Тим Уиллокс - Религия

• Название: Религия
• Автор: Тим Уиллокс
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-33790-3

Все началось страшной весенней ночью 1540 года от Рождества Христова в маленькой карпатской деревне.

Так уж вышло, что тринадцатилетний сын саксонского кузнеца закалил свой первый в жизни клинок в крови воина-сарацина, убившего его маленькую сестру. Пройдя трудными путями войны, воюя то под зеленым знаменем мусульман, то под знаменами крестоносцев, повзрослевший Матиас Тангейзер приходит к выводу, что война в жизни человека не самое главное. Но судьба распоряжается по-иному.

Пустившись по следу тайны исчезновения сына графини Ла Пенотье, он оказывается на острове Мальта в самом эпицентре сражения между рыцарями-госпитальерами и отрядами захватчиков-турков. Привычный к военным будням, Матиас пока что не знает, что ему следует опасаться вовсе не вражеского меча, а той тайной и страшной силы, которая невидимо управляет кораблем кровавой войны.

---

Все остальные балифы тоже поднялись и поклонились Людовико. Людовико встал и скромно ответил на поклон каждого. В завершение он поклонился Ла Валлетту.

— Ваше высокопреподобие, — сказал он, — я вернулся на Мальту не для того, чтобы отправлять дела Ватикана или Священной Конгрегации, я прибыл, чтобы сражаться. У меня имеется на это особенное разрешение его святейшества.

Кто-то одобрительно грохнул по столу кулаком.

— Большая честь для нас, что вы пошли на подобную жертву, — сказал Ла Валлетт.

Если в его словах и заключалась ирония, кажется, никто, кроме Людовико, ее не заметил. Людовико повернулся к адмиралу флота и главе Итальянского ланга, Пьетро дель Монте.

— В таком случае прошу вашего позволения, адмирал, разместиться в казарме с вашими солдатами и служить в их рядах.

— С солдатами? — Дель Монте отрицательно покачал головой. — Как сын Неаполя вы приглашаетесь квартировать вместе с рыцарями в Итальянском оберже, добро пожаловать.

Когда совет был распущен, Людовико пошел вместе с дель Монте в Итальянский оберж. Он отклонил предложение поселиться в отдельной келье, вместо этого настояв, чтобы ему выделили место на полу в одной из общих спален, где обитало около ста сорока итальянских рыцарей. Он узнал, что больше тридцати его соотечественников сложили головы в крепости Святого Эльма. К удобствам Людовико был равнодушен, зато сведений в общей спальне можно получить в избытке. Когда дель Монте уже собирался уходить, Людовико остановил его и разыграл свою вторую карту.

Он показал дель Монте серебряную цепочку, на которой висел серебряный цилиндр размером с палец, продемонстрировал ему, как откручивается тонкой работы крышечка. На серебре были выгравированы крест и ягненок, символы Иоанна Крестителя. Изнутри цилиндр был выстлан ягнячьей кожей для защиты находящегося в нем тонкого хрустального фиала. В фиале, когда его вынули на свет, на самом дне оказалась капля коричневатой жидкости.

— Я получил указание передать этот личный дар вам и всему Итальянскому лангу от кардинала Микеле Гислери, который денно и нощно молится за ваше благополучное возвращение и верит, что эта священная реликвия — подлинность которой надлежащим образом подтверждена самыми высокопоставленными лицами — обеспечит вам защиту и спасение.

Дель Монте взял фиал загрубевшей на море рукой так, словно опасался, что от малейшего прикосновения стекло разобьется вдребезги.

— Это капля крови святого Иоанна Крестителя, — сказал Людовико.

Глаза дель Монте увлажнились, он упал на колени, руки его дрожали, когда он прижимал фиал со священной кровью к губам и шептал молитву. Перед Людовико была сейчас воплощенная преданность. Зрелище удовлетворило Людовико. В дель Монте он мог быть уверен. Хотя тот ничего об этом не подозревал — и не смог бы заподозрить, — адмирал уже сделался краеугольным камнем плана Людовико. Первые ходы интриги были разыграны блестяще. Но осталось еще немало. Самым главным было доказать, что он достоин принятия в орден.

А для этого требовалась битва.

* * *

На следующий день после прибытия подкрепления Мустафа-паша прислал гонца с предложением мира. Условия были почти такими же, какие Религия приняла при осаде Родоса, и щедрыми, насколько это было возможно: турки разве что не обещали сразу же уйти. Если Ла Валлетт сейчас же сдаст остров, ему и всем его рыцарям будет гарантировано безопасное отбытие на Сицилию, со всем их оружием, реликвиями, штандартами и не пострадавшей честью. Жизни обитателей острова пощадят, все островитяне станут подданными султана Сулеймана и будут отныне находиться под его защитой; помимо прочего, он позволит им свободно поклоняться любому богу и в любой избранной ими форме. При здравом размышлении каждый разумный и миролюбивый человек ухватился бы за это предложение обеими руками. Ла Валлетт выслушал все с отменной вежливостью. Затем приказал, чтобы гонца отвели к виселице над Провансальскими воротами и повесили.

