Дмитрий Мережковский - Св. Иоанн Креста

• Название: Св. Иоанн Креста
• Автор: Дмитрий Мережковский
• Жанр: Религия

В книгах «Реформаторы: Лютер. Кальвин. Паскаль» (1939-1940) и «Испанские мистики: Св.Тереза Иисуса. Св.Иоанн Креста. Маленькая Тереза» (1940-1941) Д.С.Мережковский подводит итог своим размышлениям о судьбах христианства в мире, как всегда тесно связывая события прошлых столетий с современностью. В первой трилогии речь идет о реформаторах «внешних», во второй – о «внутренних», чей мистический опыт, по мысли Мережковского, призван преобразить три мировые ветви христианской Церкви в Церковь Вселенскую.

---

«В этой Ночи отчаяния и отверженности… память о бывших духовных радостях и уверенность в том, что они уже никогда не вернутся, усугубляет муку» (Abr., 132. Нооrn., 66). «Душа, угнетенная неимоверною и невидимою тяжестью, как бы растерзывается и размалывается Богом, как жерновами – пшеница, и, погружаясь в кромешную тьму, уничтожается» – умирает тою «второю смертью», от которой, по страшному слову Апокалипсиса, «нет воскресения» (Нооrn., 66). «Кажется душе, что она заживо проглочена зверем и переваривается в темном чреве его с такими муками, какие испытал Иона (во чреве кита). Больше всего мучает ее уверенность, что Бог отвергнул ее с омерзением и низринул во тьму» (Нооrn., 66–67. Abr., 130–131). «Кажется душе, что ее преследует Бог, как врага. „Зачем Ты поставил меня врагом Себе, так что я стал самому себе в тягость?“ – жалуется подвергшийся такому испытанию Иов (Нооrn., 64).

Ужас человека в Ночи Духа, и может быть, и самого Иоанна Креста – ужас Лютера: «Бог хранит для нас великие искушения, в которых мы уже не знаем, не диавол ли Бог и не Бог ли Диавол» (Лютер, 31). Или еще страшнее: нет ни Бога, ни диавола, и правы безбожники.

За что такая страшная казнь постигает в Ночи Духа великих святых, избранных среди избранных? За «грех святости», – за то, что человек распинается не вместе с Христом, а вместо Христа. «Бог сообщает душе… страшную силу» (Abr., 215). Бог говорит людям: «Вы – боги, dii estis» (Пс., 81, 6); но и диавол говорит им почти то же: «Будете, как боги, eritis sicut dii» (Быт., 3, 5. Cántico del Espíritu, с. 20). Здесь только один волосок отделяет Бога от диавола и величайшую святость от величайшего из всех грехов – гордыни. Вот за этот-то «грех святости» и казнится человек в Темной Ночи Духа.

Можно сказать о муках человека в этой Ночи, что «он заживо нисходит в ад» (Abr., 132. Hoorn., 69). Тело еще на земле, а душа уже в аду, и эта разлука души с телом так невыносима, что человек хотел бы кинуться в ад, только бы скорее душа снова соединилась с телом, потому что воскресает в вечную жизнь, или вечную смерть весь человек с «душой и с телом», и так же, как на небе прославленные, преображенные, будут и в аду обесславленные, обезображенные, «духовные тела». «Смертная мука (в Ночи Духа) такова… что для тех, кто мучится ею, была бы облегчением и милостью смерть» (Нооrn., 65). Если довести эту мысль до конца, то будет искушение вольною смертью – самоубийством.

И сказала ему (Иову) жена его: «Ты все еще тверд в непорочности твоей; похули Бога и умри» (Иов, 2, 9).

Может быть, в уничтоженной или недописанной части «Темной Ночи Духа» св. Иоанн Креста говорил и об этом последнем, самом страшном, искушении – самоубийстве.

Если человеку уже и в Темной Ночи Чувства кажется, что он находится в «прямых сношениях с диаволом», то тем более – в Ночи Духа. Диавол, кажется ему, уже не только около него, но и в нем самом, и что даже он сам – диавол. Если и об этом говорил Иоанн Креста в потерянной части «Темной Ночи», то опять, конечно, не по чужому, а по своему же собственному опыту. Когда иноки Саламанкской обители, завидев издали подходившего к ним Иоанна Креста, говорили: «Братья, уйдем поскорее, вот диавол идет!» – то, может быть, он и сам себе казался диаволом. И когда утешал духовную дочь свою, донью Анну де Пеньялоза, после смерти мужа ее и единственной дочери: «Ничего, ничего, ничего – шкуру сдери с себя и все остальное ради Христа!» – то, может быть, читая в глазах ее такой же перед ним ужас, как перед диаволом, и не мог решить, больше ли она ошибалась, когда он казался ей «великим святым», или когда казался «диаволом». Вот еще одна из многих причин того «злого колдовства», которое, по слову Терезы, тяготело над Иоанном Креста, – его великого одиночества.

11

Может быть, самые глубокие книги и самые нужные людям – неконченные – бесконечные. Две такие книги – «Темная Ночь» Иоанна Креста и «Книга Иова». Больше всего любил Иоанн в Ветхом Завете, кроме Псалмов, «Песнь Песней» и «Книгу Иова», – ту, в своем приближении к Богу, в блаженстве, а эту, в отдалении от Бога, в страдании, потому что Иов прошел сквозь такую же Темную Ночь Духа, как и он. «Иов сделал тот же опыт», – говорит Иоанн Креста (Нооrn., 65).

