А. Калинина - Рембрандт ван Рейн. Его жизнь и художественная деятельность

• Название: Рембрандт ван Рейн. Его жизнь и художественная деятельность
• Автор: А. Калинина
• Издательство: 3bd93a2a-1461-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

«В Соединенных Провинциях, – говорит он, – есть места заключения, куда правительство запирает лентяев и бродяг, а также и беспутных мотов; здесь их заставляют работать помимо их воли и желания; заработок их покрывает расходы на их содержание. Чтобы подвергнуть их заключению, достаточно жалобы, поданной в суд женою или родственниками: если на суде окажется, что обвиняемый действительно жил выше своих средств или тратил чужое, ему не миновать наказания».

Глубоко возмущенный ничем не вызванным вмешательством родственников в его семейные, личные дела, Рембрандт поспешил предупредить их: он подал в суд иск на клеветников и сплетников, обвинявших его в растрате имущества семьи. Его защитник без труда доказал, что издержки художника нисколько не превышают его доходов. Сам Рембрандт, отвечая на запрос судьи, заявил, что «жена его и он сам вполне обеспечены земными благами, за что не могут достаточно отблагодарить Провидение».

Рембранд Ван Рейн. Притча о работниках на винограднике. 1637

Процесс кончился ничем: суд не нашел ничего оскорбительного для Рембрандта в пересудах родни Саскии. Но из него ясно видно, что при жизни первой своей жены гениальный художник пользовался большими средствами и жил вполне безбедно, даже широко, без всякой мелочной скупости. Впрочем, сам Рембрандт никогда не был практическим человеком: ни домовых книг, ни записей он не вел и вовсе не умел выгодно сбывать свои произведения. Его непонимание денежных дел доказывается перепиской (единственные сохранившиеся письма Рембрандта) об уплате денег за заказанные штатгальтером принцем Генрихом Фридрихом картины. Вот почему, несмотря на то что ван Рейн никогда не проводил времени в тавернах с веселыми товарищами, не задавал, подобно Рубенсу и ван Дейку, роскошных пиров и праздников, а жил, хотя и окруженный роскошной обстановкой, скромной жизнью протестантского бюргера, пока Саския охраняла его от всяких соблазнов и искушений, он не нажил себе ни дворцов, ни дорогих вилл: после его смерти остался мольберт, краски, другие принадлежности живописи и немного белья.

В этот плодотворный период своей жизни Рембрандт написал лучшие произведения. Легко работалось в благоустроенном укромном уголке, где каждая безделица носила следы рук любящей женщины. В 1638 году был окончен заказанный принцем Оранским цикл картин, изображавших главные моменты земной жизни Спасителя. Над одной из них («Снятие с креста») Рембрандт работал несколько лет. Мысль о ней зрела в уме художника еще с 1633 года: тогда он разработал этот сюжет в прелестной гравюре, названной «Большое снятие с креста». Но гравюра была только пробным камнем; в картине сказался весь гений Рембрандта.

Темная ночь спустилась на Голгофу; как мрачный покров, окутала она вершину горы. Вдали едва виднеются стены и купола Иерусалима. У креста собрались последователи Распятого, все простые бедные люди, едва прикрытые грубыми лохмотьями. На земле разостлан дорогой покров, приготовленный для принятия Божественного Учителя. Тело Спасителя бессильно скользит по полотну, бережно поддерживаемое учениками. Сколько скорби в этих лицах, еще более трогательной вследствие ее безыскусственности. Полный контраст с ними представляет лицо человека в фантастической восточной одежде, стоящего у подножия креста, опираясь на большую трость. Он холодно и безучастно, выполняя обязанность, следит за происходящим. Это, вероятно, сановник, занимающий высокий пост в Синедрионе. Но в нем, кроме костюма, ничто не напоминает еврея; тип его чисто голландский. Вероятно, он написан с какого-нибудь из чиновников инквизиции, которого, может быть, в детстве видел художник и память о которых еще живо сохранялась в то время в народе.

Главная прелесть картины – ее освещение. Весь свет исходит от тела Христа и ровным и мягким потоком изливается на лица Его учеников. Вся природа кругом тонет во мраке; взгляд невольно устремляется на главную группу, на величавый лик Божественного Страдальца, в свете которого мир увидел Свет Истины.

Единственные письма Рембрандта, дошедшие до нас, касаются этого заказа. Художник должен был получить за каждую из доставленных принцу картин 600 флоринов; но казначейство задерживало и затягивало уплату этих денег. Рембрандт, который в это время очень нуждался в них для покупки дома, был принужден несколько раз напоминать о себе управляющему принца.

