Марина Цветаева - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Марина Цветаева
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Поэзия
• Год: 2006
• ISBN: 5-699-13926-5

Марина Цветаева однажды сравнила себя с деревом, в которое попадают все молнии. Многолетняя разлука с Россией, бедность и тяжкий «стопудовый быт». Одиночество – что в эмиграции, что «дома», куда по трагическому стечению обстоятельств ей выпало вернуться в эпоху «большого террора» и пережить арест мужа и дочери, которых она больше никогда не увидела. Но несмотря на все пережитое, стихи Цветаевой, по словам одного критика, "излучают любовь и любовью пронизаны... рвутся к миру и как бы пытаются заключить весь мир в объятья ".

Так осуществилась ее мечта – стать деревом, шумящим вам навстречу.

---

Ты душу надолго пригнул мне к земле...

– Мой милый, был так беспощаден твой суд! —

Но все же я сердцем твоя – и во мгле

“За несколько светлых минут!”

Наша зала

Мне тихонько шепнула вечерняя зала

Укоряющим тоном, как няня любовно:

– “Почему ты по дому скитаешься, словно

Только утром приехав с вокзала?

Беспорядочной грудой разбросаны вещи,

Погляди, как растрепаны пыльные ноты!

Хоть как прежде с покорностью смотришь в окно ты,

Но шаги твои мерные резче.

В этом дремлющем доме ты словно чужая,

Словно грустная гостья, без силы к утехам.

Никого не встречаешь взволнованным смехом,

Ни о ком не грустишь, провожая.

Много женщин видала на долгом веку я,

– В этом доме их муки, увы, не случайны! —

Мне в октябрьский вечер тяжелые тайны

Не одна поверяла, тоскуя.

О, не бойся меня, не противься упрямо:

Как столетняя зала внимает не каждый!

Все скажи мне, как все рассказала однажды

Мне твоя одинокая мама.

Я слежу за тобою внимательным взглядом,

Облегчи свою душу рассказом нескорым!

Почему не с тобой он, тот милый, с которым

Ты когда-то здесь грезила рядом?”

– “K смелым душам, творящим лишь страсти веленье,

Он умчался, в моей не дождавшись прилива.

Я в решительный вечер была боязлива,

Эти муки – мое искупленье.

Этим поздним укором я душу связала,

Как предателя бросив ее на солому,

И теперь я бездушно скитаюсь по дому,

Словно утром приехав с вокзала”.

“По тебе тоскует наша зала…”

По тебе тоскует наша зала,

– Ты в тени ее видал едва —

По тебе тоскуют те слова,

Что в тени тебе я не сказала.

Каждый вечер я скитаюсь в ней,

Повторяя в мыслях жесты, взоры...

На обоях прежние узоры,

Сумрак льется из окна синей;

Те же люстры, полукруг дивана,

(Только жаль, что люстры не горят!)

Филодендронов унылый ряд,

По углам расставленных без плана.

Спичек нет, – уж кто-то их унес!

Серый кот крадется из передней...

Это час моих любимых бредней,

Лучших дум и самых горьких слез.

Кто за делом, кто стремится в гости...

По роялю бродит сонный луч.

Поиграть? Давно потерян ключ!

О часы, свой бой унылый бросьте!

По тебе тоскуют те слова,

Что в тени услышит только зала.

Я тебе так мало рассказала, —

Ты в тени меня видал едва!

“Ваши белые могилки рядом…”

Ваши белые могилки рядом,

Ту же песнь поют колокола

Двум сердцам, которых жизнь была

В зимний день светло расцветшим садом.

Обо всем сказав другому взглядом,

Каждый ждал. Но вот из-за угла

Пронеслась смертельная стрела,

Роковым напитанная ядом.

Спите ж вы, чья жизнь богатым садом

В зимний день, средь снега, расцвела...

Ту же песнь вам шлют колокола,

Ваши белые могилки – рядом.

Weisser Hirsch, летo 1910

“Прости” Нине

Прощай! Не думаю, чтоб снова

Нас в жизни Бог соединил!

Поверь, не хватит наших сил

Для примирительного слова.

Твой нежный образ вечно мил,

Им сердце вечно жить готово, —

Но все ж не думаю, чтоб снова

Нас в жизни Бог соединил!

Ее слова

– “Слова твои льются, участьем согреты,

Но темные взгляды в былом”.

– “Не правда ли, милый, так смотрят портреты,

Задетые белым крылом?”

– “Слова твои – струи, вскипают и льются,

Но нежные губы в тоске”.

– “Не правда ли, милый, так дети смеются

Пред львами на красном песке?”

– “Слова твои – песни, в них вызов и силы,

Ты снова, как прежде, бодра”...

– “Так дети бодрятся, не правда ли, милый,

Которым в кроватку пора?”

Надпись в альбом

Пусть я лишь стих в твоем альбоме,

Едва поющий, как родник;

(Ты стал мне лучшею из книг,

А их немало в старом доме!)

Пусть я лишь стебель, в светлый миг

Тобой, жалеющим, не смятый;

(Ты для меня цветник богатый,

Благоухающий цветник!)

Пусть так. Но вот в полуистоме

Ты над страничкою поник...

