Василий Потто - Кавказская война. Том 4. Турецкая война 1828-1829гг.

• Название: Кавказская война. Том 4. Турецкая война 1828-1829гг.
• Автор: Василий Потто
• Жанр: История
• Год: 2007
• ISBN: 5-9524-23155-3, 5-9524-2108-3

Фундаментальный труд выдающегося военного историка, генерала русской армии В. А. Потто охватывает период Кавказской войны с начала XVI века по 1831год.

Многие годы в разных местах автор собирал разрозненные документы материалы с одной целью – извлечь из забвения и связать в одно стройное повествование драматические и героические события, которые, развиваясь и усиливаясь, определили совершенно особую роль Кавказкой войны в нашей истории.

В четвертый том вошли описания событий Турецкой войны 1828-1829 годов.

---

9) в Дагестане: три батальона Куринского полка, два батальона Апшеронского, три сотни Донских казаков и двенадцать орудий.

Всего тридцать шесть батальонов, три эскадрона, десять казачьих полков и восемьдесят шесть орудий.

Собственно же в наступательных действиях против турок могли принять участие только пятнадцать батальонов пехоты, восемь эскадронов кавалерии, семь казачьих полков и пятьдесят восемь орудий, не считая осадных. Боевая сила этого корпуса не превышала пятнадцати тысяч человек, но зато это были войска, испытанные в трудах и лишениях, покрытые славой недавних побед, предводимые вождем, одно имя которого устрашало врагов.

Располагая теперь армией, способной внести огонь и меч в неприятельскую землю, Паскевич прежде должен был позаботиться о материальных средствах для нее, и на этот предмет ушел весь май. Прикрыв, насколько было возможно, границы, он спешил воспользоваться бездействием турок, чтобы организовать продовольственную часть действующего корпуса. Персидская война показала на деле, как мало можно было надеяться на местные средства азиатских земель, а между тем трехлетняя кампания истощила почти все военные запасы Закавказья. Транспорты расстроились, магазины опустели. Хлеб пришлось закупать в Крыму или подвозить морем из Астрахани. Для доставки его к войскам законтрактовано было на первый раз пятьсот наемных арб и три тысячи вьюков. Казенные транспорты Паскевич ограничил до минимума, а впоследствии и вовсе их уничтожил. Опыт указал ему, что наемные обозы несравненно удобнее и выгоднее, нежели казенные: они не требовали ни забот о фуражном довольствии, ни пополнения убыли, ни назначения в помощь к ним особых команд от полков, что при казенных транспортах являлось неизбежным. В персидскую войну расход нижних чинов на этот предмет простирался нередко до трех тысяч человек, что для корпуса, и без того малочисленного, составляло ущерб слишком важный. Правда, с первого взгляда могло показаться, что издержки на наемный транспорт, простиравшиеся в месяц до сорока тысяч рублей, слишком велики (за каждую арбу, запряженную парой волов, платили по сорок и даже пятьдесят рублей в месяц, а черводарам – по восемнадцать рублей за четыре вьючные лошади, но зато эти транспорты подряжались только на срок, держались от начала до конца кампании и распускались вместе с расположением войск на зимние квартиры.

В общем, казна, по точному исчислению Паскевича, выигрывала от этой меры ежегодно не менее полумиллиона рублей.

Разработке коммуникационных путей и устройству военных дорог, естественно, должно было предшествовать подробное определение того направления, по которому произойдут военные действия, и выбор того пункта, к которому должны сосредоточиваться войска и все их боевые и жизненные средства. На первый взгляд казалось, что выгоднее всего открыть кампанию походом на Ахалцихе. Действительно, быстрое покорение его дало бы весьма значительный перевес в начинавшейся войне по тому влиянию, которое имела эта сильная крепость на обширную часть азиатской Турции, населенной преимущественно воинственными племенами аджарцев и лазов. Но с другой стороны, если бы только русский корпус пошел на Ахалцихе турки, оставшиеся в Карсе, конечно, воспользовались бы слабой охраной границ на всем протяжении Карсского пашалыка, и прежде чем разбросанные на ней ничтожные русские отряды могли сосредоточиться, они стояли бы уже у ворот Тифлиса. Напротив, с движением на Карс, никакие покушения неприятеля со стороны Ахалцихе не представляли бы особых опасностей. Дикие Боржомские теснины не позволили бы туркам провести артиллерию, а без нее все дело с их стороны должно бы было ограничиться только набегами летучих отрядов. Да и в случае движения сюда большого турецкого корпуса, все усилия его сокрушились бы перед твердым отпором самого незначительного числа русского войска.

