Коллектив Авторов - Былины. Исторические песни. Баллады

• Название: Былины. Исторические песни. Баллады
• Автор: Коллектив Авторов
• Жанр: Древнерусская литература
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-30300-7

Былины, исторические песни, баллады обладают удивительным свойством – они переносят нас в далекое прошлое, где здравствуют и совершают подвиги и добрые дела Илья Муромец и Добрыня Никитич, где от свиста коварного Соловья-разбойника «темны лесушки к земли вси приклоняются», где злые силы Тугарина побеждает русская рать, где солдаты жалуются на тяготы государевой службы и на самого царя, а жена сжигает нелюбимого мужа. Народная память бережно хранит эти эпические сокровища, передает их из уст в уста, от поколения к поколению, даря потомкам очарование и красоту лучших образцов русского фольклора.

Помимо былин, исторических песен XII–XIX веков и баллад, в состав книги входят также скоморошины – забавные сатирические и комические пародии, способные рассмешить любого читателя.

---

«А и эта-де нога мне не надобна,

Оплеталася со Змеем Горынчищем»;

А третье ученье – губы ей обрезал

И с носом прочь:

«А и эти-де мне губы не надобны,

Целовали они Змея Горынчища»;

Четвертое ученье – голову отсек

И с языком прочь:

«А и эта голова не надобна мне,

И этот язык не надобен,

Знал он дела еретические».

Женитьба Добрыни

Как ехал он, Добрыня, целы суточки,

Как и выехал на дорожку на почтовую.

Как едет Добрынюшка-то почтовоей,

Как едет-то Добрынюшка, посматриват,

Как видит – впереди его проехано,

На коне-то, видит, ехано на богатырскоем.

Как стал-то он коня свого подшевеливать,

Как стал-то он плетью натягивать,

Догнать надь и этого богатыря.

Как ехал-то Добрынюшка скорёшенько,

Как нагнал-то богатыря да чужестранного,

Скричал Добрыня тут да во всю голову:

«Как сказывай топерику, какой земли,

Какой же ты земли да какой орды,

Чьего же ты отца да чьей матери?»

Как говорит богатырь нунеку:

«Если хочется узнать тебе-то топерику,

Дак булатом-то переведаемся».

Как налетел-то Добрынюшка скорёшенько,

Как разгорелось его сердце богатырское,

Как хотел-то еще хлопнуть палицей богатыря,

Как рука у него в плечи застоялася,

Как отвернулся тут Добрыня поскорёшенько,

Как повыехал Добрыня в сторонку,

Поразъехался теперь да на палицы

И ударил палицей стародревний дуб;

Как все тут на куски разлетелося,

И знает, что силушка по-старому;

Как отправился по-старому к богатырю

И кричал-то тут Добрыня во всю голову:

«Как сказывай, дружище, ты какой земли,

Какой земли да какой орды,

Чьего же ты отца да чьей ты матери?» —

«Если хочется тебе узнать, какой земли,

Так булатом переведаем».

Как разгорелося сердце богатыря,

Как хлыстнул Добрынюшка добра коня,

Как занес-то он палицу во сорок пуд,

Как в плечи-то тут рука застоялася,

Как скочил-то тут Добрынюшка с добра коня,

Как прибегал Добрынюшка к богатырю,

Как ставал Добрыня пред богатырем,

Как говорил ему да таково слово:

«Ну сказывай топерику, какой земли,

А сказывай топерику, какой орды,

А сказывай, чьего отца, чьей ты матери?» —

«Послушай-ка топерику, я что скажу:

Земли-то нахожусь я Ханаанскоей,

А я и ведь Настасьюшка Никулична».

Как подходил-то тут Добрынюшка скорёшенько,

Опускал ее с коня тихошенько,

И говорил-то он Настасьюшке Никуличной:

«Рука у мня в плечи да застоялася,

То убил бы я Настасьюшку Никуличну».

Как стал-то он к Настасьюшке похаживать,

Как стал-то он Настасьюшку подсватывать:

«Поди-ка ты, Настасьюшка Никулична,

Поди-ка ты да замуж за меня».

Как садились да тут-то на Добрынина коня,

Как поехали-то они в одну сторону,

Приехали к Добрыне на широкий двор,

Как заходили в терема они в высокие,

Как царю они топерику доложилися:

«Красно солнышко Владимир стольнекиевский!

Как приехал-то Добрынюшка Никитинец,

Как привез-то он невесту из другой земли,

Как хочет-то на ней да женитися,

Приглашает-то да тебя да на почестный пир.

Красно солнышко Владимир стольнекиевский,

Приходи-ка ты ко мни да на почестный пир

Со своей-то дорогой своей Апраксией».

Как тут да у них почестный пир пошел,

Свадьбой провели да и окончили

И все да на пиру напивалися,

И все да на пиру да наедалися.

Добрыня Никитич и Алеша Попович

Добрынюшка-тот матушке говаривал,

Да Никитинич-от матушке наказывал:

«Ты, свет, государыня да родна матушка,

Честна вдова Офимья Александровна!

Ты зачем меня, Добрынюшку, несчастного спородила?

Породила, государыня бы родна матушка,

Ты бы беленьким горючим меня камешком,

Завернула, государыня да родна матушка,

В тонкольняный было белый во рукавчичек,

Да вздынула, государыня да родна матушка,

Ты на высоку на гору сорочинскую

И спустила, государыня да родна матушка,

Меня в Черное бы море, во турецкое, -

Я бы век бы там, Добрыня, во мори лежал,

Я отныне бы лежал да я бы до веку,

Я не ездил бы, Добрыня, по чисту полю.

