Александр Быков - Игнатий Лойола. Его жизнь и общественная деятельность

• Название: Игнатий Лойола. Его жизнь и общественная деятельность
• Автор: Александр Быков
• Издательство: 3bd93a2a-1461-102c-96f3-af3a14b75ca4
• Жанр: Биографии и Мемуары

Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.

---

Уговорив учеников следовать за ним, Лопец покинул Барселону и направился в Алкала де Генарес, где процветал юный университет, основанный знаменитым кардиналом и регентом Кастилии во время детства Карла V, Франчиско Хименс де Чиснерос, в 1498 году; местопребывание архиепископа, средоточие кастильской образованности, Алкала была в то время многолюдна, богата и оживленна. Лопец поступил на курсы в университет и повел тот же образ жизни, какой он вел в столице Каталонии. Вокруг него стали собираться кающиеся, о нем заговорили по городу, и общее внимание обратилось на незнакомого студента в черном плаще и сомбреро; благородные кастилианки решили бесповоротно, что это святой, и наперебой принялись приглашать его в качестве исповедника. Две из них, воспламененные его рассказами о страннической жизни во славу Божию и о задуманном духовном воинствующем братстве, решились проделать то же самое и тайком бежали из Алкалы, покинув мужей и семьи. Скандал вышел громадный, и инквизиция, давно уже следившая за рыцарем Св. Девы, немедленно арестовала его и подвергла допросу, считая его сочленом опасной в то время религиозно-мистической секты иллюминатов. Старший инквизитор и великий викарий доминиканцев, Фигвероа, убедился в своей ошибке после самого поверхностного допроса и выпустил на свободу студента-проповедника, но в это время поступили жалобы оскорбленных мужей, и Лопеца вторично арестовали. Две дамы высшего круга, Тереза Карденас, мать герцога Диего Макведа, и статс-дама Алиенора Маскареньяс, бывшая кормилица наследного принца Филиппа, приняли живое участие в святом проповеднике и выразили желание взять его на поруки, но нелюбезный Фигвероа отказал им в этом. Дело могло бы принять очень дурной оборот для блюстителя нравов, если бы взбалмошные кастилианки не вернулись домой после целого ряда курьезных приключений. Они удостоверили под присягой, что “дон Иньиго Лопец де Рекальде” отговаривал их от поездки и они поступили против его настоятельных советов; тогда Фигвероа освободил Лопеца, посоветовав ему прилежнее учиться, а не баламутить народ. Как бы то ни было, кредит рыцаря Св. Девы был подорван, ученики отреклись от него, опасаясь инквизиции, и он в досаде покинул Алкалу, чтобы продолжать учение в Саламанке. По дороге Лопец остановился в Вальядолиле, где обратился за советом к толедскому архиепископу Фонсеке; последний благословил его и даже дал денег, чтобы ревностный студент мог беспрепятственно добраться до университетского города. “Маленький Рим”, как долго называли Саламанку, обладал старинным университетом, основанным в 1239 году леоно-кастильским королем Фердинандом III Святым. Записавшись на университетские курсы, неугомонный Лопец повел тот же образ жизни, как и в Алкале, поэтому немудрено, что в городе скоро заговорили о суровом ревнителе нравственности и благочестия. К тому же из Алкалы прибыли раскаявшиеся Артиага, Каллист, Кацерес и Жеган. Инквизиция всполошилась, и великий викарий доминиканцев, Фриас, велел арестовать всех пятерых. Относясь почему-то к Фриасу с большим уважением, чем к Фигвероа, Лопец на допросе показал ему свои “Духовные упражнения”. Великий викарий пригласил экспертами трех докторов богословия и поручил им рассмотреть произведение студента Лопеца де Рекальде; доктора прочитали книгу и объявили, что в ней противохристианского в духе католицизма ничего нет, но видно полное неумение владеть пером, а потому слог сбивчивый и неясный. Тогда Фриас выпустил на волю злосчастного рыцаря, внушительно “посоветовав” ему учиться, так как он мало искусен в риторике и может впасть в ересь. Взбешенный таким советом, Лопец объявил одновременно с ним выпущенным ученикам, что в Испании учиться нечему, что здесь не понимают его великих идей, а потому им следует отправиться в Париж. Злосчастные ученики потеряли терпение и наотрез отказались следовать за учителем, из-за которого они перенесли только массу неприятностей. Тяжело вздохнул покинутый всеми и непризнанный рыцарь Св. Девы, нагрузил свои скромные пожитки на осла и, подгоняя его, отправился пешком из Саламанки в Париж.

