Константин Вагинов - Козлиная песнь

• Название: Козлиная песнь
• Автор: Константин Вагинов
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-22859-1

«Константин Константинович Вагинов был один из самых умных, добрых и благородных людей, которых я встречал в своей жизни. И возможно, один из самых даровитых», – вспоминал Николай Чуковский.

Писатель, стоящий особняком в русской литературной среде 20-х годов ХХ века, не боялся обособленности: внутреннее пространство и воображаемый мир были для него важнее внешнего признания и атрибутов успешной жизни.

Константин Вагинов (Вагенгейм) умер в возрасте 35 лет. После смерти писателя, в годы советской власти, его произведения не переиздавались. Первые публикации появились только в 1989 году.

В этой книге впервые публикуется как проза, так и поэтическое наследие К.Вагинова.

---

Михаил Петрович заполнил зуб пациента предохраняющим веществом, наполнил золотую коронку пастой и ловким движением надел ее на еле видные стенки зуба.

Стал держать двумя пальцами и смотреть в окно.

Теперь он на некоторое время свободен.

Котиков долго искал темы. «Нет для этого внешнего толчка», – вздохнул он. – Сейчас, – сказал он и вынул руку. Заглянул в рот. Коронка сверкала, как плоскогорье из чистого золота.

Обрадовался Миша Котиков и опустил кресло с пациентом. Миша Котиков в восторге подошел к окну. «Вот что мне надо было: золотое плоскогорье, один момент есть для стихотворения».

– Следующий, – приоткрыл он дверь. Вошла домашняя хозяйка и стала охать.

– Какой зуб у вас болит?

– Передний, сынок, – раздалось из глубины кресла.

– Запущен, – внезапно пробасил Миша Котиков. – Придется удалить. Что ж вы раньше не пришли?

– Денег не было, только вчера племянник из Китая возвратился.

– Из Китая? – удивился Миша Котиков.

Миша Котиков мыл руки. Только что ушел, не закрывая рта, молодой человек с серебряной пломбой. Миша Котиков достал афишу из кармана:

«Сегодня в 8 часов в Академии Наук состоится лекция профессора Шмидта: „На островах Лиу-Киу“.

– Черт знает, какое поразительное сочетание, – удивился Миша Котиков. – Вот то, что я ищу. Вроде пения соловья и мяуканья кошки. Вот бы в стихотворение вставить.

Он перетер инструменты, положил их в стеклянный шкафик на стеклянную полочку и отправился домой переодеться.

Он надел единственные шелковые розовые кальсоны и носки в полоску, постукал себя по молодой груди, подошел к зеркалу.

– Я джентльмен, – осмотрел он себя, – меня зовут, меня хотят, я должен идти.

Он перечел письмо Екатерины Ивановны.

– Ну да, я знаю женщин, – снисходительно улыбнулся он.

По пути разразился весенний ливень. Михаил Петрович принужден был скрыться в первый попавшийся подъезд. Там он встретился с Троицыным.

Троицын, сияя, перечитывал измокшую записку. Миша Котиков похлопал его по плечу.

– Меня преследуют женщины, – обратился Троицын к Мише Котикову, – просто я нарасхват.

– Должно быть, последствие войны, – объяснил Миша Котиков. – Мы, мужчины, теперь нарасхват.

Они, взяв друг друга под руку, прислонились к стене.

– Да, нас, мужчин, теперь мало, – растрогался Троицын – А жаль, сколько прекрасных убито!

– А знаете, Александр Петрович считал женщин низшими существами, – высунулась на улицу голова Троицына.

– Как мне не знать этого! – выскочил на улицу Миша Котиков. – Слава богу, я жизнь Александра Петровича подробно изучил.

Подставил руку под дождь.

Голова Троицына высунулась на улицу.

И вдруг, без перехода, молодые люди стали хвалить стихи друг друга. Причем Троицын хвалил неумеренно, Миша Котиков – умеренно.

– В ваших стихах дышит Африка, – говорил невидимый Троицын.

– Ну и ваши стихи прелестны, – отвечал снисходительно Котиков. – Они красивы, – как бы размышляя, продолжал он.

Дождь, хотя и мелкий, шел. Миша Котиков снова вошел в парадную. Но, несмотря на то что голова Троицына и фигура Миши Котикова пробыли под дождем недолго, их заметил стоящий в соседнем подъезде член коллегии правозаступников, выучивший некогда Петискуса наизусть и до сих пор писавший мифологические стихи. Он поправил воротничок и галстук, взял палку под мышку и перебежал в парадную, где укрывались настоящие поэты. Подобострастно он подошел к ним.

– Ах, – сказал он, – как мы давно не встречались! Я занят совершенно никчемными делами. Сегодня я защищал своего управдома. Почитаемте стихи, пока идет дождь.

Все трое стали, поочередно, читать стихи. Троицын подвывал восторженно. Михаил Петрович читал голосом Александра Петровича. Правозаступник – с ораторскими жестами. Дождь перестал. Проглянуло солнце. Поэты отправились в ближайшую пивную. Там завязалась жаркая беседа.

– Вы ведь читали, если не ошибаюсь, свои старые стихи? – заметил член коллегии правозаступников Троицыну.

