Александр Кривицкий - Тень друга. Ветер на перекрестке

• Название: Тень друга. Ветер на перекрестке
• Автор: Александр Кривицкий
• Издательство: Советская Россия
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1984

За свою книгу «Тень друга. Ветер на перекрестке» автор удостоен звания лауреата Государственной премии РСФСР им. М. Горького. Он заглянул в русскую военную историю из дней Отечественной войны и современности. Повествование полно интересных находок и выводов, малоизвестных и забытых подробностей, касается лучших воинских традиций России. На этом фоне возникает картина дружбы двух людей, их диалоги, увлекательно комментирующие события минувшего и наших дней.

Во втором разделе книги представлены сюжетные памфлеты на международные темы. Автор — признанный мастер этого жанра. Его персонажи — банкиры, генералы, журналисты, советологи — изображены с художественной и социальной достоверностью их человеческого и политического облика. Раздел заканчивается двумя рассказами об итальянских патриотах. Историзм мышления писателя, его умение обозначить связь времен, найти точки взаимодействия прошлого с настоящим и острая стилистика связывают воедино обе части книги.

Постановлением Совета Министров РСФСР писателю КРИВИЦКОМУ Александру Юрьевичу за книгу «Тень друга. Ветер на перекрестке» присуждена Государственная премия РСФСР имени М. Горького за 1982 год.

---

Хук озаглавил свое сочинение нацеленно, соединив имя автора с произвольно сдвинутым названием книги: «Подлое время Лилиан Хеллман». Понятно, это только начало.

Далее на протяжении первых пяти страниц он рассказывает историю некой американской писательницы, тесно связанной с нацистским бундом — гитлеровской агентурой в США. «На каждом политическом повороте, по мере того как гитлеровцы вес более закрепляют свою власть и затягивают гайки террора против собственного народа, она аплодирует этому режиму», — пишет Сидней Хук.

Верно, в Соединенных Штатах было немало различных немецко-фашистских клубов. Они вели активную пропаганду в пользу Гитлера, а во время второй мировой войны вступили на путь шпионажа и диверсий против США.

Негодующе описывает Хук преступления этой женщины и ее единомышленников, служивших нацизму, рассказывает о том. как наконец-то на их след напали власти, как «сам собой сложился черный список» с именами этих людей, как многие из тех, кто попал в него, пошли на мировую с мистером Законом, как прокляли фашизм, выдали коллег и как эта зловредная женщина упорствовала в своей вере или в своих заблуждениях.

Неосведомленный читатель проглотит эту историю залпом. Другого возьмет сомнение: когда это в Штатах велась такая яростная борьба со сторонниками гитлеризма? Ведь среди них были и владетельные раджи крупного бизнеса, и многие сенаторы...

Но автор обходит эту категорию лиц и снова возвращается к странной женщине, упрямой поклоннице нацизма... Он вопрошает читателя: «Что бы вы подумали об этой женщине теперь, если бы она решила стать в позу героини, бросившей тогда смелый вызов властям и обрушивающей свой гнев на тех представителей интеллигенции и литературного мира, которые... либо сочувствовали этим расследованиям и выдавали нацистов, либо сохраняли молчание из опасения потерять материальные блага?»

Читатель уже накален. Какая же она и в самом деле нехорошая! И почему это ой позволяют так безобразничать! Нужно приструнить неразоружившуюся нацистку!

И в тот самый, психологически точно вычисленный момент, когда взрыв читательского возмущения неизбежен, Сидней Хук заявляет: «А теперь нацистский германо-американский бунд замените коммунистической партией, а эту вымышленную женщину — фигурой Лилиан Хеллман». Автор резко толкнул ее в эпицентр взрыва. Дело сделано!

Даже в истории пасквилей, этой запрещенной формы полемики, трудно найти нечто равное кощунственному трюку Сиднея Хука. Страницы его статьи, уравнивающие Хеллман с яростной фашисткой, призваны уверить западного читателя в тождестве фашизма и коммунизма, гитлеровской Германии и СССР.

Лилиан Хеллман права: времена негодяев не прошли!

Кто такой Сидней Хук и где он был бы сейчас, этот ехидно самодовольный господин, если б Советская Армия дрогнула перед силой вермахта, по одолела бы ее железом и кровью, не пришла бы в Берлин?

Так кто же он?

Да все тот же либерал-антикоммунист, из тех, кто бросал вишневые косточки под ноги писательницы еще в начало «холодной войны», когда Лилиан Хеллман уже находилась в кругу людей, отчетливо понимавших ее жестокое бессмыслие.

В отеле «Уолдорф Астория» в Нью-Йорке она выступила на конференции деятелей культуры и науки. Это было в марте 1949 года, за месяц до Всемирного форума мира в Париже. Главой советской делегации был Дмитрий Шостакович.

Столпов реакции на конференции в «Уолдорф Астория», естественно, не было, но их пытались заменить либералы-антикоммунисты.

Эта ядовитая часть американской интеллигенции, очевидно, и сегодня считает признание Советского Союза де-юре, ошибкой Рузвельта. Де-факто они и тогда и теперь верно служат реакции. Либерализм — это всегда партия капитализма. Прекрасно отчеканил в 1918 году Блок: «Я — художник, следовательно, не либерал».