Слишком очевидно конец «Книги Иова» ей самой не соответствует; конец ее только доказывает, что кончить ее так не мог бы тот, кто ее написал, или что так написать не мог, кто так кончил.

Бог, отвечающий Иову в громе и молниях, вовсе не отвечает ему на вопрос его о правосудии Божием:

Пытке невинных посмеивается Бог. В руки нечестивых отдана земля; лица судей ее Он закрывает, если не Он, то кто же? (Иов, 9,23–24).

«Можем ли удою вытащить Левиафана?.. Крепкие щиты его – великолепные… круг зубов его – ужас… Он – царь над всеми сынами гордости» (Иов, 40, 20; 41, 7, 6, 26) – вовсе не ответ на вопрос Иова. Да и Бог ли отвечает ему? Может и диавол греметь и блистать в молниях. Бог, отвечающий Иову, вовсе не тот, которого он спрашивал, и смиренный Иов, «кающийся во прахе и пепле» (Иов, 42, 6), вовсе не тот, кто говорит Богу: «Вот, я кричу „Обида!“, и никто не слушает; вопию, и нет суда» (Иов, 19, 7).

Только один волосок отделяет покорность Иова, а может быть и св. Иоанна Креста, от такого бунта, что, по сравнению с ним, бунт Прометея – ничто, потому что тот ненавидит Бога, как врага своего; Иов же и св. Иоанн Креста любят Его, как отца, а любящий имеет большее право, чем ненавидящий, на бунт против любимого, если тот к нему несправедлив.

Главное страдание Иова – не проказа, не потеря богатства, не смерть детей, а та самая «потеря веры», о которой в «Темной Ночи Духа» говорит Иоанн Креста, и причина этой потери – сомнение в правосудии Божием. Что, если крестный вопль Иисуса: «Боже мой, Боже мой, для чего Ты Меня оставил?» – такой же вопрос без ответа, как все вопросы Иова, – вот, может быть, самое страшное сомнение Иоанна Креста, в Темной Ночи Духа чернейшая тьма, – то искушение, которого так боялся Лютер: «Бог хранит для нас великие искушения, в которых Бог нам кажется диаволом, а диавол – Богом».

Бог судит человека, но и человек судит Бога. Вечная тяжба человека с Богом – такой смысл книги Иова.

Чувствуя издали смрад прокаженного, люди бегут от него; точно так же, чувствуя издали ужас Темной Ночи Духа, люди бегут и от того, кто мучается в ней. Ни ему, ни Иову никто из людей не может помочь.

Иова утешит только Тот, Кто страдал больше и прошел сквозь темнейшую Ночь Духа, чем он, Тот, на чьем теле красные капли кровавого пота страшнее, чем белые пятна проказы на теле Иова. Чтобы рассудить его с Богом, нужен между ними Посредник.

Бог не человек, как я, чтобы я мог отвечать Ему и идти с Ним на суд. Нет между нами посредника, который положил бы руку свою на обоих нас (Иов, 9, 32–33).

Нет между ними Посредника, но будет, – Иов знает это:

Жив Искупитель мой, и Он в последний день восставит распадающуюся плоть мою из праха… И я увижу Бога (Иов, 19, 25–26).

Иова утешит не Тот, Кого знают все и Кому поклоняются, как «Царю ужасного величия», Rex tremendae maiestatis, а Тот, Кто говорит о Себе:

Я – червь, а не человек, поношение у людей и презрение в народе (Пс., 21, 27) —

Иисус проклятый. Спасший Иова из Темной Ночи Духа, спасет Он и всех, кто мучается в ней.

12

О первом шаге к спасению, первом луче света, брезжущем в «Темной Ночи», в уцелевшей части книги Иоанна Креста, умолчано, но, может быть, сказано в уничтоженной части. Ясно только одно: Кто-то неузнанный, с лицом в темноте невидимым, подходит к человеку в этой Ночи, и кажется ему сначала врагом и губителем, может быть, самим диаволом, а потом оказывается другом и спасителем. Всего удивительнее, что и сам Иоанн Креста лица Его не видит, может быть, потому, что боится узнать «в Царстве величия, в Том, Кого знают все таинственные Спутники в Темной Ночи», Иисуса Неизвестного, Проклятого. Только о Боге говорит он, а о Сыне Божьем молчит; даже имени Иисуса не произносит ни разу. Самые вещие слова Иова об Искупителе умолчаны в Темной Ночи Духа; только отчаяние Иова помнит Иоанн Креста, а надежду его забывает.

Но о дальнейшем пути спасения и о выходе человека из Темной Ночи к свету уже сказано ясно и в уцелевшей части книги. Так же, как в первой Ночи Чувства, и здесь, во второй Ночи Духа, то, что казалось человеку гибелью, оказывается спасением. Здесь происходит то, что в математике называется «прерывом», а в религии «обращением». По-гречески «обратиться» – значит перевернуться так, чтобы то, что было для вас внизу, было наверху». «Должно возвышаться так, что выше нельзя, и унижаться так, что ниже нельзя», – учит Иоанн Креста. Это и происходит в том «перевороте», «прерыве», который совершается в Темной Ночи Духа.

«Только так, ничего не чувствуя и не понимая, находясь в пустоте и во мраке, душа может понять все, таинственно исполняя в себе слова ап. Павла: „Мы ничего не имеем и всем обладаем“. Именно такая нищета духа такого „блаженства достойна“, по слову Господа, „Блаженны нищие духом“ (Нооrn., 79).