Александр Афанасьев - Народные русские сказки

• Название: Народные русские сказки
• Автор: Александр Афанасьев
• Жанр: Сказка
• Год: 2008
• ISBN: 5-699-04930-4

Народные русские сказки – мудрые и поучительные, смешные и грустные, наивные и лукавые, но всегда чарующие, увлекающие в свой волшебный мир, где лиса может быть исповедницей, а лягушка – царевной, где живут-поживают Крошечка-Хаврошечка, Василиса Прекрасная и Кощей Бессмертный, где играют гусли-самогуды, а золотая рыбка исполняет любые заветные желания.

Собрание сказок, в том числе и заветных, составленное фольклористом, литературоведом и историком Александром Николаевичем Афанасьевым, представляет собой наиболее полную их коллекцию, удачно дополненную народными анекдотами и прибаутками.

---

Народное, жизненно-огнедышащее, лихое, удалое, несгибаемое, трудовое, непостное и непресное, глубочайше природное и изобильно детородное, простодушно-мощное и благородное, неисчерпаемо загадочное, всемирно ко всему братское, земное и незаемное, чудесно-прелестное, сочное и непорочное, сверхлитературно-прочное, вольное и крылатое, непрописное и неканцелярское – все это извечное и, подчеркнем еще раз, народно человечное и разумное в силу сверхнаучной таинственности бытия и будущего; все это, загодя данное нам нашей сказкой, совершенно неотменимо и сегодня, и в будущем.

* * *

Русских сказок безмерно больше, чем их когда-то собрал подвижник Александр Афанасьев. Однако безмерно же богато и то, что собрано им – как богат народный опыт, как бездонна и загадочна глубина природы, как всесодержательна жизнь в родственном союзе и сотрудничестве с естеством. Ковер-самолет, Крылатый корабль, Сивка-Бурка и Конек-горбунок ничуть не дальше от нашего – а мы его знали воочию – пролетанья над морями и землями в зрелом ХХ веке, чем самая строгая наука, которая обеспечила эти головокружительные и судьбоносные для всего мира полеты: обеспечила «непосредственно» и чисто интеллектуально-инженерно. Воздать А.Н. Афанасьеву должное – это стать его вдумчивым, верным читателем. (Редкое дело: фольклор – искусство, в принципе, бесписьменное, он есть творчество анонимно-безавторское; однако в случае трехтомника «Народных русских сказок», которому сейчас почти полтораста лет, без благодарного упоминания имени его составителя не обойтись.) И возможно, возможно еще большее: из читателя афанасьевских сказок стать усердным сказывателем их – своим детям, своим внукам, их сверстникам-друзьям. Говорят, что это практика уходящая; но вы же, например, читаете малышам и отрокам наизусть «Песнь о вещем Олеге»? Тогда начните подобное и тут – хотя бы с «Курочки-рябы» и с «Колобка». Начав так, постепенно втянетесь и полюбите это занятие. Итог же очень соблазнителен: оздоровление всего нарождающегося народа чистым русским словом и заключенным в нем умом-разумом.

А вдруг кто-то, тоже воспитанный под сказку, благодаря вам обогатит весь мир каким-нибудь, не слабее пушкинского, шедевром?

Читаете вы детям не по книге – хотя из книги взяли и выучили – также и про наше Лукоморье? Его самое время под занавес упомянуть.

У лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом;
Идет направо – песнь заводит,
Налево – сказку говорит.

Там чудеса: там леший бродит,
Русалка на ветвях сидит;
Там на неведомых дорожках
Следы невиданных зверей;
Избушка там на курьих ножках
Стоит без окон, без дверей;
Там лес и дол видений полны;
Там о заре прихлынут волны
На брег песчаный и пустой,
И тридцать витязей прекрасных
Чредой из вод выходят ясных,
И с ними дядька их морской;
Там королевич мимоходом
Пленяет грозного царя;
Там в облаках перед народом
Через леса, через моря
Колдун несет богатыря;
В темнице там царевна тужит,
А бурый волк ей верно служит;
Там ступа с Бабою-Ягой
Идет, бредет сама собой;
Там царь Кащей над златом чахнет;
Там русский дух… там Русью пахнет!
И там я был, и мед я пил;
У моря видел дуб зеленый;
Под ним сидел, и кот ученый
Свои мне сказки говорил.

Вот он и вопрос о Лукоморье. Почему оно? Да потому, что воспето Пушкиным вслед за народом-сказителем, потому что земной рай, потому что край нашенский, потому что сокровищница и скатерть-самобранка ума-разума и диво-красот.

С. Небольсин

Народные русские сказки

ЛИСИЧКА-СЕСТРИЧКА И ВОЛК

Жил себе дед да баба. Дед говорит бабе: «Ты, баба, пеки пироги, а я поеду за рыбой». Наловил рыбы и везет домой целый воз. Вот едет он и видит: лисичка свернулась калачиком и лежит на дороге. Дед слез с воза, подошел к лисичке, а она не ворохнется, лежит себе как мертвая. «Вот будет подарок жене», – сказал дед, взял лисичку и положил на воз, а сам пошел впереди. А лисичка улучила время и стала выбрасывать полегоньку из воза все по рыбке да по рыбке, все по рыбке да по рыбке. Повыбросала всю рыбу, и сама ушла.

«Ну, старуха, – говорит дед, – какой воротник привез я тебе на шубу». – «Где?» – «Там, на возу, – и рыба и воротник». Подошла баба к возу: ни воротника, ни рыбы, и начала ругать мужа: «Ах ты, старый хрен! Такой-сякой! Ты еще вздумал обманывать!» Тут дед смекнул, что лисичка-то была не мертвая; погоревал, погоревал, да делать-то нечего.

