Михаил Пыляев - Замечательные чудаки и оригиналы

• Название: Замечательные чудаки и оригиналы
• Автор: Михаил Пыляев
• Жанр: Русская классическая проза
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-699-26293-9

Русский писатель, историк и краевед Михаил Иванович Пыляев (1842–1899) снискал популярность не только у своих современников. Его книги, наполненные любопытными сюжетами, с интересом читаются и сегодня.

«Замечательные чудаки и оригиналы» – это собрание курьезных рассказов о характерах российских людей и причудах быта аристократии в XVIII и первой половине XIX столетия. Обычаи, мода, игры, увеселения представителей разных общественных слоев дополняют картину русской жизни прошедших веков в книге «Старое житье».

---

Мода на драгоценные камни немного упала в начале царствования императора Александра I. Это случилось после расхищения гардемебля во Франции, когда все легковесные драгоценности были увезены из Парижа и фортуны раздробились, сравнялись; новая мода, которую война и торговля потом так быстро создали, не успела еще составиться, и женщины вместо бриллиантов принуждены были украшаться камеями и мозаиками, их мужьями и родственниками награбленными в Италии.

Нам и тут надобно было подражать: бриллианты, которыми наши дамы были богаты, все были попрятаны и предоставлены для ношения купчихам. За неимоверную цену стали доставать тогда резные камни, оправлять золотом и вставлять в браслеты и ожерелья. Это было гораздо античнее. В Москве в это время проживал богатый помещик Голо-ов, который на украшение из камеев потратил все свое состояние. Он платил за одно каме какого-нибудь античного мастера по пяти тысяч рублей и более.

IV

Страсть к духам и косметикам. – Доктора. – Модные обмороки и нервы. – Модная страсть к минеральным водам. – Лекарство от всех болезней. – Эпоха танцевального увлечения. – Страсть к музыке. – Обожание певцов и певиц

Косметики и духи вошли в употребление у нас только в конце прошедшего столетия; с этого времени наши придворные дамы, кроме гулявной воды (розовой) да зорной и мятной настойки (холодец), других духов не знали. Первыми явились в моду при Екатерине II «Амбровые яблоки», род саше; последние считались предохранительным средством от чумы и других эпидемических болезней. Вместе с ними стали получать из-за границы кармскую мелисную воду, затем лоделаван (лавендная настойка). Общеупотребительный теперь одеколон появился после похода наших войск в Францию; последний очень любил Наполеон I и мыл им плечи и голову. Щеголихи Екатерининских времен для восстановления своей увядшей телесной красоты брали молочные и земляничные ванны. Первые духи были «Вздохи амура» и затем «Франжипан», изобретенные итальянцем Меркурио Франжипани. В числе косметических средств наши красавицы-прабабушки употребляли для лица следующие простые вещи: для мягкости кожи обкладывали лицо на ночь парной телятиной; от веснушек натирали лицо раздавленными сорочьими яйцами; для гладкости и белизны употребляли дынное семя, тертое с бобовой мукой, также огуречное молоко; прыщи с лица сводили отваром травы исопа. Мыло первое у нас стало известно казанское яичное, ввели его в употребление татары. Пудра первая была привезена из Франции, называлась она а la марешаль; там она явилась во время регентства. Первые французские помады для волос стали употреблять в Павловское время, цена за небольшую банку стояла очень высокая, не менее одного рубля. Для белизны лица наши барыни натирали лицо свинцовыми белилами, румянились кошенилью и также втирали в щеки бодягу. Мушки, как мы уже говорили, тогда играли большую роль; изобретены они были в Лондоне герцогиней Нью-Кастель – под ними она скрывала прыщи, бывшие у нее около рта. Мушки у нас приготовляли из черной тафты, носили их всегда при себе в очень изящных золотых, черепаховых и перламутровых маленьких табакерках; мушки имели самые прихотливые рисунки звезд, луны, собак, лисиц и даже карет, запряженных четвернею лошадей. Были также еще известны в старое время косметические маски Поппеи; последние надевали на ночь на лицо и после утром употребляли утиральники Венеры; это были куски замши, натертые спермацетом с белилами; надевали на ночь такие же перчатки и на руки. Очень модным в конце прошлого столетия считалось на груди носить блошные ловушки на шелковой ленточке или золотой цепочке; ловушки делались из розового дерева, слоновой кости, из серебра или золота; это были небольшие трубочки со многими дырочками, снизу запертые, а вверху открытые, в которых ввертывался стволок, намазанный кровью, медом, сиропом или какою-нибудь липкою жидкостью.

