Марсель Арлан - Зели в пустыне

• Название: Зели в пустыне
• Автор: Марсель Арлан
• Издательство: Палимпсест: Республика
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1995
• ISBN: 5-250-02537-4

Романы "Ярмарка любовников", "Зели в пустыне" и «Гармония» (экранизирован в 1979 г. А. Делоном) созданы мастерами французской прозы XX века: членом Гонкуровской академии Филиппом Эриа (1898–1971), членом Французской академии Марселем Арланом (1899–1986), лауреатом ряда престижных литературных премий Жаном Фрестье (1914–1983). Извечная литературная тема – любовь – и три столь несхожих варианта ее развития, три оригинальные творческие манеры – и общая для всех трех романов высокая художественность.

---

Мы пришли в лощину, где брали начало две лесные дороги. Очень давно, двадцать или тридцать лет назад, поговаривали о том, чтобы провести ветку железной дороги до нашей деревни. Часто, когда приближались выборы, приезжали инженер и бригада рабочих, чтобы разметить вехами поля; эти вехи стояли еще долгие месяцы, а все говорили: "Проект в стадии рассмотрения". Как располагаются вехи, какие препятствия нужно обойти при постройке железной дороги – вот то, что хотел объяснить нам учитель; и, разделившись на группки, мы втыкали в землю палки с привязанными к ним бумажками, перекрикивались, размахивали руками, переставляли вешки; по правде говоря, ничего не было легче и приятнее этих железнодорожных поисков. Быстро выдохшись, вытирая пот с лица, не в силах более передвигать свой колоссальный живот на коротеньких ногах, наш учитель присел на обочине; от этого наша работа приобрела еще более хаотичный, причудливый характер.

Подошло время возвращаться, к этому часу мы рассыпались по дубовой роще: одни сидели на нижних ветках деревьев, другие растянулись на мхе, а кто-то играл в уголки или прятки. Тут появился какой-то малявка и пропищал:

– Некуда торопиться: учитель разговаривает, он болтает с Ришаром Блезоном.

Мы знали, что учитель очень любит встречи с Ришаром – одним из своих лучших учеников и что тот пользуется наибольшим доверием толстяка. Этим вечером они спокойно прогуливались, меряя шагами опушку леса, – тучный коротенький старичок и Ришар, худой и настолько длинный, что ему приходилось наклоняться, чтобы слышать тоненький запыхавшийся голосок учителя. Может быть, мы и посмеялись бы, если бы не глубокое уважение, которое каждым словом и жестом оказывал молодой человек своему учителю.

Ришар, заметив меня, знаком пригласил присоединиться к ним.

– Я сейчас отправляюсь на лесосеку за дровами, – сказал он, обращаясь ко мне, – ваша прогулка закончилась, не хочешь ли ты пойти со мной?

В ответ на мой вопросительный взгляд учитель взял меня легонько за ухо и со смешком, открывшим под огромными усами белоснежные зубы, сказал:

– Вперед, вперед, друг мой, я вручаю вас в надежные руки.

Вот так начались две недели свободы, полнота которой меня немного подавляла. Две недели и вот этот час тоже, неожиданная прелюдия, этот праздничный канун, приключение, удовольствие перед радостью.

Удовольствие шагать по мшистой земле рядом со взрослым другом. Удовольствие от солнечного света, приятно смягченного тенью от едва народившейся молоденькой листвы. Удовольствие от тишины; удовольствие от запахов смешавшихся зимы и весны.

Свежо, но не промозгло; совсем не холодно; тело еще не привыкло к теплу, и если оно еще не поддается ему, то можно сказать, что оно объято каким-то нежным, необычным ощущением.

– Тебе не скучно идти со мной?

– Да ты что!

Я подскользнулся и чуть не упал. Ришар подхватил меня. Уголком глаза я наблюдал за большими шагами Ришара, который то обгонял меня, то, замедляя шаг, пытался подстроиться под меня, и мне от этого было весело. Мне было весело и оттого, что мы молчали. "Заговорит ли он?" Ришар приоткрыл рот, поколебался. Может, еще не настало время…

– Ты видел нашу знакомую? – спросил наконец Ришар.

– Жанни? Да, в этот четверг, вместе с Баско.

– Она тебе что-нибудь говорила по поводу визита к нам?

– Нет, об этом она не говорила.

– А!..

Выйдя с лесной дороги, мы пошли по узенькой тропинке между кустами. Тропинка бежала прямо перед нами и тонула где-то вдали в сумерках. Казалось, из них мог появиться детский поезд.

– Ты слышал, что говорила моя мать тогда? Ты ведь знаешь, все все перевирают. Стоит увидеть девушку с молодым человеком, как думают самое дурное. Люди-то неплохие, нет; но это все их язык длинный, понимаешь?

– Конечно.

– Жанни, я ее хорошо знаю, я ее еще совсем ребенком знал. Мы одного возраста. Встречались иногда в школе или по воскресеньям, после вечерни. Вместе шли, разговаривали, знаешь, как это бывает.

– Угу.

– С другими девочками она почти не разговаривала. И держалась немного… немного диковато. Жить без родителей, у посторонних, ведь так!.. И она боялась, что это ей дадут почувствовать! Нужно сказать, девчонки ее не очень любили.

– Может, они завидовали тому, что она красивее их?

Он улыбнулся и глухим голосом, как если бы делал признание, сказал:

– Да, это действительно так… Действительно… Тонкие пальцы медленно приглаживали усы, в то время как его глаза, казалось, были обращены в прошлое, к картинам детства.

