Н. Холодковский - Гёте. Его жизнь и литературная деятельность

• Название: Гёте. Его жизнь и литературная деятельность
• Автор: Н. Холодковский
• Издательство: 3bd93a2a-1461-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

Нам остается обрисовать еще в кратких чертах научную деятельность Гёте. Из биографии его видно, что он чрезвычайно интересовался естественными науками: минералогией, геологией, ботаникой, зоологией (собственно, сравнительной анатомией), оптикой и метеорологией.

Как натуралист Гёте более теоретик и философ, чем кропотливый добыватель фактов. В науках, метод которых по преимуществу индуктивный, Гёте шел путем дедукции и благодаря этому, если исходная точка его была верна, достигал блестящих результатов, если же он исходил из неверных положений, – все более и более заблуждался, и тем сильнее, чем более данная наука требовала приложения индуктивного метода. Шиллер в следующих словах чрезвычайно метко характеризует направление научной деятельности Гёте (в письме к нему): «Вы ищете в природе необходимого, но ищете его на самом трудном пути, которого остерегается каждый человек более слабых сил, чем ваши. Вы берете всю природу в целом, чтобы пролить свет на отдельные ее части; во всеобщности всех родов явлений ищете вы основ к объяснению всего индивидуального».

В минералогии Гёте был очень хорошим для своего времени знатоком минералов и горных пород, а в геологии – рьяным противником вулканизма. Здесь он более симпатизировал нептунической теории Вернера. Как в политике революции и войны были противны душе Гёте, так и в истории развития земной коры он не хотел признать видной роли за внезапными изменениями и переворотами.

Чтоб росли, цвели природы чада,
Переворотов глупых ей не надо,—

говорит он устами «Фауста». Гёте склонялся скорее к допущению медленного и постепенного изменения Земли преимущественно под влиянием вод океана, приближаясь в этом отношении к тому взгляду, который впоследствии мастерски был развит Лайелем и получил общее признание в науке.

Если в минералогии и геологии Гёте лишь был au courant[3] современного ему состояния науки и довольствовался тем, что составил себе самостоятельное теоретическое представление о развитии неорганического мира, то в биологии он был творцом новых теорий и открыл некоторые замечательные факты общего характера. В ботанике он много занимался учением о метаморфозе растений и пришел к теории, по которой разные части цветка: чашечка, венчик, тычинки, пестики, – представляют собою не что иное, как видоизменение одного и того же основного органа – листа. Таким образом, он установил единство плана в строении различных органов растения. Подобная идея была высказана уже ранее знаменитым эмбриологом Каспаром Фридрихом Вольфом, но Гёте впервые развил эту идею в стройную теорию, которая впоследствии была оценена ботаниками и принесла большую пользу науке. Что касается зоологии, то Гёте увлекался преимущественно такой, казалось бы, сухой ее частью, как учение о костях (остеология), стараясь найти единство плана в строении некоторых частей скелета, а также и в строении различных животных. Результатами этих исследований были открытие межчелюстной кости у человека, позвоночная теория черепа, трактат о метаморфозе животных и множество заметок под общим заглавием «О морфологии», – заметок нередко весьма замечательных и ценных. Что касается парной межчелюстной кости, которая помещается между обеими челюстями и несет в себе резцы (у млекопитающих), то отсутствие этой кости у человека (резцы у него помещаются в верхнечелюстных костях) считалось современными Гёте анатомами одним из важнейших отличий человека от животных. Ввиду общего сходства организации человека и других млекопитающих Гёте, согласно своей идее о единстве плана в строении близких организмов, предположил, что кость эта должна быть и у человека. И действительно, сравнивая между собой множество человеческих черепов, он нашел в некоторых из них межчелюстную кость. Важное открытие это было столь неожиданно, что его не сразу признали анатомы. В настоящее время мы знаем из истории развития, что межчелюстная кость всегда бывает у человека в зародышевом состоянии, но вскоре сливается с верхнечелюстною; таким образом, присутствие отдельной межчелюстной кости во взрослом человеческом черепе сводится к случайной местной задержке развития. Если находка этой кости у человека представляет собою замечательное открытие, сделанное нашим поэтом путем дедукции, то еще более интересна с философской стороны его позвоночная теория черепа. По этой теории череп есть не что иное, как видоизмененное продолжение позвоночного столба, с которым он устроен в основном по одному общему плану, то есть состоит из нескольких частей, лежащих в ряд одна за другой и представляющих собой черепные позвонки. Теория эта высказана была также Океном, который даже оспаривал у Гёте первенство, – но есть несомненные доказательства, что Гёте первый пришел к позвоночной теории черепа, хотя Окен ранее его опубликовал свои мысли. В новейшее время эта теория подверглась значительным изменениям со стороны различных ученых (Гегенбаур, фон Виге, Дорн и другие), так что стала почти неузнаваемой. Здесь не место излагать подробно современное состояние этой теории; укажем только, что хотя существование костяных позвонков в черепе в настоящее время и отвергнуто, но голова считается все-таки видоизмененным продолжением туловища, представляющим в зародышевой жизни, еще ранее образования скелета, расчленение, сходное с расчленением туловища. Теория Гёте была, во всяком случае, необходимой ступенью в развитии этого воззрения на череп и, следовательно, сослужила важную службу науке. Основная идея его, что голова и туловище обнаруживают в своем строении один общий план, оказалась верной.