Также в числе модных всяких увлечений в русском обществе была и страсть к докторам и разным лекарственным панацеям. Иностранные медики еще в царствование Екатерины II считались не лучше цирюльников и в полках у полковых командиров и штаб-офицеров как бы жили в услужении; при их домах исполняли домашние поручения, как, например, расчесывали их парики и прочее. Но в 90-х годах доктора уже стояли в большом почете и за визиты им платили слишком щедро – рублей десять, двадцать пять и даже за визит в уездах рублей сто. Первые иностранные доктора были выписаны из Англии в 1581 году; скорее это были фельдшера. Назначение докторов зависело от первенствующего в государстве медика, носившего звание архиатера; звание это у нас существовало до учреждения медицинской коллегии 12 сентября 1763 года, последний архиатер был Кондоиди. За иностранными лекарствами у нас нарочно посылались доктора в иностранные земли, но были медикаменты и отечественные; последние собирались под видом особой подати, для чего заведены были особенные записные книги. Так, например, из поволжских губерний и Астрахани привозили солодковый корень, из Сибири – барьян, от болгар и китайцев – ревень; последний продавался долгое время исключительно от казны. При царе Алексее Михайловиче разведены вдоль западной стороны Кремля и в селе Измайлове аптекарские огороды; к собиранию и распознаванию трав служили так называемые травники, державшие рисунки и описание растений. Первая русская лечебная книга была переведена с польского языка в 1588 году; русские лекаря и рудометы (кровеметатели) получили образование от прибывших медиков-иностранцев; первые такие были набраны из стрелецких детей. В древности у нас у каждой царевны была своя бабка-лекарка; лишь Наталья Кирилловна, первая царица, лечилась у мужчины, гортанного лекаря Ивашки Губина. Страсть к знахарям и знахаркам у нас долго держалась. Кирилл Разумовский тоже пользовался от подагры у какой-то бабы, которая грызла ему ногу и прикладывала сопранизированных котов в виде припарки. Орлов-Чесменский тоже был вылечен знахарем Ерофеичем, давшим свое имя известной водочной настойке. Женские нервы в конце нынешнего столетия не были еще известны, хотя и тогда прекрасные половины падали в обмороки. Обмороки в это время вошли в большую моду и последние существовали различных названий: так, были обмороки Дидоны, капризы Медеи, спазмы Нины, ваперы Омфалы, обморок кстати, обморок коловратности и проч. и проч. Нервы стали известны чуть ли не в двадцатых годах нынешнего столетия; стали входить они в моду вместе с искусственными минеральными водами или, как их тогда называли, кислыми.

В ряду модных явлений обыденной общественной жизни в двадцатых годах нынешнего столетия особенно резко сказалась страсть аристократического общества к лечению минеральными водами. Новизна и мода влекла праздное общество к питью кислых вод. В эти годы весною вся аристократическая Москва просыпалась уже в пятом часу утра и катила на всевозможных экипажах в заведение старого московского врача Лодера, устроенное над Москвой-рекой близ Крымского брода. Лодер вместе с молодым доктором Енихеном первый завел в России искусственные минеральные воды. Помещались они в очень обширном саду с галереями. Здесь уже в пятом часу утра гремела музыка и бродили толпы гуляющих больных. В первые годы больше всего лечились дамы и затем старики-сановники от неизлечимой болезни старости. Слава заведения Лодера искусственных вод была настолько сильна, что сюда съезжалась публика со всей России. В Петербурге минеральные воды открыли только в конце тридцатых годов. По предписанию Лодера при питье вод больные должны были ходить три часа; это-то ходьба, на взгляд простолюдина бесцельная, и вызвала поговорку, характеризующую праздную гуляку: «Лодерем ходит». Названное заведение в короткое время получило такую известность, что в Москву на минеральные воды не только что приезжали из Петербурга, да и из Сибири. Особенно сильно на них тянуло прекрасный пол. В «Московском вестнике» 20-х годов встречаем следующее интересное описание этих вод: «Янсон! Янсон! Взгляни в окно: верно пожар? Скачут, стучат… невозможно долее спать! Шестой час и некому, кроме пожарных, будить Остоженку». – «Нет, сударь! не видно ни огня, ни дыму, небо ясно, но множество карет, колясок и дрожек тянутся… Странное дело! в шестом часу утра такой разъезд, это что-то необыкновенное». Спрашивающий одевается и выходит на улицу, здесь он встречает своего знакомого, который объясняет ему причину такого движения. Он идет с ним в заведение вод, и когда приходит к нему, то видит: весь его двор уставлен экипажами, сотни лакеев толпились перед крыльцом, посетителей была масса, они наполняли и здание минеральных вод, и большой сад. Мальчики, раздававшие воду, едва успевали наполнять кружки и снабжать подходивших листочками шалфея для очищения зубов. Подрумяненные старушки, румяные женщины, бледненькие дочки, кавалеры всех сортов и рангов тянулись непрерывною цепью к источникам здоровья, к мальчикам, разливавшим воду. Убогий оркестр наигрывал старинные марши и жосезы. Только ливреи и бороды, не постигая фантазии своих господ, забавлялись на их счет; один кучер уверял, что господ обманывают: «Я сам видел, как брали воду из Москвы-реки». Один москвич, пивший эти воды, почтил их следующими стихами: