Виктория Дьякова - Кельтская волчица

• Название: Кельтская волчица
• Автор: Виктория Дьякова
• Издательство: ACT; Северо-Запад Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2009
• ISBN: ISBN: 978-5-17-048006-7, 978-5-93698-105-0

Молодой гвардейский офицер приезжает в отпуск в родные края, на Белое Озеро. В честь его приезда отец устраивает охоту, во время которой молодой человек погибает при загадочных обстоятельствах. Расследование ведет Командор Имперской стражи. У него нет сомнений, что гибель молодого дворянина и множество других бед, свалившихся на благородное семейство, — происки самого прекрасного и сладкоречивого приспешника Люцифера, черного демона Белиала, который принял облик прекрасной Дамы, соблазнившей гвардейца. Он взялся погубить старинное дворянское гнездо и уничтожить все живое вокруг. Чтобы избавить от него Белозерье, надо найти вторую ипостась демона, бледнолицего ангела Халила, в сердце которого заключена смерть Белиала…

---

А кобыла Софьи все неслась вперед, не чуя под собой ног. Княжна безуспешно пыталась ее остановить или хотя бы придержать. Василий и Евдокия тоже гнали лошадей за зайцем. Все трое они неслись галопом, стремя в стремя к едва виднеющейся впереди груде камней.

— Осторожно, овраг! — прокричал Василий в ухо Софье и вытянул перед собой руку с плетью. Потом промчался мимо, и она даже не успела его окликнуть.

Вскоре сокол сверху снова спикировал вниз. Раздался победный крик Евдокии:

— Мой самец схватил, схватил его! — На фоне солнца Софья увидела, как серый сокол и впрямь вцепился в зайца, и они кувыркаются в траве. Помня предупреждение Василия, Софья постаралась отвернуть свою лошадь в сторону, но она не слушалась. Тогда она крикнула обгоняющей ее Евдокии:

— Где овраг? — но та не ответила и только прибавила в скачке, увлекая Софью за собой.

Вместе они летели к груде камней. Солнце слепило Софье глаза, и она не сразу различила открывшуюся перед ней расселину. Евдокия резко отвернула коня, а Софья…

Она ничего не успела сделать — только крик Василия донесся до нее. Его повторил многоголосый хор гостей, участвовавших в охоте… Княжна упала на самое дно, и больше никогда уже не смогла подняться сама.

Так для княжны Софьи Ивановны Андожской началась совсем иная жизнь. Происшествие столь сильно потрясло ее, что поначалу все близкие испугались за ее разум. Несколько недель она пребывала в мрачной безысходности, но мало-помалу ясность ума вернулась к ней, и она смогла оценить весь смысл случившегося несчастья. А он состоял в том, что Софья Андожская умерла. Умерла в тот августовский день подобно несчастному зайцу, когда его сразил сокол Евдокии. Она не сомневалась, что сестра Василия прекрасно знала о нахождении на их пути оврага. И видя как ведет себя лошадь Софьи, намеренно увлекала ее за собой, вполне рассчитывая на то, что произойдет именно то, что и случилось. Она рассчитала все заранее, еще когда спросила у Василия, в каком месте они будут охотиться.

Да, Евдокия убила ее. Она добилась своего. А вместе с ней она убила и своего старшего брата, достигнув в конце концов желаемого отцовского наследства.

Поначалу Василий держался стойко, и если бы состояние Софья позволяла хотя бы немного, он бы обвенчался с ней не откладывая даже с переломанным позвоночником. Но доктора не дали ему никаких надежд на то, что хотя бы в самое ближайшее время его невеста придет в здравый рассудок. Венчать же его с сумасшедшей не согласился бы ни один священник.

Князь Меньшиков призвал Василия в Петербург. Когда же он снова приехал в Ухтому, Софья уже вполне могла определиться со своим будущим. Она решила, что вернет ему слово, так как не хотела стеснять его жизни своими физическими недостатками.

Она послала ему письмо с объяснением, но Василий не принял его. Он приехал в Андожу и оттолкнув родителей княжны, преграждавших ему путь, вошел к ней в спальню. Так она видела его в последний раз. И их последний разговор, полный его безумных, горьких упреков и своего несгибаемого упорства, она помнила каждой клеточкой своего существа уже много, много лет.

Она не уступила его мольбам, и он уехал, поняв, наконец, что все кончено.

А через полгода в Андожскую усадьбу снова пожаловал светлейший князь Александр Данилович Меньшиков. Приехал он на этот раз без прежнего блестящего сопровождения, приехал тихо, со скорбью. Он попросил князя Ивана Степановича пропустить его к дочери.

Склонив голову, сподвижник великого Петра сообщил побледневшей Софье, что князь Василий погиб в стычке со шведами и надо думать, он искал смерти. Меньшиков передал княжне несколько вещей, принадлежавших Василию, и среди них — саблю, на которой виднелись следы запекшейся крови, а на эфесе сияла выложенная мелкими алмазами надпись по-латински:

SOFIA.

Василий погиб. Тот Василий, который состоял из плоти и крови, который должен был держаться до последнего и не поддаваться желаниям Евдокии! Но он поддался и предпочел смерть. Именно сестра погубила его — Софья не сомневалась в этом.