А лисичка собрала всю разбросанную по дороге рыбу в кучку, села и ест себе. Навстречу ей идет волк: «Здравствуй, кумушка!» – «Здравствуй, куманек!» – «Дай мне рыбки!» – «Налови сам, да и ешь». – «Я не умею». – «Эка, ведь я же наловила; ты, куманек, ступай на реку, опусти хвост в прорубь – рыба сама на хвост нацепляется, да смотри, сиди подольше, а то не наловишь».

Волк пошел на реку, опустил хвост в прорубь; дело-то было зимою. Уж он сидел, сидел, целую ночь просидел, хвост его и приморозило; попробовал было приподняться: не тут-то было. «Эка, сколько рыбы привалило, и не вытащишь!» – думает он. Смотрит, а бабы идут за водой и кричат, завидя серого: «Волк, волк! Бейте его! Бейте его!» Прибежали и начали колотить волка – кто коромыслом, кто ведром, чем кто попало. Волк прыгал-прыгал, оторвал себе хвост и пустился без оглядки бежать. «Хорошо же, – думает, – уж я тебе отплачу, кумушка!»

А лисичка-сестричка, покушамши рыбки, захотела попробовать, не удастся ли еще что-нибудь стянуть; забралась в одну избу, где бабы пекли блины, да попала головой в кадку с тестом, вымазалась и бежит. А волк ей навстречу: «Так-то учишь ты? Меня всего исколотили!» – «Эх, куманек, – говорит лисичка-сестричка, – у тебя хоть кровь выступила, а у меня мозг, меня больней твоего прибили; я насилу плетусь». – «И то правда, – говорит волк, – где тебе, кумушка, уж идти; садись на меня, я тебя довезу». Лисичка села ему на спину, он ее и понес. Вот лисичка-сестричка сидит, да потихоньку и говорит: «Битый небитого везет, битый небитого везет». – «Что ты, кумушка, говоришь?» – «Я, куманек, говорю: битый битого везет». – «Так, кумушка, так!»

«Давай, куманек, построим себе хатки». – «Давай, кумушка!» – «Я себе построю лубяную, а ты себе ледяную». Принялись за работу, сделали себе хатки: лисичке – лубяную, а волку – ледяную, и живут в них. Пришла весна, волчья хатка и растаяла. «А, кумушка! – говорит волк. – Ты меня опять обманула, надо тебя за это съесть». – «Пойдем, куманек, еще поконаемся, кому-то кого достанется есть». Вот лисичка-сестричка привела его в лес к глубокой яме и говорит: «Прыгай! Если ты перепрыгнешь через яму – тебе меня есть, а не перепрыгнешь – мне тебя есть». Волк прыгнул и попал в яму. «Ну, – говорит лисичка, – сиди же тут!» – и сама ушла.

Идет она, несет скалочку в лапках и просится к мужичку в избу: «Пусти лисичку-сестричку переночевать». – «У нас и без тебя тесно». – «Я не потесню вас; сама ляжу на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку». Ее пустили. Она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, скалочку под печку. Рано поутру лисичка встала, сожгла свою скалочку, а после спрашивает: «Где же моя скалочка? Я за нее и гусочку не возьму!» Мужик – делать нечего – отдал ей за скалочку гусочку; взяла лисичка гусочку, идет и поет:

Ишла лисичка-сестричка по дорожке,
Несла скалочку;
За скалочку – гусочку!

Стук, стук, стук! – стучится она в избу к другому мужику. «Кто там?» – «Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать». – «У нас и без тебя тесно». – «Я не потесню вас; сама ляжу на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку». Ее пустили. Она легла сама на лавочку, хвостик под лавочку, гусочку под печку. Рано утром она вскочила, схватила гусочку, ощипала ее, съела и говорит: «Где же моя гусочка? Я за нее индюшечку не возьму!» Мужик – делать нечего – отдал ей за гусочку индюшечку; взяла лисичка индюшечку, идет и поет:

Ишла лисичка-сестричка по дорожке.
Несла скалочку;
За скалочку – гусочку,
За гусочку – индюшечку!

Стук, стук, стук! – стучится она в избу к третьему мужику. «Кто там?» – «Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать». – «У нас и без тебя тесно». – «Я не потесню вас; сама ляжу на лавочку, хвостик под лавочку, индюшечку под печку». Ее пустили. Вот она легла на лавочку, хвостик под лавочку, индюшечку под печку. Рано утром лисичка вскочила, схватила индюшечку, ощипала ее, съела и говорит: «Где же моя индюшечка? Я за нее не возьму и невесточку!» Мужик – делать нечего – отдал ей за индюшечку невесточку; лисичка посадила ее в мешок, идет и поет:

Ишла лисичка-сестричка по дорожке,
Несла скалочку;
За скалочку – гусочку,
За гусочку – индюшечку,
За индюшечку – невесточку!

Стук, стук, стук! – стучится она в избу к четвертому мужику. «Кто там?» – «Я – лисичка-сестричка, пустите переночевать». – «У нас и без тебя тесно». – «Я не потесню вас; сама ляжу на лавочку, хвостик под лавочку, а мешок под печку». Ее пустили. Она легла на лавочку, хвостик под лавочку, а мешок под печку. Мужик потихоньку выпустил из мешка невесточку, а впихал туда собаку. Вот поутру лисичка-сестричка собралась в дорогу, взяла мешок, идет и говорит: «Невесточка, пой песни!», а собака как зарычит. Лисичка испугалась, как шваркнет мешок с собакою да бежать.