Эрик Найт - Лесси

• Название: Лесси
• Автор: Эрик Найт
• Жанр: Домашние животные
• Год: 2008
• ISBN: ISBN 978-5-91181-685-8

Как зовут одну из самых известных собак в мировой литературе? Конечно же Лесси. Самая знаменитая, самая верная, самая добрая собака возвращается! Книга[1], телесериал и только что вышедший фильм[2] о ее приключениях пользуются неизменной популярностью во всем мире. Многие поколения юных читателей учились доброте и любви, сопереживая храброй и преданной собаке.

Джо Керраклаф, сын английского шахтера, считал себя счастливчиком. Еще бы, ведь ему завидуют все собаководы Йоркшира — такой породистой колли не было во всей Англии. Каждый день Лесси приходила к школе встречать Джо, и вот однажды она не пришла. Дома Джо ожидало ужасное известие — родители продали собаку, чтобы выбраться из долгов. Но для верной Лесси существовал только один хозяин. Высокий забор, железная цепь и огромное, в несколько тысяч миль расстояние до родного дома не остановили Лесси — впереди у нее долгий и опасный путь домой.

Книга переведена на десятки языков, по ее мотивам снято множество фильмов, экранизаций и сериалов.

---

Потом вдруг загремел могучий йоркширский голос, как будто Сэм Керраклаф только сейчас заметил кое-что:

— Ух, извини. Я и не заметил, что стою на твоей ноге. Пошли, Джо, мальчик мой. Отопри ты нам конуру, Хайнз, мы введем собаку.

Присцилла, все еще стоя у старых вечнозеленых кустов, увидела, как собака прошла от конуры к ограде своего дворика. Когда мальчик проходил вдоль проволочной решетки, она подняла голову и затем подошла к нему. Колли прижалась к решетке, и мальчик долго стоял там, просунув пальцы в сетку и щупая холодный собачий нос.

Молчание нарушил мужчина:

— Идем, Джо, мальчик мой. Кончай, пора. Что толку затягивать? Вели ей остаться… скажи ей, чтоб она не приходила больше домой, что этого нам нельзя.

Присцилла увидела, как мальчик у решетки поднял глаза на своего отца, потом поглядел вокруг, как будто могла прийти откуда-то помощь.

Но помощь не приходила. Джо неоткуда было ждать ее. Он сделал глоток и заговорил очень тихо, с трудом выдавливая слова, которые, однако, пошли затем быстрей и быстрей.

— Оставайся тут и будь счастлива, Лесси, — начал он еле слышным голосом. — И… и не приходи больше домой. Больше не убегай. Не приходи больше за мною в школу. Живи тут и оставь нас… потому что… потому что ты больше не наша и мы не хотим тебя видеть… никогда, никогда. Потому что ты плохая собака… и мы тебя больше не любим, и мы не хотим тебя видеть. Так что не надоедай нам, не прибегай домой… Останься тут навсегда и оставь нас. И… и никогда не приходи домой!

Собака, как будто поняв, отошла в дальний угол клетки и легла. Мальчик отвернулся и двинулся прочь. И, так как ему трудно было смотреть под ноги, он споткнулся. Но его отец, который шагал с ним рядом, высоко вскинув голову и глядя прямо вперед, схватил его за плечо, тряхнул и сказал ему резко:

— Смотри под ноги!

Джо побежал вприскок рядом с отцом, потому что тот зашагал очень быстро. Мальчик подумал, что он никогда не сможет понять, почему взрослые бывают так черствы сердцем как раз тогда, когда они тебе особенно нужны.

Он бежал рядом с отцом, думая об этом и не понимая, что тот хочет уйти от звука, провожавшего их, — от честного лая колли, каким собака призывает хозяина не покидать ее. Этого Джо не понимал.

И кое-кому еще многое показалось непонятным — девочке Присцилле. Она подошла поближе к решетке. Колли стояла в своей клетке, недвижно уставив глаза на то место, где в последний раз увидела, как хозяин свернул на дорожке за угол. Собака подняла голову в тревожном лае.

Присцилла наблюдала за ней, пока у решетки не показался Хайнз. Она окликнула его:

— Хайнз!

— Да, мисс Присцилла?

— Почему собака убегает назад, к ним домой? Ей здесь нехорошо?

— Что вы, мисс Присцилла, Господь с вами, ей тут очень даже хорошо — такую ей дали роскошную конуру, с отдельным выгулом! А домой она убегает просто потому, что ее на это натаскали. У них так заведено — сманят собаку обратно, и вы чихнуть не успели, как они уже продали ее кому-нибудь еще.

Присцилла, задумавшись, наморщила нос.

— Но, если они хотели сманить ее обратно, зачем же они сами вернули ее?

— Ох, не ломайте над этим вашу милую головку! — сказал Хайнз. — Им тут, в поселке, никому доверять нельзя. От них всегда жди подвоха. Да только нас им не провести!

Присцилла немного подумала.

— Но, если мальчик хотел получить назад свою собаку, зачем же им было вообще продавать ее? Будь собака моей, я бы ее не продала.

— Вы, конечно, не продали бы, мисс Присцилла.

— А они почему продали?

— Почему? Потому что ваш дедушка дал им за нее сумасшедшие деньги, да! Вот оно как! Сумасшедшие деньги! Он их слишком балует, людей, вот оно что. Будь моя воля, я бы их поприжал. Уж поверьте!

Довольный своим заключением, Хайнз обернулся на собаку, которая все еще стояла, призывно лая.