Дмитрий Шостакович — с его профилем вещей птицы, задиристым хохолком и сосредоточенным взглядом — поднялся на трибуну, чтобы отразить нападки людей этого клана. Лилиан Хеллман резко отчитала тех, кто хотел затащить конференцию на политические задворки. А вот Сиднея Хука, насколько я знаю, конференция и вовсе отказалась слушать.

Теперь, спустя четверть века, он излил бездонный резервуар своей ненависти к коммунизму, к Советскому Союзу и, наконец, к Лилиан Хеллман (а она никогда не была коммунисткой, и, кажется, ей не все нравится у нас) в одной из самых непристойных статей, какие я когда-либо читал. И под нею с полным удовольствием подписался бы сам Маккарти.

Порывшись в домашней библиотеке, я обнаружил еще кое-что, касающееся политической биографии Сиднея Хука.

Мне стал яснее источник его злобы. Он ренегат. Когда-то заигрывал с социалистическими идеями. Но уже в начале 50-х годов ученый Ян Боднар в книге «О современной философии в США» назвал Хука «одной из ведущих фигур ревизионизма в Америке».

Еще перед второй мировой войной Хук пропагандировал некую «философию социализма», предлагая ее в качестве альтернативы марксизму. После войны он заявил, что его вероучение «отрицает существование закона прогресса», то есть не признает принципа закономерностей исторического развития, носящего в целом поступательный характер.

Но что означает такая точка зрения, если не желание законсервировать и сохранить все реакционное, гальванизировать и воскресить, по выражению Маяковского, «всяческую мертвечину»?

Отсюда отчаянное стремление реабилитировать маккартизм. а посему, среди прочего, оболгать и Лилиан Хеллман, ту, которая вместе с другими отважными людьми не убоялась гонений в 40-х годах, осталась на своей позиции и в 70-е.

Именно такова подоплека статьи Сиднея Хука, пробежавшего без устатка дистанцию от попыток «строить глазки» социализму до пасквилянтских нападок на критиков буржуазного общества.

Этот профессор Стэнфордского университета — один из консультантов реакции по делам прогрессивно настроенных литераторов.

В походе Тартюфов буржуазного мира за «права человека» особой нестройной колонной идут либералы-антикоммунисты, а среди них и Сидней Хук.

Ленин хорошо знал этот сорт общественных деятелей, и мы помним его неумолимый диагноз: «...бесконечный ряд двусмысленностей, лжи, лицемерия, трусливых уверток во всей политике либералов, которые должны играть в демократизм, чтобы привлечь на свою сторону массы, — и которые в то же время глубоко антидемократичны, глубоко враждебны движению масс, их почину, их инициативе, их манере «штурмовать небо»...» Исходя из этой кристаллически ясной оценки, Владимир Ильич и считал либерализм идейным черносотенством. Эта беззаветно прямая мысль проверена историей развития общественного движения: либерализм либо поддерживает господство буржуазии, либо ведет к ее узурпаторской власти.

Американские и прочие либералы-антикоммунисты поддерживают идеологов лицемерного похода за «права человека» именно потому, что он ведет к узурпации буржуазией основного права человека нашего столетия — быть свободным от ее господства.

«Почему Соединенные Штаты до сих пор не подписали международные пакты, связанные с правами человека?» — спрашиваешь у знакомых американцев. И даже самые словоохотливые из них теряют дар речи.

А ответ прост. Не хочет вашингтонская администрация давать в руки отверженным в США — неграм, пуэрториканцам, мексиканцам — опору в виде международного закона. Соединенные Штаты «защищают» права человека только в социалистических странах.

В чем тут дело? Почему заокеанские хлопотуны так упрямо лезут в чужие дела? А потому, что у них в стране кроме расовых и всяких иных ограничений для различных социальных и национальных групп населения существует основной закон — «его же не перейдеши»: тот, кому не нравятся капиталистические принципы в целом или хотя бы частично, вообще не может считаться человеком, а потому и не должен пользоваться его правами. В соответствии с этим мистер Анатоль (Кузнецов) хорош, а Лилиан Хеллман плоха. Это действует, работает классовая мораль, буржуазный отбор явлений и поступков. Днем и ночью идет безостановочная сортировка того, что происходит на белом свете. По правую сторону — во благо репутации капитализма, по левую — все, что ей во вред. Так признайте же, что вы всегда и везде руководствуетесь классовыми интересами, что вам дорог капитализм, что без него вы не представляете жизни на земле!

Мы не скрываем смысла и целей нашего движения, не отрицаем его классовой направленности, не прячем своей веры в неотвратимость смены общественных формаций. Но буржуазные идеологи поступают иначе. Эгоистические принципы капитализма они выдают за интересы всей нации, всего человечества.

Таков главный миф общества собственников.

А с точки зрения этого мифа Октябрьская революция незаконна. Советская власть неправомочна, идея коммунизма преступна. (Я все вспоминаю — забыть это невозможно, — как, едва установив, что в негритянской организации «Черные пантеры» заметен интерес к марксизму, фэбээровцы ворвались на рассвете, в один и тот же час, в разных городах, в жилища руководителей этой группы и перестреляли их, полусонных, прямо в постелях...)