Ты вспомнишь все... Ты сдержишь крик...

– Пусть я лишь стих в твоем альбоме!

Сердца и души

Души в нас – залы для редких гостей,

Знающих прелесть тепличных растений.

В них отдыхают от скорбных путей

Разные милые тени.

Тесные келейки – наши сердца.

В них заключенный один до могилы.

В келью мою заточен до конца

Ты без товарища, милый!

Зимой

Снова поют за стенами

Жалобы колоколов...

Несколько улиц меж нами,

Несколько слов!

Город во мгле засыпает,

Серп серебристый возник,

Звездами снег осыпает

Твой воротник.

Ранят ли прошлого зовы?

Долго ли раны болят?

Дразнит заманчиво-новый,

Блещущий взгляд.

Сердцу он (карий иль синий?)

Мудрых важнее страниц!

Белыми делает иней

Стрелы ресниц...

Смолкли без сил за стенами

Жалобы колоколов.

Несколько улиц меж нами,

Несколько слов!

Месяц склоняется чистый

В души поэтов и книг,

Сыплется снег на пушистый

Твой воротник.

Так будет

Словно тихий ребенок, обласканный тьмой,

С бесконечным томленьем в блуждающем взоре,

Ты застыл у окна. В коридоре

Чей-то шаг торопливый – не мой!

Дверь открылась... Морозного ветра струя...

Запах свежести, счастья... Забыты тревоги...

Миг молчанья, и вот на пороге

Кто-то слабо смеется – не я!

Тень трамваев, как прежде, бежит по стене,

Шум оркестра внизу осторожней и глуше...

– “Пусть сольются без слов наши души!”

Ты взволнованно шепчешь – не мне!

– “Сколько книг!.. Мне казалось... Не надо огня:

Так уютней... Забыла сейчас все слова я”...

Видят беглые тени трамвая

На диване с тобой – не меня!

Правда

Vitam impendere vero.[14]

Мир утомленный вздохнул от смятений,

Розовый вечер струит забытье...

Нас разлучили не люди, а тени,

Мальчик мой, сердце мое!

Высятся стены, туманом одеты,

Солнце без сил уронило копье...

В мире вечернем мне холодно. Где ты,

Мальчик мой, сердце мое?

Ты не услышишь. Надвинулись стены,

Все потухает, сливается все...

Не было, нет и не будет замены,

Мальчик мой, сердце мое!

Москва, 27 августа 1910

Стук в дверь

Сердце дремлет, но сердце так чутко,

Помнит все: и блаженство, и боль.

Те лучи догорели давно ль?

Как забыть тебя, грустный малютка,

Синеглазый малютка король?

Ты, как прежде, бредешь чрез аллею,

Неуступчив, надменен и дик;

На кудрях – золотящийся блик...

Я молчу, я смущенно не смею

Заглянуть тебе в гаснущий лик.

Я из тех, о мой горестный мальчик,

Что с рожденья не здесь и не там.

О, внемли запоздалым мольбам!

Почему ты с улыбкою пальчик

Приложил осторожно к губам?

В бесконечность ступень поманила,

Но, увы, обманула ступень:

Бесконечность окончилась в день!

Я для тени тебе изменила,

Изменила для тени мне тень.

Счастье

– “Ты прежде лишь розы ценила,

В кудрях твоих венчик другой.

Ты страстным цветам изменила?”

– “Во имя твое, дорогой!”

– “Мне ландышей надо в апреле,

Я в мае топчу их ногой.

Что шепчешь в ответ еле-еле?”

– “Во имя твое, дорогой!”

– “Мне мил колокольчик-бубенчик,

Его я пребуду слугой.

Ты молча срываешь свой венчик?”

– “Во имя твое, дорогой!”

Невестам мудрецов

Над ними древность простирает длани,

Им светит рок сияньем вещих глаз,

Их каждый миг – мучительный экстаз.

Вы перед ними – щепки в океане!

Для них любовь – минутный луч в тумане,

Единый свет немеркнущий – для вас.

Вы лишь в любви таинственно-богаты,

В ней все: пожар и голубые льды,

Последний луч и первый луч звезды,

Все ручейки, все травы, все закаты!..

– Над ними лик склоняется Гекаты,

Им лунной Греции цветут сады...

Они покой находят в Гераклите,

Орфея тень им зажигает взор...

А что у вас? Один венчальный флер!

Вяжите крепче золотые нити

И каждый миг молитвенно стелите

Свою любовь, как маленький ковер!

Еще молитва

И опять пред Тобой я склоняю колени,

В отдаленьи завидев Твой звездный венец.

Дай понять мне, Христос, что не все только тени,

Дай не тень мне обнять, наконец!

Я измучена этими длинными днями

Без заботы, без цели, всегда в полумгле...

Можно тени любить, но живут ли тенями

Восемнадцати лет на земле?

И поют ведь, и пишут, что счастье вначале!

Расцвести всей душой бы ликующей, всей!

Но не правда ль: ведь счастия нет, вне печали?

Кроме мертвых, ведь нету друзей?

Ведь от века зажженные верой иною

Укрывались от мира в безлюдьи пустынь?

Нет, не надо улыбок, добытых ценою