Кнут Гамсун - Бенони

• Название: Бенони
• Автор: Кнут Гамсун
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Классическая проза
• Год: 1991
• ISBN: 5-280-01701-9,5-280-01700-0

В романах «Бенони» и «Роза» нашло свое отражение сформировавшееся как раз к этому моменту твердое убеждение автора в необходимости для современного человека вернуться к патриархальным формам жизненных отношений.

Гамсун в дилогии вновь встречается с персонажами своих ранних произведений, с торговцем Фердинандом Маком, уже знакомым читателям по роману «Пан». Он – типичный представитель старых добрых времен, когда в поселках и городках Норвегии крупные торговцы, матадоры, царили безгранично и обладали властью даже большей, чем представители государства.

Гамсун с мягкой иронией, но и с уважением изображает этого умного и циничного человека, но чувствует, что время его уже проходит.

Главный герой первой части дилогии – Бенони Хартвигсен, удачливый и добродушный рыбак, простой человек из народа, не обладающий никакими особыми достоинствами. Ему просто посчастливилось загнать в свой невод огромный косяк сельди, с чего и началось его возвышение. Его успех – дело случая, а в сущности он совершенно бессилен перед Маком, распоряжающимся всем в рыбачьем поселке Сирилунн.

Жизнь в этом романе Гамсуна словно бы застыла на нарисованной им картине идеальных, как ему кажется, старых времен, но именно в этом и заключен смысл «Бенони»: ведь такая народная жизнь и есть альтернатива бессмысленному существованию его прежних героев.

Будур Наталия - «Гамсун. Мистерия жизни»

---

Снова Бенони отправился на побережье, к себе домой, и в голове у него бродили разные мысли. Пусть теперь и фрёкен Роза сделает что-то от себя, дело идёт к весне, самое подходящее время, чтобы ударить по рукам.

Поэтому он написал пасторской дочке письмо и очень искусно его составил. А в конце напрямую просил Розу не отвергать его руки. С почтением, Бенони Хартвигсен, судебный пристав.

Письмо Бенони доставил собственноручно.

Но тут жизнь забыла про свою вежливость по отношению к Бенони. Вести о его недостойных и хвастливых речах за рождественской выпивкой достигли, наконец, соседнего прихода, а в приходе — ушей Розы, пасторской дочери. Настали плохие времена.

Пастор снова за ним послал. Бенони тщательно принарядился, как делал всегда в последнее время, надел одну куртку на другую, чтоб потом верхнюю можно было снять. А вдобавок он подобрал очень красивую ситцевую сорочку.

«Это ответ на моё письмо, — думал Бенони, — он хочет узнать, какие у меня намерения, и он прав, потому как на свете есть много низких обманщиков и соблазнителей. Вот только я не из таких».

Бенони испытывал некоторое смущение. В пасторате он для начала заглянул на кухню, чтобы порасспросить о том о сём, может, он что-нибудь при этом и выведает.

— Пастор хочет поговорить с тобой, — сказали служанки.

«Ну, ничего хуже чем отказ я во всяком случае не услышу», — подумал Бенони. Не беда, он и это переживёт. В конце концов, он не так уж и обмирал по Розе.

— Хорошо, — сказал он служанкам и приосанился. — Коли так, пойду я к нему. — Он огладил свою буйную шевелюру, потому что волосы у него были густые и косматые.

«Верно, он хочет дать мне новое поручение», — размышлял Бенони по дороге к приёмной.

Когда он вошёл, там оказались не только пастор, но и его дочь, и на приветствие Бенони никто из них не ответил. Пастор протянул ему какую-то бумагу и сказал:

— Прочти это.

Сам пастор начал расхаживать по комнате, а Роза так и стояла молча у письменного стола.

Бенони прочёл. Это было признание, что, мол, я, Бенони Хартвигсен, распространял порочащие честь и достоинство сведения касательно меня и фрёкен Розы Барфуд, а потому настоящим публично беру назад свои слова и заявляю, что всё это была с моей стороны гнусная ложь.

У Бенони ушло немало времени, чтобы дочитать бумагу. Под конец уже и сам пастор, озлясь на дрожащие руки Бенони и его затянувшееся молчание, спросил:

— Ну, ты прочёл, наконец?

— Да, — ответил Бенони едва слышным голосом.

— Ну, и что ты на это скажешь?

Бенони, заикаясь:

— Всё верно. Другого и ждать нечего.

И Бенони помотал головой. Пастор сказал:

— А теперь сядь и поставь свою подпись.

Бенони положил шапку на пол, втянув голову в плечи, подошёл к столу и расписался, даже завитушку не забыл, которой привык заканчивать свою подпись.

— А теперь эту бумагу надо доставить в твой приход, ленсману, чтобы он зачитал её с церковной горки.

У Бенони в голове была такая неразбериха, что он мог только пролепетать:

— Да, да, так оно и будет.

А Роза простояла всё время молча и гордо выпрямившись у письменного стола.

Жизнь перестала быть учтивой и обходительной. Близилась весна, вороны уже начали собирать ветви на постройку гнёзд, но куда подевалась радость, и пение, и улыбки, и благодать? Для чего ему теперь богатый улов сельди? У Бенони была небольшая доля в трёх сетях, поставленных на сельдь. Раньше он самонадеянно думал, что эта доля принесёт какой-нибудь достаток для него и для Розы, пасторской дочки. Ну и глупец же он был, жалкий глупец!