Глава IV. Проповедник Лойола

Парижский университет, первый по времени в Европе, был окончательно учрежден в 1200 году французским королем Филиппом П. Ученый англичанин Курсон написал для него устав, который был утвержден королем в 1205 году, а со времен короля Карла V Мудрого университет получил титул “старшей дочери французских королей”. Самое название “университет” было впервые применено к парижскому, так как, по идее Курсона, здесь было всемирное сосредоточие преподавателей и учащихся, “universitas magistrorum et auditorum”. Владея с самого начала обширными привилегиями, университет в Париже приобрел значение особенно в XIV и XV столетиях, вмешиваясь в политические события Франции и имея своих представителей в генеральных собраниях. Из четырех факультетов первенствующую роль играл богословский, преобразованный в 1252 году Робертом Сорбоном в высшее учреждение, с гордостью называемое “непрерывным галльским собором”. Эта Сорбонна всегда стояла на страже чистоты католической религии, была верной помощницей пап в борьбе с ересями, первая начала опровергать Лютера, Кальвина и Цвингли и первая же впоследствии вооружилась против иезуитов. Философская диалектика, преподаваемая в высших учебных заведениях, с давних времен слилась с богословием под общим названием схоластики и достигла своего апогея в XIII и XIV столетиях, но в первой четверти XVI столетия схоластика приходила в упадок благодаря нападкам Оккама, Буридана и других. Однако парижский университет и Сорбонна продолжали еще привлекать тысячи слушателей, желавших работать под руководством Гомбо, Буханана, Говеа, Латомуса, Гильома Бюде, Пьера Данеса, Ласкариса, Жана Салиньяка, Рамуса и других светил науки той эпохи. Правда, все ученые и профессора подчинялись строгому ригоризму схоластики в своих лекциях, не смея на волос уклониться от предначертанных рамок, тем не менее любознательная молодежь стекалась в Париж со всех сторон: одни жаждали укрепиться в догматах веры, другие же, наоборот, стремились ознакомиться с идеями Лютера, Цвингли, Кальвина и Меланхтона.

В этот-то центр умственной кипучей деятельности прибыл в январе 1528 года испанский дворянин Иньиго Лопец, начавший теперь именоваться Лойолой, в честь замка, где он родился; поэтому и мы начнем называть его теперь этим новым именем. Как совершил свое путешествие Лойола, что случилось с ним замечательного дорогою, остается неизвестным, хотя со времени своего появления в Париже он во многих отношениях сильно изменился. Оставаясь прежним пламенным ревнителем своеобразно понимаемого христианства и нравственности, Лойола как-то практически поумнел, перестал подвергать себя публичному осмеянию, как это было в Алкале и Саламанке, резкие психопатические выходки прекратились, а шероховатости упрямого васкона сгладились. Он стал упорно, настойчиво, но осторожно и умно добиваться своей заветной идеи, ясно сформулированной в Венеции: создать духовное братство для борьбы с врагами католической церкви. Рыцарь Св. Девы Марии стушевался куда-то бесследно, явился проповедник нравственности умственной и телесной, будущий основатель ордена иезуитов. Что повлияло так на Лойолу, остается неразгаданным, потому что биографы обходят полным молчанием эту эпоху его жизни. Криминалисты в подобных случаях говорят: “Cherchez la femme”, и, кажется, мы будем очень близки к истине, если укажем на Алиенору Маскареньяс как на тайную вдохновительницу Лопеца; познакомившись с ним в Алкале, а может быть и раньше, эта дама поддерживала с ним оживленную переписку до самой его смерти.

Прибыв в Париж, Лойола поступил 1 февраля 1528 года почему-то не в университет, а в коллегию Монтегю на улице Семи дорог (Sept-Voies), желая ознакомиться с гуманитарными науками. Одновременно с этим он опять взялся за исправление нравов и на первых же порах был схвачен служителями инквизиции; верховный инквизитор парижский, доминиканец Ори, допросил его, удовлетворился представленными объяснениями и отпустил с миром после нескольких дней ареста. Обрадованный успехом Лойола продолжал ревностно свои проповеди, привлек трех новых учеников, имена которых неизвестны, и устроил общежитие. Благотворительность в Париже была очень ничтожна, так что вновь образовавшееся общежитие буквально голодало. Серьезно озабоченный этим, а может быть и по другим причинам, в том же 1528 году Лойола предпринял таинственную поездку во Фландрию и Англию, откуда возвратился с богатым подаянием, которого могло хватить общежитию на несколько лет. После того он начал усердно заниматься и даже для большей успешности сократил число часов, посвящаемых молитве, что для человека набожного, каким был несомненно Лойола, считалось большою жертвою. Однако из восемнадцати месяцев, проведенных в коллегии Монтегю, Лойола мог посвятить собственно учению только шесть; целый год был истрачен на различные поездки, житейские хлопоты и проповеди. Считая себя все-таки достаточно подготовленным, Лойола перешел на философские курсы в коллегию св. Варвары на Реймской улице; эта коллегия была основана в 1460 году профессором из Наварры Ленорманом и управлялась особым советом из монахов, тогда как коллегия Монтегю, основанная в 1314 году руанским архиепископом Жиллем Айселэн де Монтегю, имела характер более светский и управлялась единолично провизором.