Тиа Атрейдес - Песнь первая. Дитя Грозы.

• Название: Песнь первая. Дитя Грозы.
• Автор: Тиа Атрейдес
• Жанр: Фэнтези

Сумрачный дар - благословение или проклятие, или же просто необходимость постоянного выбора, танец на лезвии... Как научиться любить девочке, никогда не знавшей любви? Что ждет юных принца и принцессу, после долгих лет вернувшихся в отчий дом? Сумеют ли они противостоять старшей сестре и Придворному магу?

---

Конечно, подобающим для себя местом Рональд считал вовсе не должность Придворного Мага при Суардисах. Ещё чего! Служить простым смертным? На свете существовал только один человек, которому Рональд готов был служить - верно, преданно и с величайшим почтением и любовью. Магистр Рональд из рода Брасетхази, разумеется. Последний отпрыск древней семьи чародеев, самой благородной крови, по сравнению с которой Император Кристис - шавка помоечная.

Пока же приходилось делать вид, что Её Высочество Ристана - глупая, вздорная, распущенная девица! - его единственный свет и радость, и изображать верного пса, и терпеть все её выходки. Но ничего, на память магистр не жаловался, и следующей после дорогого учителя в его длинном списке значилась та, что возомнила себя его хозяйкой.

Правда, ни в какое сравнение с Великим Тхемши принцесса не шла. С ней было до противного просто. Дивное чувство - ненависть! Если смешать в должных пропорциях с завистью, ущемленным самолюбием, тщеславием и властолюбием, приправить лестью и подогреть вовремя и правильно поданным слухом - какой сладкий, ядовитый коктейль! Мастерству Рональда в приготовлении подобных шедевров позавидовал бы и сам дорогой учитель, на котором, собственно, рецепт и испытывался. Ристана пила этот яд из рук доверенного Придворного Мага и пребывала в полной уверенности, что нет человека преданней и надежней. Что ж, переубеждать её магистр не намеревался.

По мере приближения к докам улицы становились все уже и грязнее, дома подступали к самой дороге, ухоженные садики сменялись крохотными клумбами и редкими деревцами. Публика на улицах менялась так же, как и дома - от изысканных колонн и мозаик, от элегантных шляпок и чинных приветствий к обтрепанным стенам и засаленным рубахам.

- Эй, красавчик! Угости даму пивом! - послышалось от распахнутых дверей таверны. Из дыма и гама прямо перед ним выскочила потрепанная девица, пошатываясь, ухватила за отворот камзола и состроила глупую физиономию - в полной уверенности, что выглядит соблазнительно.

Оттолкнув девицу, небогатый дворянчик брезгливо отряхнул одежду и кинул на шлюшку багрово мерцающий взгляд.

- Развлечемся? Я лю... - ночная пташка осеклась на полуслове и отшатнулась, призывая Светлую защитить и помиловать.

Но странному человеку уже не было до неё дела. Он уверенно шагал дальше по улице, в самую опасную часть Старого города, к принадлежащим цеху контрабандистов складам.

Оправившись и убедившись, что на неё не смотрят, девица раздраженно плюнула на мостовую и принялась выискивать следующего подходящего мужчину. Таковой вскоре нашелся, и угостил даму не только пивом, но и чем покрепче. Он даже расщедрился на полмарки, вызвав неподдельный восторг и приязнь с её стороны.

На утро хозяин таверны так и не смог её добудиться, сколько не стучал в дверь. Ругань и угрозы, изливавшиеся в адрес девицы, когда по её милости пришлось ломать дверь, иссякли, как только трактирщик оказался в комнате.

Залитая красным постель, обрызганные стены, пол и потолок. Распахнутое окно. Свежий весенний ветер, колышущий слипшиеся длинные пряди волос. Чистая серебряная полумарка на столике - единственное, что там оставалось чистого.

- Не повезло... - осеняя себя Светлым Кругом, бормотал трактирщик, накрывая то, что осталось от девицы, простыней.

А над рекой, на пристани, сидел тот мужчина, что оставил полмарки. Он смотрел на солнце, но не видел ничего, кроме красных брызг и темноты. И не повернулся, когда ему на голову опустилась дубинка - ему уже было все равно, кому принадлежат красные, горячие струйки, сбегающие по доскам в воду.

- Странный какой-то...

- Пьяный.

- А куртка пропала...

- Отстирается.

- Нет, смотри, вся порезана.

- Не повезло...

Портовым крысам и правда не повезло - то ли вино, купленное на медные монеты из кармана пьяного, оказалось слишком крепким, то ли в похлебку попала ненароком дурманная трава. Но к полуночи оба валялись в придорожной канаве. Один с ножом в печени, второй с раскроенным о камни мостовой черепом. Из-за чего они подрались, не мог сказать никто, да и городская стража не особо интересовалась. Несчастный случай - кому нужны нищие бродяги? Померли, и ладно. Не повезло.