В трактате о метаморфозе животных и в своих заметках «О морфологии» Гёте высказал множество метких и глубоких мыслей об изменении организмов под влиянием внешних условий, о соотношении (корреляции) органов, о постепенном совершенствовании животных видов, о составе сложного организма из многих до известной степени самостоятельных частей и так далее. Многие из этих мыслей предвосхищают различные положения современной нам эволюционной теории, но изложены настолько общо и туманно, что являются скорее гениальными предугадываниями, чем зачатками научной теории.

Гораздо менее удачна была деятельность Гёте по части физики. Как художник и страстный любитель живописи он чрезвычайно интересовался учением о цветах. Ньютоновская теория, по которой белый свет есть результат смешения цветных лучей солнечного спектра, казалась ему неестественной. На основании нескольких наблюдений и опытов Гёте пришел к убеждению, что белый цвет – простой и однородный и что все другие цвета происходят через смешение света и темноты. Если, например, источник света находится позади полупрозрачной среды различной плотности, то просвечивающие лучи будут, смотря по плотности среды, от желтого до красного цвета; если же сквозь освещенную полупрозрачную среду просвечивает темный фон, то получаются оттенки синего цвета. Все эти явления вполне объясняются, однако, и Ньютоновой теорией, а с другой стороны, есть много явлений, необъяснимых по теории Гёте. Поэтому Гётева цветовая теория не имела никакого успеха как раз среди лиц, компетентных в физике, хотя ею увлекались некоторые художники, философы и проч. Привыкнув к недоверию и к непониманию своих научных трудов не только со стороны публики, но и со стороны ученых педантов, медливших с признанием его открытий даже в тех случаях, когда истина была на его стороне, Гёте считал себя правым и в своей цветовой теории и даже ставил себе в особенную заслугу, что он будто бы один среди своих современников нашел ключ к истинному пониманию цветовых феноменов. В этом случае он жестоко ошибся. Неверна была его исходная точка: признание света и темноты за два равноправных фактора в произведении цветов, между тем как темнота не есть что-либо положительное, а лишь простое отсутствие света. Весьма несовершенны были также и методы исследования, которыми Гёте пользовался в физике, – науке, требующей точной и нередко весьма сложной обстановки опытов. Вообще, Гёте в физике был не в своей сфере. Он имел большой талант как наблюдатель, но являлся плохим экспериментатором и не знал математики; между тем физика есть наука именно наполовину экспериментальная, наполовину математическая, а прямое наблюдение играет в ней сравнительно менее значительную роль. Вот почему он пришел к ложному представлению о причинах цветовых явлений и построил неудачную теорию.

В метеорологии Гёте был ревностным последователем Говарда и написал, кроме ряда заметок об атмосфере и облаках, очерк учения о погоде.

Из обзора научной деятельности Гёте видно, что особенно плодотворны были его труды в ботанике и зоологии, то есть в науках, изучающих организованную природу. Заслуги его в этих науках пользуются общим признанием, которого не могли подорвать нападки некоторых ученых (например, Дюбуа-Реймона). Теория метаморфоза растений, открытие межчелюстной кости у человека, позвоночная теория черепа всегда останутся ценным вкладом в науку, – вкладом, заставляющим признать, что по крайней мере в биологии Гёте не был простым любителем, дилетантом, но явился настоящим ученым и носителем новых, плодотворных идей.