Н. Холодковский - Гёте. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Гёте. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: Н. Холодковский
• Издательство: 3bd93a2a-1461-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

В 1785 году Гёте предпринял, отчасти с геологической, отчасти с гигиенической целью, путешествие в Карлсбад. Лечение минеральными водами и тамошнее общество понравились поэту, и в конце лета 1786 года он вторично поехал в Карлсбад, но уже с затаенной целью отправиться оттуда в более далекое путешествие. Неожиданно для всех он уехал из Карлсбада, совершенно один, с походной сумкой через плечо, в три часа утра 3 сентября, отправив лишь прощальное письмо герцогу, в котором просил себе отпуск на неопределенное время.

Глава V. Путешествие в Италию и первые шесть лет по возвращении (1786—1794)

Верона, Виченца, Венеция, Болонья. – Первое пребывание в Риме. – Знакомство с художниками. – Неаполь. – Путешествие на Сицилию и возвращение через Неаполь в Рим. – Занятия искусствами. – Любовь к прекрасной миланке. – Литературные труды. – Возвращение в Веймар. – Влияние итальянского путешествия на характер, взгляды и деятельность Гёте. – Охлаждение между Гёте и веймарским обществом. – Христиана Вульпиус. – Разрыв с г-жой Штейн. – Занятия ботаникой, оптикой и остеологией. – Поэтическая деятельность. – Политические затруднения. – Поход во Францию и возвращение. – Осада Майнца.

Гёте путешествовал инкогнито, под именем купца Меллера. Через Мюнхен и Тироль прибыл он 16 сентября в Верону, где осмотрел древний амфитеатр. Из Вероны он через три дня приехал в Виченцу и пробыл там около недели, привлекаемый по преимуществу архитектурными сооружениями этого города (Олимпийский театр, базилика и пр.). Затем он продолжал путь через Падую в Венецию. Здесь Гёте прожил с лишком две недели, осматривал город и его многочисленные достопримечательности. Из зданий его интересовали церковь Il Redentore, монастырь Carità и другие, из картин особенно понравилась работа Паоло Веронезе, изображающая коленопреклоненную семью Дария перед Александром. Чтобы познакомиться с народными итальянскими напевами, он заказал для себя так называемое «пение лодочников». При лунном свете плыл он в гондоле, где один лодочник стоял на корме, другой – на носу и оба пели поочередно, стих за стихом, из Tacco и Ариосто. В одном месте канала певцы вышли на берег, разошлись в разные стороны и пели, чередуясь, издали. Гёте был глубоко растроган этим пением. Он посещал также оперу и был поражен тем живым участием, какое зрители принимали в представлении; подобное же участие публики заметил он и при посещении суда во время разбирательства одного дела. Живая, общительная натура венецианцев удивляла его своим контрастом с хладнокровием и замкнутостью северян. Как натуралист Гёте также нашел в Венеции немало интересного: рыбный рынок изобиловал множеством всевозможных морских животных, жизнь которых можно было наблюдать и на воле, выезжая на лодке в море.

Уже и теперь, в самом начале своего путешествия, Гёте чувствовал себя чрезвычайно освеженным и ободренным новыми впечатлениями. «О, если бы я мог, – писал он в Веймар, – передать вам, друзья мои, хоть частицу этого легкого существования!» Север казался ему теперь мрачной тюрьмой, из которой он впервые вырвался, чтобы узнать настоящую жизнь.

В середине октября наш поэт отплыл в Феррару, откуда вскоре отправился в Болонью. Здесь он осмотрел разные здания и множество картин, из которых его наиболее привлекла «Святая Агата» Рафаэля. 23 октября Гёте был уже во Флоренции, где почти не остановился, торопясь в Рим, куда и прибыл, через Перуджу и Сполето, 28 октября. «Теперь я спокоен, – писал он 1 ноября в Веймар, – спокоен, кажется, на всю мою жизнь. Можно смело сказать, что там, где мы видим воочию и в целом все то, что было нам известно лишь понаслышке и по частям, – там начинается для нас новая жизнь. Все грезы моей юности теперь оживают предо мною; первые гравюры, какие я только помню – эти виды Рима в комнатах отцовского дома – восстают перед моими глазами в действительности… Куда я ни пойду, везде встречаю знакомое в этом новом для меня мире; все это таково, как я его себе представлял, и все-таки ново. То же самое могу я сказать и о моих взглядах, моих идеях. Нет у меня ни одной новой мысли, не нашел я ничего для себя неожиданного; но прежние мысли мои приобрели такую определенность, живость и взаимную связь, что их можно считать за новые». Мы выписали эту цитату потому, что она превосходно выражает то умственное и нравственное «перерождение», которое Гёте испытал в Италии, откуда он возвратился, по его словам, совсем иным, новым человеком.

