки, непонятно зачем приколесившей в Россию? Дотошной иностранки, приехавшей разобраться в причинах смерти незнакомого ей, но родного деда? Стяжательницы, готовой на все ради получения наследства, даже если оно и состоит из квартирки в провинциальном городке?

Лучше всего ей подошла бы первая. Пусть показывает, что просто хочет познакомиться с родиной, хлебнуть экзотики глубинки. Справится?

– Справлюсь, – кивнула Марта, – я в колледже в театральной студии занималась. Даже хотела актрисой стать, но мама отговорила. Уж дурочку-то наивную сыграть я смогу, это не леди Макбет.

– Не знаю, – засомневалась Алина, – мне кажется, Макбет как раз играть легче. Заламывай себе руки, шли проклятия небесам да ножиком размахивай направо и налево. А потом опять руки заламывай и небеса на чем свет костери. Чего проще!

Мы договорились, что сегодня же Алина возьмет больничный, чтобы не ходить на работу, и поедет в имение Лепниных, Марта вернется в квартиру деда и будет изображать иностранную туристку, ничего не ведающую о событиях, предшествующих смерти родственника, а я постараюсь разузнать что-нибудь о попытке самоубийства.

Несмотря на вечные перепалки с Алиной, Ариша тут же помог ей с организацией поездки: связался с дизайнером, работающим в имении, и договорился, что тот устроит ее на пару дней в наскоро оборудованном общежитии. Ранее в нем жили рабочие, занимающиеся ландшафтом имения, сейчас же оно пустовало, в связи с кончиной заказчика работы были приостановлены до особого распоряжения.

* * *

Это раньше старушки на лавочках готовы были выдать любую известную им информацию о жителях дома первому встречному. В последнее время участились случаи обмана стариков жуликами, и бдительность работников придворной справки резко повысилась. Поэтому рассчитывать на авось в деле добычи информации методом обычного опроса не приходилось, требовалось произвести небольшую маскировку и разыграть нехитрый спектакль. А что еще мне оставалось? Поинтересоваться, почему хотел свести счеты с жизнью Лепнин, у Петра Алексеевича? Вряд ли он обрадуется моей осведомленности. Если сразу не захотел рассказать об этом прискорбном факте Марте, значит, на то были свои причины.

Нет, спросить-то было можно, но только после того, когда я узнаю публичную версию. Для чистоты результатов статистического опроса, так сказать.

Я порылась в гардеробе, вытащила из его глубин черную юбку из дешевой синтетики, мохнатый джемпер из шерсти мутанта неизвестного происхождения, украшенный стразами и стеклярусом. Дополнила комплект ботиками из серии «прощай, молодость», патлы косматенького паричка цвета «махагон» стянула нарядной фестончатой резинкой на затылке. Осталось насадить на нос очки, и облик заезженной жизнью работницы социальной сферы был готов. По дороге я заехала в магазин, купила пакет гречки, молока, банку сгущенки и большой полиэтиленовый мешок развесных макарон. План мой был незамысловат, но другого и не требовалось для выполнения подобного задания: я представлюсь социальной работницей, скажу, что принесла продукты Матвею Васильевичу, а его который день нет дома, попрошу передать ему авоську и выведаю все, что мне надо.

Грубовато сколоченная лавочка перед подъездом Лепнина, к моему огромному сожалению, была пуста, значит, придется идти в соседние квартиры, звонить, представляться, просить, чтобы передали продукты. Это было сложнее, современные продвинутые старушки вполне могли заподозрить меня в попытке подсунуть им мешочек гексагена. Я села на лавочку, чтобы поудобнее распределить покупки, через прозрачный пакет должно быть видно, что никакой опасности еда не представляет. Единственное, что может насторожить, – это банка сгущенки. Но ею я готова была пожертвовать.

Пока я раздумывала, стоит оставить банку или убрать, дверь подъезда открылась и передо мной выросла тетушка в толстой мохеровой кофте и бейсболке.

– Ну, чего сидишь? – поинтересовалась она.

– Продукты раскладываю, – не стала лукавить я.

– Новенькая?

– Угу, – поддакнула я.

А чего? Неправда? Не старенькая же.

– Значит, так. Лавочку эту строила я на собственные деньги. Это тебе каждый сказать может. И портить ее не позволю!

– Я и не порчу, – против своего желания начала оправдываться я, – я будто бы аккуратненько сижу.

– Сидишь-то аккуратно, но шевелишься много. Скамейка расшатывается. А ремонтировать ты будешь? Нет, конечно, опять мне придется. Так что давай, иди по своим делам. Нечего тут.

– Наверное, вы правы, – сыграла забитую овечку я, – извините, что попортила вам вашу персональную скамейку. Больше никогда не позволю себе такой вольности.

Я боялась, что переиграла, но тетушка не уловила иронической интонации, и выражение лица ее стало менее агрессивным. Я протопала мимо нее и взялась за ручку подъезда.

– Да ты в какой квартире живешь? – остановил меня окрик.

– Ни в какой я не живу. Я просто так, по делу.

– А чего тогда врала, что новенькая? К нам в подъезд молодожены переехали, вчера вещи рабочие таскали. Я их, правда, еще не видела, но ты точно на молодоженку не похожа. Нет, постой, так просто я тебя не пропущу. Говори, зачем в подъезд прешься? Нагадить хочешь?

Даже я, привыкшая ко всякому, опешила от столь гадкого подозрения. Поэтому абсолютно искренне заверещала:

– Вы меня за кого принимаете? Я честная женщина, своим трудом на жизнь зарабатываю! Попробовали бы весь день с сумками по городу побегать, со стариками капризными пообщаться, ничего не забыть да еще и оскорбления выслушивать. Конечно, нас, собесовских, всякий обидеть норовит, нам ответить нечем. Была бы на моем месте расфуфыренная какая, разве вы ей подобное сказали бы? Ни за что не сказали бы! Потому что классовая несправедливость кругом!

Я так распалилась, что окончательно вошла в роль. Голос мой срывался, грудь выпятилась колесом, подбородок дрожал от возмущения.

– Ну, ну, успокойся, милая. Так бы и сказала, чего глотку рвать? Сама буржуев ненавижу.

Голос моей гонительницы неожиданно подобрел, да и весь облик стал не таким неприятным, как минуту назад.

– Должна же я знать, что за люди к нам в подъезд ломятся? Дом кооперативный, кто за порядком следить будет, если не я? Председателю только бы деньги воровать да ничего не делать. Сразу бы сказала, что из собеса. Ты к кому? На какой этаж?