Том Стоппард - Травести

• Название: Травести
• Автор: Том Стоппард
• Издательство: Иностранка
• Жанр: Драматургия
• Год: 2006
• ISBN: 5-94145-384-1

Британец Том Стоппард – наверное, самый известный и популярный сегодня европейский писатель, работающий для театра. Его пьесы – уникальное сочетание словесной игры и лингвистической виртуозности, сложных конструкций, комических трюков и философских размышлений. Своей первой значительной пьесой «Розенкранц и Гильденстерн мертвы», признанной «самым замечательным драматургическим дебютом шестидесятых», как писал тогда влиятельный «Обсервер», Стоппард разом покорил театральный мир по обе стороны Атлантики и собрал огромный урожай престижных литературных и драматургических премий. Позже Стоппард сам стал режиссером ее экранизации, за которую получил венецианского «Золотого льва».

«Травести» – блестящая интеллектуальная игра, где партнерами автора выступают Уайльд и Шекспир, Ленин и Джойс. Ткань стоппардовской пьесы волшебно соткана из нитей настолько разнородных, что поневоле поражаешься воображению драматурга и магии, при помощи которой он соединяет несоединимое: Уайльда и Шекспира, Ленина и Джойса. Стоппард предоставляет читателю самому «угадать» источники заимствований.

---

Джойс. В настоящий момент я не располагаю ста фунтами, да, собственно говоря, у меня и не было ни малейшего намерения возвращать эти деньги. Если вы помните, я упомянул «Английскую труппу». Благодаря войне Цюрих превратился в крупнейший театральный центр Европы. В случае Цюриха справедливо утверждение о том, что культура – это продолжение войны другими средствами. Итальянская опера противостоит французской живописи, немецкая музыка – русскому балету. Ну а Англия на этом фронте никак не представлена! Каждый вечер актеры выходят на подмостки этой столицы альпийского ренессанса и декламируют на всех языках цивилизованного мира, кроме одного: языка Шекспира, языка Шеридана, языка Уайльда! Именно поэтому «Английская труппа» готовит в настоящее время к постановке репертуар, состоящий из шедевров британской драматургии, который продемонстрирует этим швейцарцам, кто является бесспорным мировым лидером в области драматического искусства.

Карр. Боже мой, конечно же Гилберт и Салливан!

Гвендолен. Разумеется, в их число входит и шедевр мистера Джойса, пьеса «Изгнанники», которая пока что, к сожалению…

Джойс. Ну, это к слову…

Карр. «Терпение»!

Джойс. Действительно, пойдем по порядку.

Карр. «Суд присяжных»! «Пираты Пензанса»!

Джойс. Мы собираемся начать с жемчужины английского театра, блистательной комедии «Как важно быть серьезным».

Карр (после некоторой паузы). Не видел такой. Не видел, но наслышан о ней, и мне она не нравится. Эту пьесу написал один ирландский содо… (смотрит в сторону Гвендолен) …гоморрит. Послушайте, Дженис, скажу вам прямо, правительство Его Вели…

Джойс. Мы хотели предложить вам сыграть главную роль.

Карр. Что?

Джойс. Мы были бы весьма признательны. Наша благодарность не знала бы границ.

Карр. С чего вы взяли, что я в состоянии сыграть главную роль в «Как важно быть серьезным»?

Гвендолен. Это я подсказала, Генри. Ты был бесподобен в роли Гонерильи, когда учился в Итоне.

Карр. Да. Я помню, но…

Джойс. У нас нет хорошего актера на главную роль. Дело в том, что в пьесе это образованный и остроумный английский джентльмен…

Карр. Эрнест?

Джойс. Нет, не Эрнест – тот, другой.

Карр (борясь с искушением). Нет, нет, я никоим образом…

Джойс. Аристократичный, романтичный, афористичный… молодой щеголь, одним словом.

Карр. Щеголь?

Джойс. Он сыплет фразами типа: «Если я слишком хорошо одет, я искупаю это тем, что я слишком хорошо воспитан». Это поможет вам составить общее представление о герое.

Карр. Сколько смен костюма?

Джойс. Две.

Карр. Город или деревня?

Джойс. В начале город, затем – деревня.

Карр. В помещении или на открытом воздухе?

Джойс. И то, и другое.

Карр. Лето или зима?

Джойс. Лето, но не слишком жаркое.

Карр. Дождь?

Джойс. Ни облачка на небе.

Карр. А может ли он носить… э-э, соломенную шляпу?

Джойс. Весьма желательно.

Карр. И никаких… пижам?

Джойс. Абсолютно исключено.

Карр. Разве он не в траурном наряде?

Джойс. Это другой в трауре – тот, который Эрнест.

Карр (уже потирая ладони от нетерпения). Расскажите сюжет, опуская детали, за исключением самых существенных!

Джойс. Поднимается занавес. Квартира в Мэйфере. Время чаепития. Входите вы в зеленом бархатном смокинге цвета бутылочного стекла с черным кантом на петлях. Белые носки, идеальный узел на галстуке, штиблеты с резинкой, брюки на ваше усмотрение.

Карр Придется сделать соответствующие распоряжения.

Джойс. Второе действие. Розарий. Послеобеденное время. Отдельные сцены в других местах. Вы входите в веселеньком дачном костюмчике – соломенная шляпа с лентой, фланелевая куртка в веселую полоску, яркие ботинки, брюки на ваше усмотрение.