Я не убивал, Добрыня, неповинных душ,

Не пролил бы крови я напрасная,

Не слезил, Добрыня, отцов, матерей,

Не вдовил бы я, Добрынюшка, молодых жен,

Не спущал бы сиротать да малых детушек».

Ответ держит государыня да родна матушка,

Та честна вдова Офимья Александровна:

«Я бы рада бы тя, дитятко, спородити:

Я талантом-участью в Илью Муромца,

Я бы силой в Святогора да Богатыря,

Я бы смелостью во смелого Алешу во Поповича,

Я походкою тебя щапливою

Во того Чурилу во Пленковича,

Я бы вежеством в Добрыню во Никитича,

Только тыи статьи есть, а других Бог не дал,

Других Бог статьей не дал да не пожаловал».

Скоро-наскоро, Добрыня, он коня седлал,

Садился он скоро на добра коня,

Как он потнички да клал да на потнички,

А на потнички клал войлочки,

Клал на войлочки черкасское седелышко,

Всех подтягивал двенадцать тугих подпругов,

Он тринадцатый-от клал да ради крепости,

Чтобы добрый конь-от с-под седла не выскочил,

Добра молодца в чистом поле не вырушил.

Подпруги были шелковые,

А спеньки у подпруг все булатные,

Пряжи у седла да красна золота.

Тот да шелк не рвется, да булат не трется,

Красно золото не ржавеет.

Молодец-то на кони сидит, да сам не стареет.

Провожала-то Добрыню родна матушка.

Простилася и воротилася,

Домой пошла, сама заплакала.

А у тыя было у стремины у правыя,

Провожала-то Добрыню любима семья,

Молода Настасья дочь Никулична,

Она была взята из земли Политовския,

Сама говорит да таково слово:

«Ты, душка, Добрынюшка Никитинич!

Ты когда, Добрынюшка, домой будешь?

Когда ожидать Добрыню из чиста поля?»

Ответ держит Добрынюшка Никитинич:

«Когда меня ты стала спрашивать,

Так теперича тебе я стану сказывать:

Ожидай меня, Добрынюшку, по три года.

Если в три года не буду, жди по друго три,

А как сполнится то время шесть годов,

Как не буду я, Добрыня, из чиста поля,

Поминай меня, Добрынюшку, убитого.

А тебе-ка-ва, Настасья, воля вольная:

Хоть вдовой живи да хоть замуж поди,

Хоть ты за князя поди, хоть за боярина,

А хоть за русского могучего богатыря,

Столько не ходи за моего за брата за названого,

Ты за смелого Алешу за Поповича».

Его государыня-то родна матушка,

Она учала как по полати-то похаживать,

Она учала как голосом поваживать,

И сама говорит да таково слово:

«Единое ж было да солнце красное,

Нонь тепере за темны леса да закатилося,

Стольки оставлялся млад светел месяц.

Как единое ж было да чадо милое,

Молодой Добрыня сын Никитинич,

Он во далече, далече, во чистом поле,

Судит ли Бог на веку хоть раз видать?»

Еще стольки оставлялась любима семья,

Молода Настасья дочь Никулична,

На роздей тоски великоя кручинушки.

Стали сожидать Добрыню из чиста поля по три года,

А и по три года, еще по три дня,

Сполнилось времени цело три года.

Не бывал Добрыня из чиста поля.

Стали сожидать Добрыню по другое три,

Тут как день за днем да будто дождь дожжит,

А неделя за неделей как трава растет,

Год тот за годом да как река бежит.

Прошло тому времени другое три,

Да как сполнилось времени да целых шесть годов,

Не бывал Добрыня из чиста поля.

Как во тую пору, да во то время

Приезжал Алеша из чиста поля.

Привозил им весточку нерадостну,

Что нет жива Добрынюшки Никитича,

Он убит лежит да на чистом поле:

Буйна голова да испроломана,

Могучи плеча да испрострелены.

Головой лежит да в част ракитов куст.

Как тогда-то государыня да родна матушка

Слезила-то свои да очи ясные,

Скорбила-то свое да лицо белое

По своем рожоноем по дитятке,

А по молодом Добрыне по Никитичу.

Тут стал солнышко Владимир-то похаживать,

Да Настасью-то Никуличну посватывать,

Посватывать да подговаривать;

«Что как тебе жить да молодой вдовой,

А и молодый век да свой коротати,

Ты поди замуж хоть за князя, хоть за боярина,

Хоть за русского могучего богатыря,

Хоть за смелого Алешу за Поповича».

Говорит Настасья дочь Никулична:

«Ах ты, солнышко Владимир стольнокиевский!

Я исполнила заповедь ту мужнюю —

Я ждала Добрыню цело шесть годов,

Я исполню заповедь да свою женскую;

Я прожду Добрынюшку друго шесть лет.

Как исполнится времени двенадцать лет,

Да успею я в те поры замуж пойти».

Опять день за днем да будто дождь дожжит,

А неделя за неделей как трава растет,

Год тот за годом да как река бежит.

А прошло тому времени двенадцать лет,

Не бывал Добрыня из чиста поля.

Тут стал солнышко Владимир тут похаживать,

Он Настасьи-той Никуличной посватывать,

Посватывать да подговаривать:

«Ты эй, молода Настасья дочь Никулична!