Часть третья ВЕТРЫ, ЧТО ВЕЮТ, РАССЕИВАЯ ПРАХ

Воскресенье, 15 июля 1565 года

Крепость Святого Михаила — Лизола

Людовико стоял на бастионе форта Святого Михаила и слушал грешные голоса, призывающие к молитве. Дьяволы трудятся не покладая рук, дабы соблазнить напыщенными речами сердце безумца, обитателя пустыни. По меркам собственной эрудиции, Людовико мало знал об исламе, но более чем достаточно, чтобы угадать в нем вероисповедание, прямо противоположное высшему разуму, созданное для возбуждения и обмана самых примитивных душ, которые, вне всякого сомнения, оно продолжает обретать в огромных количествах среди низших рас. Правда, до тех пор, пока это суеверие ограничивалось в своем распространении пустынями, где оно расцвело, история не придавала ему большого значения; в худшем случае оно служило оковами для части человечества.

Соглядатаи Людовико рассказали ему обо всем, что произошло за время его отсутствия. Матиас Тангейзер погиб в форте Сент-Эльмо. Борс, неуклюжий соратник Тангейзера, был тем спящим псом, которого не стоит будить. История о мальчике, которого искал Тангейзер и который погиб вместе с ним, вызвала в Людовико волнение. Большее, чем он мог вообразить. Значит, он зачал сына. Но вместо стыда он ощущал гордость. Вместо безразличия — пронзительную тоску. Мальчик был абстракцией, однако же он занимал разум Людовико. Так же, как и Карла. Людовико не делал попыток отыскать ее. Он боялся той власти, какую она имела над его сердцем, а заодно и над его волей, к тому же прямо сейчас его ожидают дела поважнее. Из непроницаемо черной тени от Санта-Маргариты, в четверти мили отсюда, доносилось звяканье металла и топот тысяч шагов. Багряный зверь ислама проснулся и жаждет крови.

Рядом с Людовико на стене стоял Анаклето. Огоньки запальных фитилей горели вдоль парапетов, словно глаза, тайком наблюдающие за запретными ритуалами. Кое-где между мушкетерами видны были рыцари-иоанниты, напряженные, молчаливые, сумрачные, словно часовые форпоста в неведомой земле, вход куда был запрещен всем, кроме проклятых. Людовико обернулся, чтобы посмотреть на восходящее солнце. На фоне восточного неба, прорезанного похожими на ножи багровыми перистыми облаками, он увидел несколько человеческих силуэтов. Там завязалась какая-то борьба. Затем чахлая фигура закачалась под виселицей на выступе Провансальского бастиона.

И, словно в сознании невидимого врага что-то сломалось от созерцания этого мрачного спектакля, темнота на высотах взорвалась пушечными выстрелами, и град камней и металла обрушился на форт. Угол каменной кладки и нескольких защитников сбросило в облаке острых каменных осколков во двор крепости. Что-то сердито зажужжало в ушах Людовико; поскольку в него никогда еще не стреляли, он с опозданием понял, что это свистят рядом турецкие пули. В разгорающемся свете он наблюдал, как одинокий и испуганный заяц вылетел из своей потревоженной норы на руинах Бормулы. Он помчался к крепостным воротам, словно они могли бы вдруг открыться и предоставить ему убежище. И не успела еще осесть взбитая зайцем пыль, как почти с той же поспешностью ринулись по багряной каменистой земле сумасшедшие завывающие орды, воздев знамена и оружие, гавкая, словно псы, слова, прославляющие их обманного бога и их лжепророка.

Грянул залп, картечь и ядра вылетели из дул христианских орудий. Но карающие снаряды, оставившие бреши в мусульманских рядах, не могли ни на миг замедлить их продвижение. Они рвались к форту Святого Михаила, как к дверям рая, тащили с собой огромные штурмовые лестницы, «кошки» свисали с их плеч, они были обвешаны оружием всех видов и размеров. Их радушно встретили горшками с кипящим свиным салом, которые понеслись с навесных бойниц. Мальтийские носильщики сыпали проклятиями на своем странном языке, не только в адрес едкого дыма, от которого жгло глаза, но и в адрес своих окровавленных и лишившихся рук-ног товарищей, которые корчились на земле и на чьи превратившиеся в куски сырого мяса тела теперь проливалась шипящая жидкость. Шумная многоголосица, серный дым и страшная агония покалеченных скоро царили на всех участках стены, словно сам ад хлынул через некую щель в ткани Творения и именно здесь сбежавшие из него наконец-то нашли пристанище. Людовико изучал науку силы и страха. И в своей первой битве он стал свидетелем их союза в его высшем проявлении.

Военная машина Мустафы-паши без остановки работала с самого дня падения форта Сент-Эльмо. Сложная конструкция из множества осадных орудий и габионов была разобрана по кусочкам и перенесена со склонов холма Скиберрас на склоны Санта-Маргарита, высот Коррадино и Сан-Сальваторе. Траншеи, вырубленные в песчанике передовыми инженерами Мустафы, змеились через Бормулу к стенам Лизолы, а из них вглубь уходили шахты, прокопанные к самому фундаменту цитадели.