– Я моих новых стихов никому не читаю, – обиделся Троицын. – Не поймет моих новых стихов современность. Я теперь сам для себя пишу стихи. Одни стихи для себя и для потомков, настоящие, романтические стихи, другие – для современников.

– Я вижу, – гордо заметил Миша Котиков, – что только я пишу новые стихи и читаю их всем, кому угодно.

Он с удовлетворением посмотрел на лысеющие головы своих приятелей. Затем он сказал, что спешит, извинился, уплатил за пиво и вышел.

Троицын взял правозаступника под руку, они сели в трамвай, решив продолжать свою беседу в более романтической обстановке.

На Островах уже цвели подснежники и мать-мачеха.

– Да, – говорил Троицын, идя по дорожке, вдоль моря. – В ваших стихах есть неровность, свойственная молодости.

– Позвольте, – перебил юрист, – я совсем не молодой, мы с вами вместе начали литературную карьеру.

– Я не в том смысле, – поправился Троицын. – Я хотел сказать, что у вас малая техника.

– И с этим я не согласен, – возразил юрист.

Но тут Троицын увидел барышень, сидящих на зеленой скамейке. Барышни подталкивали друг друга плечами и пересмеивались.

– Славные девочки, – остановился юрист.

– Я сам думаю о том же, – склонился Троицын.

Они подсели с разных сторон. Юрист снял черную перчатку и обмахнул сапог. Троицын спросил:

– А как вы относитесь к театру Мейерхольда?

Все ближе и ближе подвигались лысеющие молодые люди к барышням. Девушки заливались смехом.

Троицын, как бы случайно, поцеловал плечо своей соседки.

Юрист, как бы невзначай, подставил свой сапог под туфельки барышни.

Уже, болтая ногами и приготовляя анекдот, шел правоза-ступник, уже изогнувшись шел Троицын, уходили попарно по траве молодые люди. На стрелке появился Тептелкин с Марьей Петровной, они шли медленно и важно.

Тептелкин сел на скамейку. Марья Петровна подошла к морю, стала петь арию из оперы «Руслан и Людмила».

Тептелкин сидел в задумчивости и считал воробьев.

– Марья Петровна, – обратился он к ней, когда она кончила петь, – где у нас бутерброды?

Глава XXXIII. Материалы

Уже давно Миша Котиков подумывал о том, чтобы отправить собранные им материалы в Тихое Убежище, но сегодня, вернувшись от Екатерины Ивановны, решил окончательно.

До глубокой ночи он в хронологическом порядке складывал карточки и перевязывал их бечевками. На обратных сторонах карточек были пейзажи с избами и гармонистами и девушками и части географических карт. Лицевые стороны карточек были разлинованы и заполнены почерком Заэвфратского, усвоенным Михаилом Петровичем.

Когда все было перевязано, остались дублеты, Михаил Петрович придвинул лампу и на фоне пакетов перечел:

1908 г., мая 15-го. Среда. В 3 часа дня. Александр Петрович обедал в Европейской гостинице. В 5 часов дня из Европейской гостиницы Александр Петрович отправился в Гостиный двор с Евгенией Семеновной Слепцовой (балерина). Купил ей лайковые перчатки, кольцо с сапфиром.

Сейчас (1925 г., 5 января, 6 ч. дня) Слепцова – хорошо сохранившаяся брюнетка. Груди у нее небольшие, плечи шире бедер, ноги, как у всех балетных, мускулистые. По собранным сведениям, в свое время она была удивительна. Из ее слов я мог заключить, что А. П. отличался необыкновенной мужской силой. Из ее слов я также мог заключить, что из Гостиного двора А. П. поехал к ней.

1912 г. Апрель 12, пятница. С 8-ми до 10-ти часов вечера А.П. читал лекцию в своем Особняке. Точно установить тему лекции не удалось, не то о Леконте де Лиле, не то об аббате де Лиле. После лекции лакей подошел к А.П. Гюнтер и доложил, что А.П. просит ее пожаловать в кабинет, по поводу ее стихов об Индии.

Удалось установить, что небольшой столик красного дерева был сервирован, что пили шампанское, что А.П. рассказывал, как он путешествовал по Индии.

P. S. Гюнтер маленькая блондиночка. Сейчас (1926 г., февраль 15) преждевременно состарившаяся. Теперь она не пишет стихов. Вспоминает об А.П. с благодарностью, как о первом наставнике. Говорит, что это был самый интересный мужчина.

1917 г. Зима. Вечером, перед отъездом (куда – неизвестно), час неизвестен. Связь с маникюршей Александрой Леонтьевной Птичкиной. Птичкина говорит, что она никаких подробностей не помнит. Глупая, необразованная натура. Говорит, что А. П. был как все мужчины.

Но тут Михаил Петрович посмотрел на часы.

«Какое весеннее утро. Подумать только, что я вызываю из небытия жизнь Александра Петровича».

Утром, перед уходом в лечебницу, еще не совсем одетый, Михаил Петрович сел. Стал творить почерком Заэвфратского стихи об Индии. В них была и безукоризненная парнасская рифма, и экзотические слова (Лиу-Киу), и многоблещущие географические названия, и джунгли, и золотое, отражающее солнце плоскогорие, и весеннее празднество в Бенаресе, и леопарды и тамплиеры Азии, и голод, и чума.