Весь характер Рембрандта целиком проявился в этих трех письмах. Они написаны самым простым, хотя вполне правильным слогом; но каждое слово в них дышит скромным достоинством и спокойной вежливостью. Великий художник просил только должное, тем не менее он заявляет, что готов уступить, если державный заказчик найдет его цену слишком высокой. «Я желал бы, – пишет он, – получить за каждую из отосланных мною картин тысячу флоринов и думаю, что заслужил их; но если Его Высочество найдет, что моя работа этого не стоит, то пусть он назначит им цену по своему желанию».

Когда Рафаэль, написав для Агостино Киджи несколько фресок за заранее условленную цену, потребовал за них двойную сумму, заказчик беспрекословно выдал ее.

Сын лейденского мельника был менее притязателен и поэтому пользовался меньшей удачей в отношений оценки труда, чем его итальянский собрат. Доверенные принца решили выдать Рембрандту всего по 600 флоринов за каждую картину; да и эти небольшие деньги были выплачены не сразу, а после долгих просьб и напоминаний со стороны художника. То ему заявляют, что принцу не решаются доложить о его деле, так как он занят государственными делами; то указывают на пустоту кассы. Напрасно Рембрандт во втором письме ссылается на сведения, полученные им от сборщика податей Уэтенбогарда, о поступлений в казначейство значительных сумм, – ему не отвечают. Это второе письмо бросает такой яркий свет на отношения чиновников принца-штатгальтера к величайшему живописцу голландской школы и так характеризует самого Рембрандта, что интересно прочесть его в подстрочном переводе.

«Г-ну Хейгенсу.

Милостивый государь.

Не без страха пишу Вам, и то по совету г-на сборщика податей Уэтенбогарда, которому я поверил свой сетования на промедление уплаты за мои картины. Казначей Фольбергер отрицает поступление годовой ренты (в контору штатгальтера); но Уэтенбогард уверил меня, что Фольбергер получал эти проценты сполна в каждый срок и что в казначейство недавно внесено четыре тысячи флоринов. Поэтому прошу Вас, моего милостивца, приказать как можно скорее изготовить распоряжение о выдаче мне 1144 флоринов, которые я вполне заслужил. Я постараюсь когда-нибудь отблагодарить Вас за это моими услугами и доказать Вам мою дружбу».

В последнем письме Рембрандт высказывает свою признательность Хейгенсу, секретарю принца, за любезное письмо (вероятно, с обещанием уплаты денег) и просит его принять картину своей работы, которую «следует повесить как можно выше, чтобы она производила на зрителя впечатление».

Только 17 февраля 1639 года, то есть через полгода после отправки приведенного нами письма, принц подписал приказ о выдаче Рембрандту 1244 флоринов за две картины, по 600 флоринов за каждую. Сорок четыре флорина художник истратил на рамы и упаковку. Рембрандт просил только 1144 флорина. Итак, этот мелочно скупой человек, гнавшийся за каждым грошом, сам обсчитал себя на сто флоринов.

Трудясь над картинами для штатгальтера, Рембрандт находил время заниматься и другими заказами. Работал он обыкновенно быстро и никогда не терял времени на безделье. Даже когда он отправлялся на прогулку или за город, к друзьям, у него в кармане всегда был небольшой запас гравировальных досок. Поразит ли его интересный тип или понравится живописный пейзаж, он тотчас же брался за резец – и альбом его обогащался новым наброском. Случилось раз, что один из его ревностных почитателей, Ян Сикс, заехал за живописцем и увез его на свою загородную дачу обедать. Быстрая езда возбудила аппетит приятелей; но едва они сели за стол, как оказалось, что в доме нет горчицы. Пришлось послать слугу в соседнюю деревню. Ждать было скучно; Сикс, в досаде на такое промедление, ворчал и жаловался на неисправность и медлительность прислуги вообще и своих слуг в особенности. Рембрандт, смеясь, предложил своему другу побиться об заклад, что он успеет до возвращения слуги начать и окончить гравюру. Взяв небольшую дощечку, он подсел к окну и принялся за работу. Когда вдали показался посланный, пейзаж был готов. Эта гравюра – теперь очень редкая и ценная – известна под названием «Мост Сикса». На первом плане мост через канал и группа деревьев, на воде несколько лодок. Рисунок сделан одними контурами, как и все наброски с натуры; несмотря на полное отсутствие отделки, штрихи так смелы и верны, что получается вполне цельное впечатление.

Верный взгляд и быстрота руки иногда оказывали знаменитому художнику большие услуги. Нередко, проходя по улицам Амстердама, он останавливался перед какой-нибудь группой – и уличная сценка как живая ложилась на послушную доску. Может быть, невольные натурщики никогда бы не позволили граверу передать потомству свои непривлекательные черты, но это делалось помимо их воли. Так возникли гравюры «Играющие в карты», «Пирожница», «Девочка, возвращающаяся с рынка» и другие.