Чингиз Абдуллаев - Фестиваль для южного города

• Название: Фестиваль для южного города
• Автор: Чингиз Абдуллаев
• Жанр: Детектив
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-37304-8

В Баку на международный кинофестиваль в качестве почетного гостя приезжает скандально известный иранский режиссер Хусейн Мовсани, эмигрировавший в Великобританию из-за гонений и угроз на родине. В Иране за фильм «Страдания блудницы» ему был вынесен смертный приговор, а тому, кто сможет привести его в исполнение, объявлена награда в два миллиона долларов. Устроителям фестиваля льстит приезд именитой персоны, но они понимают, что Мовсани становится легкой мишенью для тех, кто не прочь нажать на спусковой крючок и за куда меньший гонорар. Громкое убийство вряд ли пойдет на пользу имиджу мероприятия. Для того чтобы оградить звезду от посягательств на его жизнь, приглашают другую знаменитость – эксперта-аналитика Дронго. Впрочем, проявить себя он не успевает: преступление совершено, в номере режиссера обнаружен труп. Вот только мертв не Хусейн Мовсани, а некто совершенно иной...

---

– Это я понимаю, – кивнул Дронго, – нелегкая у вас работа.

Бабаев не почувствовал иронии.

– Да, – кивнул он, – очень нелегкая. Но ради нашей республики мы работаем день и ночь. Работаем на имидж нашего государства и...

Дверь открылась. На пороге стоял старый знакомый Дронго. Это был один из секретарей Союза кинематографистов, бывший заместитель председателя комитета по телерадиовещанию Рафик Гусейнов. Он подошел к Дронго и, весело приветствуя, обнял его. Затем обратился к Бабаеву:

– Опять занят ерундой. Нужно было сразу привести к нам нашего уважаемого эксперта.

– Мы говорили о делах, – возразил раздосадованный Бабаев.

– Знаем мы твои дела. Самое главное, чтобы везде висели огнетушители, – отмахнулся Рафик. – И не забудь проверить зал, где будет банкет. Я увожу твоего гостя. Он тебе больше не нужен?

– Мы уже закончили наш разговор, – кивнул Бабаев.

– До свидания, – вежливо сказал Дронго, – и спасибо за копию. – Так и не дождавшись чая, он вместе с Гусейновым вышел в коридор.

– Нашли такого типа и решили сделать его специалистом по безопасности, – вздохнул Рафик. – А он бывший пожарник и, кроме своей пожарной охраны, ничего не смыслит в других делах. Ты мне скажи, ты давно приехал?

– Сегодня днем. Меня просили прилететь из-за этого Мовсани.

– Я знаю. Это я предложил твою кандидатуру. Ты все-таки серьезный специалист, а не пожарник. Давай ко мне в кабинет.

Помещение, где остановился Рафик, было раза в три больше каморки Бабаева. Рафик сразу распорядился принести чай. Они уселись за стол.

– Ты опять один? – спросил Рафик. – Без Джил? Твои частые перемещения по всему миру в одиночку выглядят очень подозрительно. Ты знаешь, что это может вообще плохо кончиться? Когда летаешь в командировку, а жена остается одна. Или наоборот, когда жена улетает, а ты остаешься один.

– В каком смысле плохо? – не понял Дронго.

– В самом прямом. Привыкаете жить друг без друга. Это плохо. Так было и у меня в третьем браке. Все закончилось разводом. Сейчас у меня уже четвертый брак.

Дронго улыбнулся.

– Обязательно расскажу об этом Джил. Твой опыт – просто бесценное достояние человечества.

– А ты не шути. Это очень серьезно. Тем более что ты известный бабник.

– У тебя есть совесть? Какой я бабник?.. Рядом с тобой...

Рафик Гусейнов в молодости был диктором на телевидении. Несмотря на свои шестьдесят с лишним лет, выглядел он неплохо. До сих пор был привлекателен, узнаваем, обладал бархатным голосом.

– Не прибедняйся, – возразил Рафик, – просто я нравлюсь всем женщинам без исключения, а ты у нас эстет. У тебя обязательно какие-то немыслимые запросы. Но все равно это может плохо закончиться. Привыкаешь к одиночеству.

– Возможно, ты и прав, – кивнул Дронго. – Что ты думаешь насчет этого Мовсани?

– Ничего не думаю. Если его хотят убить, то пусть лучше убивают в Лондоне или где-нибудь в другом месте. Только не у нас. Ты же знаешь. У нас фестиваль традиционный, спокойный, почти семейный. Зачем нам эти дурацкие проблемы? И еще приедет делегация из Ирана. Представляешь, как иранцы отреагируют? Может быть любой скандал. А посольство Ирана уже заявило, что от них тоже будут три человека вместе с послом. Это вообще плохо. Там могут быть не только дипломаты...

– Мне об этом не сообщили, – насторожился Дронго. – Они тоже будут на открытии?

– В этом-то все и дело. И проверять их тоже невозможно. Они могут быть даже с оружием. И если все же кто-то из них убьет Мовсани, то мы не сможем даже его посадить. Дипломатическая неприкосновенность. Можно будет только его выслать из страны. А там он станет настоящим героем. Вот поэтому мы сейчас сидим и думаем, что нам делать. Я позвонил Лале и предложил вообще отменить визит этого Мовсани. Но она говорит, что о его приезде в Баку написали все английские газеты. И его приезд отменять нельзя. А если его убьют, будет хорошо?

