Ахриепископ Аверкий - Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета.Четвероевангелие.

• Название: Руководство к изучению Священного Писания Нового Завета.Четвероевангелие.
• Автор: Ахриепископ Аверкий
• Жанр: Религия

---

Когда они приблизились к Вифании, оказалось, что Лазарь уже четыре дня, как находится во гробе. "Вифания же была близ Иерусалима, стадиях в пятнадцати", т.е. около двух с половиной верст, в получасу хода, сказано для того, чтобы объяснить, каким образом в доме Марфы и Марии в немноголюдном селении оказалось много народа. Марфа, как отличавшаяся большей живостью характера, услышав о приходе Господа, поспешила ему навстречу, не сказав даже об этом сестре своей Марии, которая "сидела дома" в великой горести, принимая утешения пришедших утешать. Со скорбью, говорит она, не упрекая Господа, а только выражая сожаление, что так случилось: "Господи, если бы Ты был здесь, не умер бы брат мой".

Вера в Господа поселяет в ней уверенность, что и теперь не все потеряно, что может совершиться чудо, хотя прямо этого она и не высказывает, но говорит: "Знаю, что чего Ты попросишь у Бога, даст Тебе Бог". На это Господь прямо говорит ей: "воскреснет брат твой". Как бы проверяя себя, не ошибается ли она и желая побудить Господа уточнить эти слова, дать ей ясно понять, о каком воскресении говорит Господь, и чуде ли, которое Он намерен сейчас совершить, или только об общем воскресении мертвых при кончине мира, Марфа говорит: "Знаю, что воскреснет в воскресение, в последний день", Марфа высказала веру в то, что Бог исполнит всякую просьбу Иисуса: следовательно, у нее не было веры в Самого Иисуса, как всемогущего Сына Божия. Поэтому Господь возводит ее к этой вере, сосредотачивает ее веру на Своем лице, говоря: "Я есмь воскресение и жизнь; верующий в Меня если и умрет, оживет. И всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек". Смысл этих слов тот: во Мне источник оживотвония и вечной жизни: следовательно, Я могу, если захочу, воскресить твоего брата и теперь, прежде общего воскресения. "Веришь ли этому?" спрашивает затем Господь Марфу, и получает утвердительный ответ, что она верует в Него, как в пришедшего в мир Мессию-Христа.

По повелению Господа, Марфа пошла затем за сестрой своей Марией, чтобы и ее привести к Господу. Так как она позвала Марию тайно, то утешавшие ее иудеи не знали, куда она идет и последовали за ней, думая, что она пошла на гроб Лазаря, "плакать там". Мария со слезами пала к ногам Иисусовым, произнося те же самые слова, что и Марфа. Вероятно, в скорби своей они часто говорили между собой, что не умер бы брат их, если бы Господь и Учитель их был с ними, и вот, не сговариваясь, они выражают свою надежду на Господа одними и теми же словами. Господь "восскорбел духом и возмутился" при виде этого зрелища печали и смерти. Еп. Михаил полагает, что эта скорбь и возмущение Господа объясняются присутствием иудеев, плачущих неискренне и пылавших злобой против Него, собиравшегося совершить столь великое чудо. Это чудо Господь хотел совершить для того, чтобы пред предстоящими Ему страданиями дать возможность Своим врагам одуматься и раскаяться, уверовать в Него: но вместо этого, они еще больше воспылали к Нему ненавистью и решительно вынесли ему уже формально и окончательно смертный приговор. Преодолев в себе это возмущение духа, Господь спрашивает: "где вы положили его?" Вопрос был обращен к сестрам умершего. "Богочеловек знал, где погребен Лазарь, но, обращаясь с людьми, поступал по-человечески" (бл. Августин). Сестры отвечали: "Господи! пойди и посмотри". "Прослезился Иисус" – это, конечно, дань человеческой природы Его. Евангелист говорит далее о впечатлении, какое произвели эти слезы на присутствовавших. Одни были тронуты, а другие злорадствовали, говоря: "Не мог ли Он, отверзший очи слепому, сделать, чтобы и этот не умер?" Если бы мог, то, конечно, любя Лазаря, не допустил бы его до смерти, а так как Лазарь умер, то, следовательно, не мог, а потому теперь и плачет. Подавляя в Себе чувство скорби, от злобы иудеев, Господь подошел ко гробу Лазаря и сказал, чтобы отняли камень. Гробы в Палестине устраивались в виде пещеры, вход в которую закрывался камнем.