Поэтому едва после отъезда князя Меньшикова, к ней вошла Евдокия, примчавшись из Ухтомы, — как же она могла пропустить визит светлейшего, — той самой саблей Василия с ее собственным именем на эфесе, княжна с размаху полоснула по ее нахальному, торжествующему, смеющемуся лицу, навсегда лишив волчицу ее сияющей, неотразимой красоты.

В день похорон Василия в Ухтомском склепе Кириллово-Белозерского монастыря, куда поехали все ее родственники, Софья решилась уйти из жизни, приняв ртуть.

Однако, она не знала, что судьба уже открывает ей совсем иную дорогу. Именно тогда, в мгновение перед самым последним вздохом к ней придет Командор. Он вернет несчастной девушке способность ходить и подарит совсем другую жизнь.

В той жизни она узнает, что легендарная Джованна де Борджиа, разделившая двести лет назад с князем Ухтомы последние годы его жизни, на самом деле никакого отношения к потомству его не имела. А Евдокия умело использовала старые слухи, чтобы создать себе романтический ореол.

В той жизни она увидит, как убитая горем от известия о гибели в Северном походе ее младшего сына Артема сляжет от сердечной слабости матушка ее и уйдет в мир иной. Как измученный до безумия изменами Евдокии, Антон покончит с собой, наложив позор на всю семью.

Обливаясь слезами, она будет стоять, невидимая, за пологом кровати своего несчастного батюшки, одинокого, доведенного Ухтомской волчицей до отчаяния и нищеты в разоренном, оскверненном гнезде погибшего Андожского семейства.

Она закроет ему глаза и тогда для нее наступит час мщения. Мщения, от которого Евдокии при всей ее изворотливости и коварстве не удалось уйти.

Блеклый свет луны, теряющийся в черной глубине оврага, осветил золотой крестик, висящий у матушки Сергии на груди, а под ним звякнув, раскрылся небольшой овальный медальон. Раскрылся сам, словно поддавшись напору воспоминаний, охвативших монахиню теперь.

Поблекший от времени портрет рыжеволосого офицера, который она всегда носила у сердца — вот собственно и все, что теперь оставалось у нее кроме собственной памяти ее. Она помнила его всегда. Ради него она согласилась принять условия Командора и вступить на весьма скользкую стезю борьбы, чтобы отомстить Евдокии, чтобы защитить безупречные, чистые, юные сердца от злой силы, стремящейся уничтожить их.

Она любила Василия все годы, прошедшие с его смерти. И никогда ни один мужчина не пленил ее взора, сколько их не встречалось на ее пути. Долгое время она жила одна, никем не узнанная из своих Белозерских сородичей, в старом Андожском доме, пока владелец этих земель не продал его князьями Прозоровским.

Теперь она перебралась к Василию, в Ухтому, такую же безлюдную, заброшенную, погибшую. Там иногда, когда Командор позволяет ей, она издалека видит своего возлюбленного, но не имеет права заговорить с ним. Она видит его над озером, плывущим в золотом челне и часто жалеет, что вынуждена оставаться по иную сторону и не может присоединиться к нему. Даже в смерти.

Забытая над оврагом лошадь снова дала знать о себе ржанием. Удерживаясь за выступающие корни деревьев, матушка Сергия выбралась наверх. Снова села в седло. Она еще не знала наверняка, что за неведомая разрушительная сила явилась в дом Прозоровских под личиной французской гувернантки, но некоторые детали позволяли ей думать почти наверняка, что ее столкновения с Евдокией еще не исчерпаны, им еще выйдет последний, смертельный бой. И если взять во внимание рассказ Ермилы о белой волчице, вышедшей к нему и князю Федору Ивановичу со стороны болота, можно было бы с уверенностью сказать — так оно и будет.

* * *

Луна сделалась красной, и страшный рык оглушил округу. Прижавшись к груди Поля, княжна Лиза смотрела на рдеющее небо и ужас переполнял ее. Потом что-то хрустнуло внутри сада и на выложенной мраморной плиткой дорожке показалась большая черная тень. Она медленно надвигалась, увеличиваясь.

Французский доктор и княжна, отпрянув друг от друга, пятились к крыльцу. Но тень ползла все быстрее, настигая их, и холодное, смертельное дыхание сопровождало ее. Когда она уже почти лизнула ноги Лизы и казалось неизбежным, что вот-вот и они оба окажутся захвачены ею, что-то случилось. Словно прозрачная стена встала между испуганными людьми и наползающей на них неведомой бедой. Стена невидимая, но столь мощная, что тень сразу съежилась, как подгоревший кусок хлеба и стала распадаться на отдельные пятна.

— Сейчас же, сейчас же идите ко мне, оба, — услышала Лиза за спиной знакомый ей голос монахини Сергии. Она обернулась, и в первое мгновение не узнала той, которую помнила с детства. Матушка Сергия была одета не в обычную для себя черную сутану, а в бархатный черный костюм для верховой езды, богато украшенный по воротнику и обшлагам серебряным шитьем. Под черным, распущенным книзу свободно кафтаном виднелись жемчужно белые кружева нижнего одеяния. Но больше всего Лизу поразило лицо монахини. Она словно помолодела лет на десять — ни единой морщины, совершенный овал, точеные, правильные черты. Под красивыми темными бровями сверкающие как голубые топазы глаза. Светлые волосы собраны на затылке узлом…