Небогатый дворянин, на которого не повезло наткнуться разбитной девице, сидел в конторе старшины контрабандистов, то есть достопочтенного купца Феллиго, и придирчиво перебирал горку мелких предметов непонятного назначения. Косточки, бусины, кусочки дерева, камешки, перышки... высыпанные из кожаного мешочка на стол, они выглядели детской забавой, странной ерундой. Но пальцы дворянина касались их так бережно, словно эти деревяшки и загогулины были, по меньшей мере, драгоценностями короны.

- Ладно, беру.

Предметы перекочевали со стола обратно в мешочек, и дворянин поднял глаза на нервно переминающегося с ноги на ногу купца.

- Э... сто пятьдесят, ваша милость.

- Что? Да вы с ума сошли. Десять.

- Простите, ваша милость, но никак не меньше ста.

- Пятнадцать.

- Девяносто.

- Семнадцать, и не медяком больше.

- Только из уважения к вашей милости, восемьдесят.

- Уважаемый Феллиго, двадцать. И не наглейте.

- Как скажете, ваша милость, как скажете.

Купец взял со стола выложенные посетителем империалы, и, почтительно поклонившись, остановился перед ним.

- Что?

- Простите, ваша милость, но двое из моих людей погибли.

- И что?

- Выполняя ваше поручение.

- Выполнили?

- Да, ваша милость, но их семьи...

- На вашей совести, достопочтенный Феллиго. Вам уплачено полностью.

- Но, ваша милость, вы не предупредили, что у Дарниша...

- Вы не поняли? Меня не волнуют ваши проблемы с кадрами. Набираете отребье...

- Простите, ваша милость.

- Надеюсь, у вас профессионалы ещё остались? Или мне обращаться в Лигу Нищих?

- Что вы, ваша милость! Как вы могли подумать...

- 'Жемчужина Фьори', послезавтра. Пусть найдут ках-бриш и гоблинову травку, фунтов пять.

- Это будет стоить двести.

- С какой стати?

- Пять фунтов по пятнадцать, сорок ках-бриш, сорок таможне. Моим людям останется всего ничего.

- Не рассказывайте сказки, почтенный. Травка и жвачка останутся у вас, таможня получит двадцать пять. Столько же и вам. Вот ваши полсотни.

- Но, ваша милость! Снова связываться с герцогом! Это опасно. Сто.

- Вы меня утомляете, Феллиго. Пожалуй, все же господин Барук куда сговорчивей.

- О нет, ваша милость! Эти нищие... им нельзя доверять!

- Вы считаете, что меня можно обмануть?

- О, что вы! Но эти подонки ни на что не годятся, ваша милость. А мы все сделаем в лучшем виде.

- Ну-ну.

В Рассветную Башню магистр возвращался в приподнятом расположении духа. Ингредиенты для зелий и заклинаний обошлись лишь в половину стоимости, от проклятой по дороге девицы шла тоненькая, но вкусная ниточка жизненной энергии - наглость должна быть наказана и обращена на пользу - удачное заклинание обещало пополнение ещё одной-двумя жертвами... надо, надо почаще удостаивать город личным присутствием.

Ситуация развивалась в соответствии плану. И разве могло быть иначе, если за дело взялся сам Великий Рональд?

'А пожалуй, Великий Рональд звучит получше, чем Великий Тхемши', - Придворный Маг улыбнулся своим мыслям, не обратив внимания на отшатнувшегося в страхе слепого нищего, прижимающего к груди кружку для подаяний и шепчущего молитву Светлой.

Глава 6.

235 год от Основания Империи. За полтора месяца до Праздника Каштанового цвета. Суард.

Как ни хотелось ему отложить решение ещё на год-другой, но времени в запасе уже не оставалось. Несмотря на льстивые уверения придворных лекарей, Мардук не обманывался насчет оставшихся ему лет. Если очень повезет, то удастся дотянуть до совершеннолетия сына, но надеяться на удачу при таком Придворном Маге может только безмозглый тролль, а таковым Его Величество себя не считал.

Предаваться бесплодным сожалениям об упущенных возможностях король не любил и не собирался. Что толку корить себя, что слепой любовью и потаканием избаловал дочь? Что толку рвать волосы, если из милой, очаровательной девочки сам вырастил себялюбивую, властную, ни в грош не ставящую чужую жизнь принцессу? Что толку теперь убеждать старшую дочь в том, что она должна уступить престол и власть младшему брату, если с самого раннего детства она считает трон своим по праву? Что бы он теперь не говорил, поздно. Уже в тот день, двенадцать лет назад, когда наследный принц только родился, было поздно.

Теперь же Мардук пожинал горькие плоды родительской слепоты, вынужденный окончательно расстаться со всеми иллюзиями и надеждами на примирение своих детей. Хоть Ристана и кивала, соглашаясь со справедливостью императорского указа, но разве она могла обмануть притворным смирением собственного отца?