Открытие таких пещер производилось лишь в крайних случаях, да и то лишь после погребения вскоре же, а не тогда когда труп уже разлагался. В теплом климате Палестины разложение трупов начиналось очень быстро, вследствие чего иудеи хоронили своих покойников в тот же день, в какой они умерли. На четвертый же день разложение должно было достигнуть такой степени, что даже верующая Марфа не могла удержаться, что бы не возразить Господу: "Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе!" Напоминая Марфе прежде ей сказанное, Господь говорит: "Не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию?" Когда камень был отнят, Господь возвел очи Свои к небу и сказал: "Отче! Благодарю Тебя, что Ты услышал Меня". Зная, что враги Его приписывают чудотворную силу Его власти бесовской, Господь молитвой этой хотел показать, что Он творит чудеса в силу Своего полного единства с Богом Отцом. Душа Лазаря возвратилась в тело его, и Господь громким голосом воззвал: "Лазарь! Иди вон!" Громкий голос здесь – выражение решительной воли, которая уверена в беспрекословном повиновении, или как бы возбуждение глубоко спящего. К чуду воскресения присоединилось еще чудо: связанный по рукам и ногам погребальными пеленами Лазарь смог сам выйти из пещеры, после чего Господь повелел развязать его. Подробности изображения этого события свидетельствуют, что оно описано очевидцем. В результате этого чуда произошло обычное разделение между Иудеями: многие уверовали, но другие пошли к фарисеям, злейшим врагам Господа, очевидно, с недобрыми чувствами и намерениями, дабы рассказать им о происшедшем.

Решение Синедриона убить Иисуса Христа (Иоанна 11:47-57)

Весть о чуде настолько взволновала врагов Господа, что первосвященники и фарисеи немедленно собрали совет верховного иудейского судилища синедриона. В своей среде они не стеснялись высказываться совершенно откровенно, а потому прямо поставили вопрос, что им делать для сохранения своей власти и своего влияния в народе. Они признают чудеса Господа, как действительные чудеса, но выражают опасение, что может произойти народное волнение, а этим воспользуются римляне для того, чтобы уничтожить и ту тень самостоятельности иудеев, какую они еще имели.

Роковая ложь такого суждения заключалась в том, что они, не признавая Господа Мессией, так как Он не соответствовал их извращенным представлениям о Мессии, высказывали опасение, что Он может стать во главе народного возмущения, что навлечет беду на их нацию. "Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником" - это не значит, что архиереи, или первосвященники иудейские избирались только на год, а указывает лишь на частую смену первосвященников, которые зависели от римского правителя Иудеи – "вы ничего не знаете, и не думаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей, нежели весь народ погиб", т.е. надо предупредить возможность такого опасного для евреев восстания против римлян с Иисусом во главе, и для этого – убить Иисуса.

Здесь Каиафа принимает на себя личину ревнителя национального блага и вместе с тем находит извинение замышляемому убийству в соображениях государственно-национальной политики. Евангелист Иоанн указывает в этих словах Каиафы на его невольное пророчество о том, что Господу Иисусу Христу надлежало "умереть за людей", т.е. пострадать для искупления человечества. Первосвященники, как провозвестники воли Божией, были как бы посредниками между Богом и людьми, и в качестве таковых пророчествовали даже невольно, что в данном случае произошло даже с таким недостойным первосвященником, как Каиафа. Только Каиафа говорил об одном иудейском народе, а Христос умер для спасения и собрания воедино в Церкви Своей и язычников, как "чад Божиих рассеянных во всем мире". Было вынесено решение убить Господа, как окончательный приговор, и дано было приказание взять Иисуса. Узнав о приговоре, Господь ушел из Вифании в г. Ефраим близ Иерихонской пустыни, ибо еще не настал час Его страданий. Как истинный Агнец Пасхальный, Он должен был умереть в Пасху и притом торжественно, а не тайно, как по-видимому, желал того синедрион, боясь народа (Матф. 26:4)

Ужин в доме Лазаря (Иоанна 12:1-11)

Эта вечеря была устроена для Господа за шесть дней до Пасхи и отличается от той вечери, которую описывают первые два Евангелиста и которая имела место за два дня до Пасхи в доме Симона прокаженного. Происходила она, конечно, в доме воскресшего Лазаря. На это ясно указывает то, что Марфа, сестра Лазаря, служила на ней, а сам Лазарь был "одним из возлежавших". На этой вечери Мария помазала ноги Господа драгоценным миром, в то время как на вечери, описанной первыми двумя Евангелистами, Господу помазала миром голову некая жена, по преданию грешница (что запечатлено у нас в богослужении Великой Среды, когда это помазание вспоминается). По Евангелисту Иоанну, только Иуда сделал замечание Марии относительно ценности мира; по первым двум Евангелистам, – и другие ученики. Нет ничего невероятного в том, что Господь был дважды помазан миром: Мария сделала это из чувства глубокой благодарности за воскрешение брата, а жена грешница в знак своего покаяния, чувства более бескорыстного, почему ей и обещана была великая награда: ей сказано было больше, чем Марии. Мария "сберегала" это … вероятно, от погребения брата своего Лазаря, как бы в пророческом предвидении.