— А теперь — тихо! Пшла! Лежать! В конуру — и лежать! Пшла!

Так как собака и виду не подала, что слышит его, Хайнз подошел к ней поближе и поднял руку, как будто для удара.

Лесси медленно обернулась, и из ее груди пошел густой бас, а губа ее поползла вверх, и из-под нее засверкали крупные белые зубы. Уши ее оттянулись назад, а грива на шее медленно встала. Густой бас завыл громче.

Хайнз остановился и высунул язык промеж своих оскаленных зубов.

— Ага, ты злишься, вот ты как? — сказал он.

Тогда Присцилла зашла вперед и стала между ним и решеткой.

— Поостерегитесь, мисс Присцилла, я б на вашем месте не подходил слишком близко. Только гляньте сейчас на нее, и она как подскочит да и выдернет у вас клок мяса — если я знаю собак. А уж я их ого как знаю! Я бы хотел, чтобы наша славная барышня отошла подальше, покуда я не управился с этой колли. Уж вы держитесь-ка, мисс, в стороне.

Хайнз отвернулся. Присцилла долго стояла на месте. Потом тихонько подошла к проволочной ограде. Она продела пальцы в сетку, так что они почти коснулись Лессиной головы.

— Поди сюда, дружок, — сказала она ласково. — Поди сюда! Ко мне! Я тебя не трону! Ко мне!

Собака притихла, легла на землю. На одну секунду ее большие карие глаза встретились с синими глазами девочки. Но дальше собака ее уже не замечала и с видом терпеливого величия лежала за оградой. Она не мигала глазами, не поворачивала голову. Она лежала, уставив взгляд на то место, где в последний раз видела Сэма Керраклафа и его сына.

Глава шестая ТАЙНИК НА ТОРФЯНОМ БОЛОТЕ

На другой день Лесси лежала в своем дворике под майским солнцем, игравшим на ее шерсти. Ее голова покоилась на лапах. Кончик носа был обращен в ту сторону, куда ушли накануне вечером Сэм Керраклаф и его сын. Уши ее были подняты и наклонены вперед, так что, хотя тело оставалось в покое, все ее чувства — и зрение, и слух, и нюх — были насторожены, готовые уловить что-либо, что могло бы указать на возвращение хозяев.

Но полдень миновал, кругом была тишина. В воздухе стояло жужжание ранних пчел, пахло сыростью английской деревенской стороны. Больше ничего.

Вечерело, и Лесси зашевелилась. Что-то внутри подталкивало ее, как будто предостерегая. Это было что-то неясное, неопределенное, вроде того, как мог бы звонок будильника, еще не разбудив, смутно сквозь сон тревожить человека.

Вдруг Лесси подняла голову и повела носом по ветру. Но это не дало успокоительного ответа на то, что безотчетно зашевелилось внутри.

Она встала, медленно подошла к своей конуре и легла там в тени. Но и это не принесло покоя. Она опять встала и прошла на солнечную сторону; но ответа не было. Странное душевное беспокойство толкало настойчивей. Она начала шагать по выгулу, кружить, прохаживаться вдоль крепкой проволочной ограды. Та внутренняя сила принуждала ее ходить и ходить, делать круг за кругом по клетке. Потом в одном углу она остановилась и уцепилась лапой за проволоку.

Как если бы это послужило сигналом, она теперь вдруг поняла свое желание. Уже время! Время идти за мальчиком!

Не то чтобы она так прямо и подумала это, как мог бы подумать человек. Она знала это только слепо. Но внутреннее побуждение завладело ею целиком и прогнало все прочее из ее чувств и сознания. Она только знала, что пора идти к школе, как она ходила изо дня в день столько лет!

Лесси крепко уцепилась за сетку, но сетка не подалась. Память говорила собаке, что раньше она убегала на волю так: уцепится когтями, подергает решетку, потом подроет, протиснется снизу, приподнимая сетку своею мощной шеей и мускулами спины, и окажется на воле.

Но Хайнз отрезал этот путь к свободе. Он укрепил сетку ограды более толстой проволокой и по всей ее длине натыкал в землю толстых кольев. Сколько ни цеплялась Лесси, сколько ни тужилась, ничего не выходило. Как будто неудача и потеря времени подстегивали ее энергию, Лесси металась по дворику. Она скребла повсюду, где, как подсказывал инстинкт, могла быть дорога к спасению, но Хайнз укрепил все такие места.

Она яростно вскинула голову, чтобы полаять в бесплодной злобе, потом взвилась на дыбы и попыталась, стоя на задних лапах, а передними упершись в сетку, заглянуть поверх нее.

Если можно подо что подлезть, то можно и перелезть через это!

Собаки могут знать такие вещи не потому, что постигли их путем логического рассуждения, и не потому, что кто-то им это сказал. Даже до самой умной собаки они доходят очень медленно, через неясный инстинкт или через выучку, полученную в ее собственной короткой жизни.

Так сперва туманно, потом более отчетливо собаке пришла на ум новая мысль. Лесси подпрыгнула и опять упала наземь. Решетка была в шесть футов высотой — прыгнуть так высоко колли не под силу. Вот борзая, русская или ирландская, та легко перемахнула бы через такую преграду. Собак растят годами, создавая разные породы для разных нужд. Колли принадлежат к группе так называемых «рабочих собак», которых выращивали веками, чтоб они трудились бок о бок с человеком, понимали его слова, его знаки, были бы сообразительны и помогали ему, и в этом они превосходят другие породы; но они не умеют прыгать или бегать так быстро, как собаки других пород, в которых совершенствовали только эти качества.