Свет стал ярче, и вскоре мы пришли на просеку. На большом пространстве стояли отдельные деревья; огромное количество срубленных стволов лежало на земле между щепками и кучами валежника, повсюду поленницы, казалось, излучали влажный желтый свет.

– Вот наш участок, – произнес Ришар, поискав некоторое время глазами, – отсюда… вон до тех пор, да… маловато; бревен больше, чем поленьев, ну да и лес не так чтобы очень. Ну что ж! Маме все равно будет чем топить всю следующую зиму.

Затем он спросил меня, как скоро мне надо назад, в деревню; только эта поляна посреди леса и аромат только что срубленной древесины, щекотавшей ноздри, – это было такое колдовство, которым я никогда не устану наслаждаться. Пройдя еще чуть-чуть, мы попали на перекресток, где три лесоруба, сидя на вязанках хвороста, приканчивали содержимое своих сумок.

– Подкрепляетесь?

– Так ведь надо; помаши топором – еще как есть захочется!.. Не присоединитесь? – Дровосек протягивал нам хлеб и сыр.

– Право же, – сказал Ришар, – отказаться невозможно. Ну самую малость разве что; услуга за услугу: я должен на следующей неделе вернуться, чтобы распилить дрова, я вас угощу.

Мы сели рядом с ними. Лесорубы ели медленно, как люди, для которых день – это день: труд и отдых. Время от времени они прикладывались к плоской фляге, запрокидывая голову, затем на мгновение застывали, смакуя глоток. И лишь изредка задавали нам вопросы о деревне.

– Тяжелая у вас работа, – произнес Ришар.

– Привыкли уже. По первоначалу как отставишь колун, оттого что ничего не слышишь на много лье вокруг, становится странно и немного звенит в голове. Потом все проходит.

– Вы мало народу ведь видите?

– Мы друг друга вот видим, уже что-то. Иногда приходит кто-нибудь из Морона. А иногда браконьер, Руже, в поисках кролика или девицы. Ну вот, легок на помине…

Мы не слышали, как он подошел. Кепка надвинута на глаза, загорелое, веснушчатое, как у племянника, лицо, черные как смоль волосы и усы, ловкое тело под пиджаком из желтоватой кожи, черные велюровые штаны – Руже-браконьер приближался вразвалку легкими шагами. Он поприветствовал нас кивком головы, окинул острым взглядом, не останавливающимся на деталях:

– Отдыхаете?

– А ты, – поинтересовался один из дровосеков, – что, никогда не отдыхаешь?

– О! Я!.. – Он ловко сплюнул сквозь зубы; затем, подтянув под курткой ярко-красный шерстяной пояс, спросил: – Как работа?

Похоже было, что его интересуют только лесорубы; но вдруг он, не поворачивая головы к Ришару, произнес:

– Ну что, Блезон, когда в армию-то пойдешь?

Когда еще только появился браконьер, я заметил, как мой компаньон помрачнел. Вопрос, казалось, еще сильнее расстроил его. Однако он просто ответил:

– Следующей осенью, если призовут.

– А твои амуры, что с ними делать будешь?

– Ну, – произнес необычайно спокойным голосом Ришар, – с ними ничего не станется.

На лице браконьера появилась ухмылка, а дровосеки, даже не знаю почему, вдруг смутились.

"Уйдем! Давай уйдем отсюда!" – повторял я про себя. Наконец Ришар встал, извинился, и мы попрощались с лесорубами. Но пока мы шли по лесосеке, прозвучал голос дяди Баско:

– Ты разве не пойдешь по коровьей тропе?

И вновь тишина и лесное кладбище. Я не решался говорить; после такой встречи как найти слова, чтобы не звучали фальшиво? Конечно, Ришар тоже понял это и с безразличным видом спросил:

– А ты знаешь, что мы были совсем рядом с Мороном?

Я не удержался от смеха. Он тоже рассмеялся:

– А ты много чего понимаешь.

И чуть погодя, прошептал:

– Я редко встречал таких несносных людей.

– А ты с ним давно знаком?

– Да его весь мир знает. Его нечасто увидишь: живет он в хижине на другой стороне леса, но всегда рыщет по лесу, браконьерствует, охотясь на дичь или прудовую рыбу; и если бы было только это. Однажды…

Но тут он замялся; и так как тропинка не позволяла больше идти бок о бок, Ришар дождался лесной дороги, прежде чем продолжить рассказ:

– Слушай. Это тянется с давних пор. Мне было лет четырнадцать, и я на лето вернулся из сельскохозяйственной школы. В первое же воскресенье, во второй половине дня, я прогуливался вон там, по той дороге, что ведет в лес, и увидел идущую мне навстречу Жанни. Она возвращалась с вечерни. Мы немного поболтали, и я предложил проводить ее. Жанни отказалась, сказав, что не нужно мне себя утруждать и что она торопится… Ну вот! Даже не столько отказ удивил меня, но я видел, что она… Я не знаю, как объяснить… Похоже, что она испугалась чего-то или что-то ей грозило, о чем она говорить не хотела. Ну, она говорила «нет», а в то же время мне показалось, она хотела, чтобы я пошел с ней. Ни о чем важном мы не говорили! Я ее с зимы не видел, и, конечно, надо было вновь привыкнуть. Чем дальше мы уходили в лес, тем сильнее она нервничала.