С горя он целый день пролежал в постели, глядя, как его старая служанка входит к нему и выходит и снова входит, и когда она спросила, не заболел ли он часом, отвечал, что, мол, да, что заболел, а когда она спросила, не полегчало ли ему, послушно ответил, что, мол, да, полегчало.

Не встал он и на другой день. Наступила суббота. От ленсмана пришёл рассыльный с пакетом.

— Тут человек с пакетом от ленсмана, — сказала служанка, приблизясь к его постели.

Бенони ответил:

— Ладно. Положи пакет сюда.

«Это объяснение, которое я должен зачитать завтра», — подумал Бенони, полежал ещё немного, потом вдруг поднялся и вскрыл пакет: аукционы, беглые арестанты, годовое распределение налогов, а среди всего прочего и его собственное объяснение. Обеими руками Бенони схватился за голову.

Выходит, ему самому и зачитывать, взойти на церковную горку и возвестить свой собственный позор.

Он стиснул зубы и сказал:

— Вот так-то, Бенони!

Но когда настало завтра, и день выдался солнечный, он решил не зачитывать своё объяснение, всё остальное зачитал, а это нет: солнце-то, солнце светило ну до того ярко, и сотни глаз смотрели ему прямо в лицо.

Домой он отправился один и в самом мрачном расположении, нарочно шёл лесом и трясинами, чтобы никого не встретить по пути. Увы, в последний раз кто-то предложил составить ему компанию, а он отказался; с этого дня ему никто ничего не предложит.

Очень скоро всплыло на свет, что Бенони не зачитал с церковной горки одну бумагу. На другое воскресенье ленсман сам надел фуражку с золотым кантом и сам зачитал объяснение Бенони перед толпой народа.

Случай небывалый для посёлка, и загудела молва, перекатываясь от побережья до гор. Падение Бенони свершилось, он вернул почтовую сумку с изображением льва, он в последний раз доставил почту. Теперь он никому на белом свете не нужен.

Он побрёл домой, пришёл в свою комнату и сидел там, и размышлял, и горевал целую неделю. Но однажды вечером к нему заявился владелец одной сети и принёс Бенони его долю улова. «Спасибо!» — сказал Бенони. А на другой вечер к нему заявился Норум, владелец другой, тот, что ставил заградную сеть как раз под окнами у Бенони. И Бенони получил от него за свои три доли в сетях, да вдобавок изрядную плату за своё землевладение.

«Спасибо!» — сказал и на этот раз Бенони. Он не испытывал радости. Он никуда больше не годился на этом свете.

III

Если торговец Мак из Сирилунна хотел сделать человеку что-нибудь плохое или что-нибудь хорошее, у него хватало власти хоть на то, хоть на другое. А душа у Мака была и чёрная и белая. Как и его брат, Мак из Розенгора, он мог делать что захочет, но порой он даже превосходил брата, когда позволял себе делать то, чего делать не положено.

И вот этот Мак послал за Бенони, чтоб тот немедля к нему прибыл.

Бенони последовал за гонцом, а был это один из Маковых приказчиков. Совсем упав духом, Бенони спросил:

— Зачем я ему понадобился? У него вид сердитый?

— Откуда мне знать, зачем ты ему понадобился, — отвечал приказчик.

— Ладно, тогда с Богом, — мрачно сказал Бенони. Но перед конторой Мака на него напала робость, как ещё никогда в жизни. Он так долго стоял в прихожей, всё прокашливался и приводил себя в порядок, что Мак, услышав движение за дверью, сам рывком её распахнул.

— Ну, давай входи! — это сказал сам Мак.

И по его виду нельзя было угадать, собирается он возвысить Бенони или, напротив, свергнуть его в бездну.

— Ты плохо себя вёл, — сказал Мак.

— Да, — отвечал Бенони.

— Но другие вели себя не лучше, — добавил Мак и с этими словами начал расхаживать по своей конторе, останавливаясь перед окном и выглядывая из него. Потом вдруг он повернулся и спросил:

— Ты за последнее время заработал кой-какие деньжонки?

— Да, — ответил Бенони.

— А что ты с ними намерен делать?

— Не знаю. Я сейчас ни о чём не думаю.

— Ты бы селёдки на них купил, — сказал Мак. — Здесь селёдка ждёт тебя прямо перед дверью, ты засолишь и разделаешь столько, сколько у тебя хватит денег, а потом отправишь на юг. Бочки и соль, если захочешь, можешь взять у меня.

У Бенони даже голос сел, он не сразу мог ответить, и тогда Мак спросил его прямо в лоб:

— Завтра можешь начать?

— Как господин прикажет.

Мак снова подошёл к окну и повернулся спиной к Бенони. Должно быть, стоял и думал. Да, уж этот Мак умел думать. У Бенони оставалось немного времени, и он начал думать в свой черёд. Что до ведения дел, тут Мак был сущий дьявол, и душа у него, возможно, была скорей чёрная, чем белая. Бенони знал, что Маку принадлежит большая часть сельди, которая заходит в сети перед его домом, стало быть, теперь он хочет воспользоваться случаем и кое-что сбыть с рук, хочет расторговаться. Время идёт к лету, и есть селёдку будет уже не совсем безопасно. А заодно он спихнёт запас пустых бочек и запас соли.

Прикинув всё это в уме, Бенони сказал:

— Смотря по деньгам, само собой.

— А я тебе помогу, — сказал Мак и повернулся к нему лицом. — Чтоб ты снова встал на ноги. Ты наделал ошибок, не без того, но ведь и другие их тоже делают, и хватит тебя наказывать.