Рим в политическом и религиозном отношении, как столица и святыня всего католического мира, весьма мало интересовал нашего поэта. Он видел папу во время богослужения и сперва пришел в восторг от великолепного зрелища; в нем пробудилось страстное желание услышать обращение папы к народу. Но поскольку никакого обращения не последовало, а вместо этого папа расхаживал перед алтарем туда и сюда, бормоча молитвы, – в Гёте «проснулось протестантское нечестие», и он отвернулся от пышного зрелища, обратив свое внимание на статуи и картины. Искусство и его памятники – вот все, что привлекало нашего поэта в «вечном городе». Картины Тициана, Гвидо, Рафаэля, Микеланджело, фрески Доминикино, фарнезская галерея Карраччи, Аполлон Бельведерский, Колизей, собор Св. Петра – все это приводило его в восторг и оставляло глубокие следы в его художественном развитии. Много помогал ему в изучении картин великих мастеров знакомый немецкий живописец Тишбейн, живший в то время в Риме. Через Тишбейна Гёте познакомился с кружком живописцев, в котором видную роль играла художница Анжелика Кауфман – даровитая женщина, душа этого кружка.

Около трех месяцев жил Гёте в Риме, изучая памятники искусства. При этом он не забывал и литературной деятельности: «Ифигения», которую он начал перелагать в ямбические стихи, подвигалась понемногу вперед. Также занимался он и естественно-историческими работами: в ботанике его интересовал метаморфоз растений, в анатомии он увлекся изучением отношения мускулатуры к формам тела.

После карнавала, который не произвел на него приятного впечатления, Гёте уехал (22 февраля 1787 года) в Неаполь вместе с Тишбейном. Здесь он был охвачен совсем иным настроением, нежели в Риме. Море, чудное небо, Везувий – словом, дивные картины природы почти совершенно отвлекли его от изучения древностей, и даже Геркуланум и Помпея интересовали его сравнительно мало. «Природа – это все-таки единственная книга, представляющая на всех своих страницах одинаково великое содержание!» – восклицает он. День и ночь гулял он по морскому берегу, по площадям и улицам Неаполя и три раза поднимался на Везувий, причем в последний раз едва не задохся от дыма и избежал горячей лавы лишь благодаря энергии своего проводника. Роскошная растительность Италии заставляла нашего поэта много думать и о растениях, и в Неаполе он в значительной мере выработал свою идею о растении-первообразе.

Из Неаполя Гёте намерен был отправиться на Сицилию. Тишбейн не мог далее сопровождать его и рекомендовал другого немецкого художника, Книпа. Книп по условию, заключенному с Гёте, должен был рисовать ему во время их путешествия ландшафты. В конце марта Гёте с Книпом отправились на корабле на Сицилию. Они плыли с лишком четыре дня и вытерпели сильную качку, во время которой Гёте, мучимый морской болезнью и лежа в каюте, обдумывал первые два акта своего «Tacco». Путешественники высадились в Палермо, где Гёте провел более двух недель, в течение которых совершал многочисленные экскурсии по окрестностям, наслаждался роскошной природой и собирал растения и минералы, не забывая познакомиться и с памятниками искусства, находившимися в городе. Узнав, что в Палермо живут мать и сестра знаменитого Калиостро, Гёте не мог удержаться от искушения посетить их. Он явился к ним, выдав себя за англичанина, который будто бы встретился с Калиостро в Лондоне. Впоследствии из Веймара он посылал деньги этим родственникам Калиостро, которые оказались весьма бедными людьми.

Из Палермо Гёте совершил путешествие по Сицилии. Посетив Алькамо, Сегесту, Джирдженти и Катанию и везде осмотрев по пути памятники древности, путешественники прибыли в Мессину, носившую свежие следы недавнего землетрясения. Картина разрушения неприятно подействовала на Гёте; сверх того, губернатор Мессины оказался своевольным, капризным стариком, от которого можно было ожидать больших неприятностей. Поэтому Гёте был очень рад, когда представился случай уехать в Неаполь, на французском купеческом корабле. Обратное морское путешествие было гораздо беспокойнее первого: корабль попал в сильное морское течение и едва не разбился о скалы острова Капри. К счастью, все окончилось благополучно, и 17 мая Гёте уже был в Неаполе, где провел около двух недель, наслаждался картиной извержения Везувия и наконец, дружески распрощавшись с Книпом, выехал в Рим.

В Риме наш поэт вновь примкнул к кружку художников и начал сам заниматься живописью. Искусство это уже с детства привлекало его, и не раз приходила ему в голову мысль, не должен ли он сделаться живописцем, не здесь ли он найдет свое настоящее призвание? До сих пор попытки его были большей частью неудачны; когда он обращался к профессиональным художникам с вопросом о своем рисовальном таланте, то получал обыкновенно неопределенные или малоблагоприятные ответы. Тем не менее, изучение классических образцов живописи и жизнь среди художников возбудили в нем столь сильное желание овладеть этим искусством, что он не мог удержаться от новой попытки достичь чего-нибудь на этом пути.