Такое положение Карса само указывало уже на важность его стратегического значения, тем более что с его падением Ахалцихе оказался бы отрезанным от главного центра страны – Арзерума, и операционный неприятельский базис был бы разорван. Русская армия становилась тогда в центре круга, откуда действия ее во все стороны были бы совершенно свободны. Итак, в мае, когда вопрос о движении на Карс был решен окончательно, Гумры естественно должны были получить значение главного операционного пункта, на который опирались бы действующие войска и где сосредоточивались бы все жизненные и боевые припасы. Являлась необходимость поэтому обеспечить и сделать удобными пути сообщения этого пункта с Тифлисом. Главная, сколько-нибудь разработанная дорога пролегала через высокие горные хребты Акзабиюк и Безобдал. При движении в Персию войска уже испытывали всю трудность перевалов через эти возносившиеся до облаков громады, и потому Паскевич приказал сделать новую дорогу через Башкичет и Мокрые горы. И вот, в продолжение одного месяца, в стране, где еще лежали снега, через три высоких горных хребта, по которым до тех пор едва пролегали вьючные тропы, и через болота, усеянные родниками, три батальона русских солдат проложили дорогу, устроили мосты, плотины и отводные канавы. По этому пути бесконечной вереницей тянулись в Гумры арбы и шли вьючные караваны из отдаленного Зардоба, из Карабага, с Лорийской степи и, наконец, из самого Тифлиса. В то же время другие два батальона усиленно разрабатывали дорогу из Эривани, откуда ожидалось движение осадной артиллерии.

Турки знали об этих приготовлениях и только недоумевали, почему русские войска не переходят в наступление. Еще не готовый к войне, сераскир приказал Карскому паше отправить в Грузию особого чиновника под предлогом некоторых объяснений, а в сущности, выведать то, что делается в Тифлисе. В середине мая чиновник этот явился в Гумры, а оттуда его повезли окольными путями, по местам, где было больше собрано войска. В Тифлисе Паскевич приказал показать ему даже маневры. Учился лейб-гвардии Сводный полк и в заключение маневра бросился на штурм древнего Метехского замка. Быстрота, с которой солдаты взобрались на скалу, почти неприступную, поразила турецкого посланника, и у него вырвалось невольно восклицание: “Так они возьмут и Карс!” В Тифлисе его продержали несколько дней и отпустили с предварением о близком вступлении русских войск в азиатские владения Турции.

Действующий корпус уже собирался в Гумрах.

II. НАСТУПЛЕНИЕ НА КАРС

В конце мая 1828 года к селению Гумры, лежавшему на реке Арпачай в Шурагельской области, как к сборному пункту, со всех сторон сходились русские полки, назначавшиеся в состав действующего корпуса в азиатской Турции.

Еще недавно Гумры были довольно богатым городком, населенным полутысячью армянских и татарских семейств, из которых многие вели заграничную торговлю с Карсом. Вторжение Гассан-хана в самом начале персидской войны разом уничтожило все благосостояние. Татары ушли тогда к туркам в Парс, армяне – в Джелал-Оглы, и городок опустел. Русские войска не смогли защитить частное имущество – и оно сделалось добычей грабителей; самое селение превращено было в груду развалин. Грозное время, однако, миновало; Гумры начали кое-как восстанавливаться из развалин и были обнесены даже каменной стеною с бастионами. Но за стенами и бастионами оставались все те же следы опустошения, и в 1828 году лишь пятьдесят армянских семейств жили в возобновленном форштадте. Это было все население городка. Теперь обычная тишина его сменилась шумным движением, и полки приходили сюда за полками.

Девятого июня в Гумры прибыл Паскевич, сопровождаемый начальником своего штаба бароном Остен-Сакеном и обер-квартирмейстером корпуса полковником Вальховским. Войска встретили вождя с доверием и общим восторгом.

Несколько дней, проведенных Паскевичем в Гумрах, не были потеряны даром. Посланные за границу лазутчики возвратились с вестями, что все жители Карсского пашалыка обезоружены и что до самого Карса деревни оставлены жителями. Новости эти не представляли ничего хорошего. Действия в опустошенном краю должны были встретить неожиданно большие затруднения, и Паскевичу приходилось иметь дело прежде всего с самим населением. Чтобы поколебать неприязненность, внушенную народу турецким правительством, Паскевич прибег к своему обычному средству – прокламациям. “Ополчаясь за дело правое и вступая в землю вашу,– говорилось в них,– мы не нарушим спокойствие мирных поселян, не коснемся их собственности. Войска государя нашего будут сражаться только с теми, кто дерзнет им противиться. Пребывайте безбоязненно в домах ваших, и вы не почувствуете тяжести войны. Так поступали мы в побежденной Персии, и персияне с удивлением превозносят великодушие русских”.

В то же время глава магометанского духовенства в Закавказских провинциях Мир-Фетта-Сеид, бывший муджтехид Тавриза, обратился к жителям с воззванием религиозного характера. Он писал, что Бог устами пророка заповедал народу повиновение добродетели и могуществу, а действия императора русского есть благость и милосердие. “Я служитель Бога, потомок святых имамов, спешу вразумить вас,– говорилось в одном из воззваний,– да не подвергнусь сам гневу Божьему! Принесите покорность Государю Великому, и тем, исполнив заповедь Корана, спасите себя от гибели”.