Ирина Мельникова - Роман с Джульеттой

• Название: Роман с Джульеттой
• Автор: Ирина Мельникова
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-21776-2

Известная актриса Алина Заблоцкая поспешно сбежала из столицы после гибели мужа. Оказывается, он участвовал в ограблении известного антиквара и утаил от подельников украденное колье. Теперь его дружки охотятся за Алиной, думая, что драгоценность у нее… Актриса укрылась в небольшом провинциальном городке у родственницы. Найти работу в театре не получилось, и Алина заменила подвернувшую ногу тетку, которая только устроилась домработницей к известному всему городу бизнесмену Игорю Луганцеву. Чтобы не потерять место, пришлось Алине вспомнить о своей основной профессии и немного перевоплотиться. Но удастся ли ей избежать разоблачения, ведь хозяин дома – молодой проницательный мужчина?..

---

Алина приказала себе не распускаться и решительно направилась к стойке. Старик пробуравил ее бледно-голубыми глазками, утонувшими в складках кожи.

– Вы к кому, гражданка? – строго спросил он. – У нас здесь по пропускам.

Вчера Карина пустила ее без всякого пропуска, но Алина не стала спорить, иначе пришлось бы долго объясняться. А старик был явно из тех часовых, кто точно блюдет устав караульной службы.

– Мне к Карнаухову, – сухо ответила она. – Вчера мы встречались, и он пригласил меня уточнить сегодня кое-какие вопросы.

– Фамилия! – рявкнул вахтер и поднял трубку телефона.

– Заблоцкая, – ответила Алина.

– Подождите, – приказал он и кивнул на диванчик: – Присядьте пока.

– Ничего, я постою. – Алина расстегнула сумочку и достала паспорт. – Вот мои документы.

Старик, прижимая одной рукой трубку к уху, другой взял ее паспорт и раскрыл его на первой странице. Затем скользнул по ее лицу взглядом, снова посмотрел на фотографию и молча вернул паспорт.

– Занято, – сказал он, положив трубку на рычаг, и более настойчиво предложил: – Посидите пока на диване.

– Привет! – раздался за ее спиной знакомый голос. – Вы чего здесь топчетесь? Степаныч не пропускает?

Алина оглянулась. За ее спиной объявился Артем Полуянов. Сегодня он был в матросских клешах и в тельняшке, а в руках держал бескозырку.

– Здравствуйте, Артем. – Она пожала протянутую ей руку. – Вот к Карнаухову не могу попасть.

– Пропусти ее, Степаныч. – Полуянов подошел и встал рядом с ней. – Это же Алина Заблоцкая. Звезда российской сцены. В нашем театре будет играть.

– А я почем знаю, кто тут звезда? – проворчал вахтер. – Мне не докладывали. А Роза Артуровна третьего дня меня отчитала, что я без пропусков пускаю. Если разрешит, я хоть кого пропускать буду. А не разрешит, будете проходить на общих основаниях. Я из-за вас службы лишаться не хочу.

– Формалист ты и бюрократ, Степаныч, – рассердился Полуянов и виновато посмотрел на Алину. – Он у нас пожарным раньше служил, а теперь в вахтеры подался. Денно и нощно стоит на страже рубежей. Муха не пролетит без пропуска.

– А ты, милок, не обзывайся, не оскорбляй старика! Вам разгильдяйство, а мне эта работа не лишняя. Ты небось о пенсии еще не думаешь, а знал бы, каково на две тыщи жить? – Старик покраснел от негодования и вдруг махнул рукой: – А, проходите, бог с вами.

– Я подожду, – тихо сказала Алина, – зачем вам неприятности из-за меня?

– Я кому сказал, проходи! – неожиданно гаркнул старик. – Тут сквозняки, а ты, гляжу, уже от холода посинела совсем. Звезда!

– Пойдем, пойдем, – потянул ее за руку Артем, – а то передумает!

– Спасибо, – улыбнулась Алина старику.

– Погоди, пропуск выпишу, – пробурчал Степаныч, – отметишься в приемной, а потом на выходе мне вернешь.

– Вернем, вернем, – радостно отозвался Артем. – А твоя доброта тебе отзовется, ты меня знаешь, Степаныч, только в день получки…

– Иди уже, шалопут, – махнул рукой Степаныч, – знаю я про вашу доброту и получку. На штаны не заработаете…

Они миновали уже знакомый длинный коридор и сцену, на которой кипела работа: рабочие монтировали декорации к вечернему спектаклю, – и стали подниматься по лестнице на второй этаж.

– Ну что, удалось вчера съездить в село? – спросила Алина.

– Удалось, – улыбнулся Артем. – В такой дыре побывали. У людей даже радио нет, не то что телевизоров. Уголь и дрова по домам собирали, чтобы печь в клубе протопить. Зато зал был битком набит, и принимали нас, как в день премьеры не принимают. В основном деды да бабки, молодежь вся разъехалась… И клуб ведь старенький, после войны всем миром строили, и зал маленький, но атмосфера, скажу тебе… Пока туда добирались, устали до чертиков, замерзли, а увидели их глаза, и второе дыхание открылось! А после спектакля они столы накрыли. И закуски, и вино – все свое, домашнее! А песни какие пели! – Артем шмыгнул носом. – Леса кругом глухие, зимой, говорят, волки по улицам бегают. Школа не работает, некого учить, медпункт давно закрыт, не едут в эту глушь медики. А люди живут, держатся. И силы духа не потеряли! Летом нас приехать приглашали. Старики овацию устроили, салом накормили… А я, чего скрывать, там бы не выжил. Хаем дары цивилизации, а сами присели на нее, как нарк на иглу!