Карр (внезапно). Фланелевые, кремовые.

Джойс. Третье действие. Гостиная в том же поместье. Вскоре после того.

Карр. Смена костюма?

Джойс. Если поменять строчку-другую в диалоге, то…

Карр. Вы принесли текст пьесы?

Джойс. Он у меня с собой.

Карр. Тогда пройдемте в соседнюю комнату и просмотрим его. (Открывает Джойсу дверь в свою комнату)

Джой с. Что же касается двух фунтов…

Карр (щедрым жестом доставая из кармана бумажник). Мой дорогой Филлис… (Пропускает вперед Джойса, проходит сам и закрывает за собой дверь)

Пауза. Немая сцена.

Гвендолен (рассеянно). Гоморрит, надо же додуматься… Ах ты жалкий педик!

Тцара направляется к Гвендолен с крайне неуверенным видом. В руке он держит шляпу так, словно это кастрюля с кипящей водой. По ходу действия станет ясно, что в шляпе находится сонет Шекспира, разрезанный на отдельные слова.

Тцара. Мисс Карр…

Гвендолен. Мистер Тцара! Вы что, уже уходите? (Имея в виду шляпу?)

Тцара. Не раньше, чем я прочитаю вам мое стихотворение.

Протягивает Гвендолен шляпу; Гвендолен заглядывает внутрь.

Гвендолен. Какая необычная техника стихосложения!

Тцара. Вся поэзия – не больше чем перетасовывание колоды карт с рисунками, а все поэты – обманщики. Это – сонет Шекспира, но он уже больше не принадлежит ему. Он стал источником атомов, из которых я, рука об руку со слепым случаем, создаю свои творения.

Гвендолен. Какой это был сонет?

Тцара. Восемнадцатый.

Гвендолен.

Сравню ли с летним днем твои черты?
Но ты милей, умеренней и краше.
Ломает буря майские цветы,
И так недолговечно лето наше!

Начиная с этого места на заднем плане начинает звучать романтическая мелодия.

То нам слепит глаза небесный глаз,
То светлый лик скрывает непогода.
Ласкает, нежит и терзает нас
Своей случайной прихотью природа.

А у тебя не убывает день,
Не увядает солнечное лето.
И смертная тебя не скроет тень —
Ты будешь вечно жить в строках поэта.

Среди живых ты будешь до тех пор,
Доколе дышит грудь и видит взор.

Вы порвали это, потому что вам не нравится, как он пишет? {Берет горсть клочков бумаги, затем разжимает пальцы, и обрезки падают обратно в шляпу Начинает говорить снова, но теперь уже не печально, а гневно)

Это только вихрь бессвязных слов, милорд.

Тцара. Да, мадам.

Гвендолен. Право, я была бы рада, если бы боги сделали тебя поэтичным.

Тцара. Я не знаю, что значит «поэтичный»; значит ли это – честный на словах и на деле? Правдивая ли это вещь?

Гвендолен. Наверно, тот, кто создал нас с понятием о будущем и прошлом, дивный дар вложил не с тем, чтоб разум гнил без пользы.

Тцара. Нет, я родился не под поэтической планетой и не способен любезничать в торжественных выражениях. Краснобаи, которые умеют ловко пленять женщин стишками, так же ловко и ускользают от них. У меня от этих стихов по крайней мере не ноют зубы.

Гвендолен (возмущаясь его цинизмом). Зубы твои горазды выгораживать зато. Но пользуйся шляпой по назначенью. Ее место на голове! (Смахивает слезу.) Охотнее, чем вещь в сорок шиллингов ценой, узрела бы я здесь книгу песен и сонетов. (Отворачивается от Тцара.)

Тцара подходит к Гвен с протянутой шляпой.

Тцара (ласково). Но так как с мертвым спор ведут они, во мне любовь, в них мастерство цени!

После некоторого колебания Гвендолен достает первую бумажку из шляпы.

Гвендолен. «Смертная…» (Она продолжает, складывая в ладонь все прочитанные бумажки)

смертная тень ломает цветы и светлый день слепит глаза -

доколе небесный взор прихотью ласкает черты -

ты будешь жить!

На последних словах Гвендолен слегка вскрикивает, поворачивается к Тцара спиной и отступает на несколько шагов. Тцара дочитывает оставшиеся слова, тем самым несколько снижая накал страстей.

Тцара. Но увядает буря в строках и дышит умеренней:

недолговечно лето поэта.

Гвендолен (по-прежнему взволнованно). Пожалуйста, не говорите со мной о погоде, мистер Тцара.

Каждый раз, когда мужчины говорят со мной о погоде, я знаю, что на уме у них совсем другое.

Тцара (приближаясь к ней). Я и хочу сказать о другом. С той самой минуты, как я вас увидел, я восторгался вами. (Он бросает те бумажки, которые были у него в руках, обратно в шляпу; Гвендолен проделывает то же самое со своими. Тцара отставляет шляпу в сторону)

Гвендолен. Мне вы всегда очень нравились. Даже до того, как мы с вами встретились, я была к вам неравнодушна. Я помогала, как вы знаете, мистеру Джойсу в работе над его книгой, и, насколько я могу судить, это будет шедевр. Увы, в высшем свете гениальность рассматривается как свойство, препятствующее счастью в семейной жизни. Поэтому у девушки не так уж много возможностей повстречать равного себе по интеллекту мужчину, который способен оценить по достоинству творчество мистера Джойса…