– Кажется, наши проблемы растут в геометрической прогрессии, – заметил Дронго.

– Если бы только они, – вздохнул Рафик. – У нас всегда много проблем, которые нужно устранять. Только за счет титанической энергии Рустама и его личных связей мы решаем дела. Знаешь, сколько людей прилетят из Москвы? Больше двадцати человек. И все очень занятые люди. Но ради Рустама они готовы лететь на наш фестиваль.

– На открытии будет только иранский посол или еще кто-то?

– Другие послы подтвердили свое согласие. Правда, не все. Но российский, болгарский, румынский, украинский, грузинский будут обязательно. И еще две женщины. Послы США и Великобритании. Тоже припрутся на открытие. Ты мне скажи, почему в Вашингтоне и в Лондоне сидят такие чудаки на букву «м»? Они не понимают, что в мусульманское государство нежелательно присылать посла-женщину? А до этого из Франции вообще прислали посла с нетрадиционной сексуальной ориентацией. Или они это делают нарочно?

– Ты не понимаешь. Для них это – способ выражения свободы. Если женщине откажут в назначении в мусульманскую страну только потому, что она женщина, это будет нарушением их законов, дискриминацией, не говоря уже о грандиозном скандале. То же самое и в отношении сексуальных меньшинств. Это свобода в их понимании...

– Какое понимание?.. Они должны учитывать местные условия...

– Иногда они сами попадают в смешные ситуации, – вспомнил Дронго. – Одно время в Баку работал послом Израиля наш друг Аркадий Мил-Ман. Потом его перевели в Москву, а его осталась замещать женщина. И в это время в Баку открывали новую синагогу. Приехали делегации из многих стран. Из Москвы даже прилетел Геннадий Хазанов. Можешь себе представить, что женщину, исполнявшую обязанности израильского посла, не пустили к мужчинам. Не положено по строгим иудейским законам. Ее отправили к другим женщинам за занавеску на второй этаж, откуда она могла наблюдать за всем, что происходит внизу. Иногда подобные курьезы случаются.

– Тем более нужно учитывать местные условия, – горячился Рафик.

– Напиши об этом Хиллари Клинтон в Вашингтон, – посоветовал Дронго. – У американцев государственный секретарь тоже женщина. И не нужно так нервничать. Во многих странах женщины уже стали президентами. А в мусульманской стране Беназир Бхутто была даже премьер-министром...

– И чем это закончилось? – насмешливо спросил Рафик.

– Ее убили не за то, что она была женщиной, а за то, что она была непримиримым политиком. То есть считалась опасной для остальных политиков-мужчин. А значит, ее убийство – лишь подтверждение всеобщей эмансипации и равенства полов.

– Ты у нас известный демократ, – заметил Рафик, – больше не буду с тобой спорить. Только учти, что все это будут твои проблемы. На нашего пожарника мы не очень рассчитываем. Он, может, и сможет защитить нас от пожара в большом зале, но от террористов вряд ли. Поэтому тебе нужно все решать самому.

– Это я уже понял, – вздохнул Дронго, – еще когда мне позвонили в Москву.

Глава 3

В этот день у него намечалась важная встреча. Дронго собирался встретиться с министром иностранных дел, чтобы обсудить с ним проблему Мовсани. Они были знакомы давно, уже много лет. Министр был первым профессиональным дипломатом, занявшим столь высокий пост. До него в этой должности работали филолог, ставший министром, бывший премьер, пониженный до посла и затем ставший министром, бывший сотрудник Академии, неизвестно каким образом попавший в министерское кресло, и другой ученый, тоже непонятным образом ставший министром и прославившийся своей воинственной некомпетентностью. Одним словом, с министрами иностранных дел республике не очень везло, как в популярном фильме «не очень везло с царями».

Нынешний министр был не просто профессиональным дипломатом, получившим образование в одном из лучших международных вузов тогда еще большой страны. Он последовательно прошел все ступени дипломатической службы: работал первым секретарем постоянного представительства Азербайджана в ООН, советником посольства в Вашингтоне и послом в Риме. Еще несколько лет в перерывах он работал в самом министерстве. Одним словом, это был человек, знающий работу дипломатов не понаслышке. И самое главное – он был начитанным, грамотным, образованным человеком, умеющим слушать и слышать, что для начальника в южной стране редкие качества. Министерский пост его не испортил. Может, потому, что он был настоящим интеллигентом не в первом поколении. Ведь нельзя считать себя интеллигентным человеком, если вы первый специалист с высшим образованием в своей семье. Интеллигента воспитывают книги отцовской библиотеки, считал один известный политик. Ведь действительно нельзя быть интеллигентом в первом поколении, так просто не бывает. Это всего лишь «образованец», говоря словами Солженицына.

Интеллигентом нельзя притвориться, и поэтому их так не любят, говорил академик Лихачев. У министра в этом плане было все в порядке с родословной. Его дед – известный врач-психолог, спасал людей в лагерях Сибири, куда был послан в конце тридцатых и откуда вернулся в пятидесятые годы. Именем этого человека была названа одна из центральных улиц города. Его отец и мать были известными учеными-химиками, отец был академиком и отличался независимым характером. Двое его дядей были народными писателями республики. А его тесть долгие годы возглавлял один из самых больших вузов страны. Такое количество достойных людей просто не давало ему возможности радикально измениться в худшую сторону.