– Я тебе завидую, – вздохнула Алина, – послушала тебя, и так тоже захотелось куда-нибудь в глушь, подальше от забот и проблем. Только разве от них спрячешься? Настигнут и задавят!

– Трудно тебе будет, – мрачно сказал Артем. – Все в театре уже знают, что ты на работу приходила устраиваться. Новость намбер ван. По всем переулкам-закоулкам судачат. Косточки перемывают.

– Ты думаешь, мне это в диковинку? – Алина весело посмотрела на Артема. – Хуже, когда не замечают.

– Не скажи, наши примы о-очень возбудились. Джип на стоянке возле театра видела?

– Серебристый?

– Серебристый… Самый толстый кошелек Староковровска пожаловал. Серпухов. Пивной король. Карнаухова ломать приехал.

– Понятно. – Алина постаралась сделать вид, что это известие ее не задело. – Главный поклонник Мельпомены?

– Вернее, ее служанок, – скривился Полуянов, – хотя они себя служительницами называют. Только от перемены названия содержание не меняется.

– Понятно, – протянула Алина. – Ты намекаешь, что роли Джульетты мне не видать, как собственных ушей?

– Далась тебе эта роль! Свет на ней клином не сошелся. Сережа Марков, наш режиссер, сейчас за Грибоедова взялся, на «Маскарад» Лермонтова замахнулся. Талантливый, скажу тебе, парень. Работал пять лет в Перми. Карнаухов пригласил его в прошлом году «Мнимого больного» поставить, а он и вовсе к нам перебрался. Мы вчера о тебе говорили, так он, единственный, наверно, искренне обрадовался. Алина, говорит, Заблоцкая? С ней мы теперь горы свернем! Видишь? А ты говоришь, Джульетта! Пусть Верка Белова этой ролью подавится! А Серпухов, может, и впрямь денег на спектакль отвалит…

– Карнаухов большие ставки на «Джульетту» делает? – спросила Алина. – А труппа оправдает его ожидания?

– Посмотрим, – пожал плечами Полуянов. – От прежней труппы мало кто остался. Кто запил, кто вовремя уехал по другим театрам счастья искать. Энтузиазмом, сама понимаешь, сыт не будешь. В «Джульетте» актерам и актрисам несколько ролей приходится играть, а стражников, горожан, родню у нас студенты колледжа изображают. Есть среди них с пяток по-настоящему талантливых ребят. Карнаухов иногда берет их на роли второго плана. – Артем внезапно остановился и взял ее за руку. – Постой!

Алина остановилась.

– Что случилось?

Полуянов вытер бескозыркой лицо.

– Главное, не принимай решений с кондачка! Как бы ни повернулся твой разговор с Карнауховым, не отказывайся от работы в театре. Ты нам нужна! Твой опыт, слава! Это теперь не только твое… Ты многое можешь… – Артем говорил сбивчиво, глотая окончания слов, и все сильнее сжимал ее ладонь. – Дай слово, что останешься в театре на любых условиях…

Алина освободила ладонь и покачала головой:

– Артем, я все понимаю… И я бы согласилась на любые предложения при одном условии: будь я одинокой. Но у меня трое детей, Артем! И я хочу, чтобы они жили достойно. Не шиковали, нет, но чтобы не заглядывались на мандарины в витрине, каждый день пили молоко, и чтобы у меня не болела голова, чем их накормить и во что одеть. Оказывается, невозможно заниматься творчеством, если знаешь, что твоему ребенку хочется кушать. Поэтому ни на какие условия, которые унизят меня, прежде всего, как человека, а потом уже как актрису, я не соглашусь. Даже ради возрождения театра, ради самых возвышенных идей… Повторяю, будь я свободна, будь я одна, как перст, я бы не думала ни секунды… Увы! – Алина развела руками и улыбнулась. – Прости меня, Артем! Речь не идет о баснословных гонорарах…

– Какие тут гонорары? – усмехнулся Полуянов. – Мы даже не областной, а уездный театрик…

– Ты забыл, что этот уездный театр хорошо знают в Москве, а когда-то на его спектакли слетались стаями театралы Курска, Липецка, Орла… А какие актеры у нас начинали?

– Па-а-аберегись! – неожиданно гаркнули басом над ее ухом.

И Алина отпрянула в сторону, уступая дорогу рабочим сцены, которые пронесли мимо них статую горниста из папье-маше.

Она проводила рабочих и статую взглядом. Рабочие были кто в чем, а ступни горниста изрядно объели мыши.

– Карнаухов пригласил художника из Волгограда специально для «Джульетты», ты, наверное, знаешь Протасова, его работу номинировали на «Золотую маску». Он делал декорации к «Королю Лиру»… – Артем вздохнул. – Так вот, Карнаухов заплатил Протасову за спектакль тысячу долларов. Вернее, Серпухов заплатил, поэтому Беловой отдали роль Джульетты. Чуешь, где здесь подводные камни?

– Чую. – Сердце Алины скатилось куда-то вниз, в область коленок. Конечно, она уже поняла, что Карнаухов давно не хозяин своему слову, и все-таки на что-то надеялась… Но лучше прояснить ситуацию заранее, чем получить удар по самолюбию в присутствии людей, которые с болезненным интересом будут наблюдать за ее реакцией и надеяться – ох, как они будут надеяться! – что тем самым выведут ее из равновесия.