Валерий Брюсов - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Валерий Брюсов
• Жанр: Поэзия

«… Когда сейчас, с расстояния времени, смотришь на сделанное Валерием Брюсовым в литературе, во-первых, поражает быстрота, с какою совершенствовалась его душа, а значит, и творчество; во-вторых, вызывает почтительную робость объем написанного им, многообразие его интересов: от десятков книг стихов и переводов с разных языков до нескольких книг прозы и теоретических статей, романа „Огненный ангел“, мелких рецензий в нескольких редактируемых им на протяжении жизни журналах; в-третьих, удивляет этот, подмеченный В. Ходасевичем, сплав жизни и литературы, когда самые изощренные психологические переживания поэта оказываются лишь отражением реально существовавших взаимоотношений мужчины с женщиной или, наоборот, на эти взаимоотношения переносятся как самые светлые, так и самые темные озарения поэта, что приводит к результатам трагическим, вплоть до самоубийства – хоть в перетекании литературы в жизнь и жизни в литературу есть глубочайшая правда... »

(Латышев М. Из статьи «Пути и перепутья Валерия Брюсова»)

---

1918

В дорожном полусне

(Палиндром буквенный)

Я – идиллия?.. Я – иль Лидия?..
.........................
Топот тише... тешит топот...
Хорош шорох... хорош шорох...
Хаос елок... (колесо, ах!)
Озер греза... озер греза...
Тина манит... ,
Туча... чуть...
А луна тонула...
И нет тени!
.........................
Еду... сани... на суде...
.........................
Топот тише; тешит топот;
Хорош шорох; хорош шорох...
Темь опять; я – память!
Ель опять; я – поле!
О, мимо! мимо!
А город? а город? о, дорога! дорога!

<1918>

Голос луны

(Палиндром буквенный)

Я – око покоя,
Я – дали ладья,
И чуть узорю розу тучи,
Я, радугу лугу даря!
Я – алая,
Я – и лилия,
Веду, Сильвана, в лесу дев,
Я, еле лелея
Небес эбен.

1915

Шутки

(Палиндромы)

Я – арка края.
____

Атака заката.
____
О, лета тело!
____
Ала зола.

<1918>

Виденья былого

(Словесный палиндром)

Жестоко – раздумье. Ночное молчанье
Качает виденья былого;
Мерцанье встречает улыбки сурово;
Страданье —
Глубоко-глубоко!
Страданье сурово улыбки встречает...
Мерцанье былого – виденья качает...
Молчанье, ночное раздумье, – жестоко!

1918

Из латинской антологии

(Словесный палиндром)

Волн колыхание так наяд побеждает стремленье,
Моря Икарова вал, как пламенеющий Нот.
Нот пламенеющий, как вал Икарова моря, – стремленье
Побеждает наяд так колыхание волн.

<1918>

Из латинской антологии

(Стихи обращенные)

Нежный стихов аромат услаждает безделие девы:
Кроет проделки богов нежный стихов аромат.

<1913?>

(Античные ассонансы)

Грушу с яблоней в саду я деревцами посадил,
На коре пометил имя той, которую любил.
Ни конца пет, ни покою с той поры для страстных мук:
Сад все гуще, страсть все жгучей, ветви тянутся из букв.

1911

Характеристика Вергилия

(Топология Пентадия)

Пастырь, оратай, воин, пас, возделывал, низил,
Коз, огород, врагов – веткой, лопатой, мечом.

1907

Восточное изречение

(Метаграмма)

Что нам весной или за ней дано?
Одна мечта: знай сон и лей вино!

1918

Опыты по строфике (строфы и формы)

Рим

(Моностих Авсония)

Рим золотой, обитель богов, меж градами первый,

1911

О императорах

(Моностихи его же)

Первый Юлий раскрыл чертоги царские Цезарь;
Августу он передал и власть над градом, и имя;
Правил потом Тиберий, сын его сводный; за этим
Кай, получивший прозванье Калигулы в лагере ратном;
Клавдий воспринял потом правленье; а после жестокий
В роде Энея последний Нерон; за ним, не в три года,
Трое: Гальба, старик, напрасно веривший в друга,
Слабый Отон, по разврату позорный выродок жизни,
И недостойный ни власти, ни смерти мужа Вителий;
Веспасиан, за ними десятый, судьбой был поставлен;
Далее Тит, счастливый краткостью власти; последним
Брат его, тот, кого звали римляне Лысым Нероном.

О приближении весны

(Повторные дистихи Пентадия)

Да, убегает зима! оживляют землю зефиры.
Эвр согревает дожди. Да, убегает зима!
Всюду чреваты поля; жары предчувствует почва.
Всходами новых семян всюду чреваты поля.
Весело пухнут луга, листвой оделись деревья.
По обнаженным долам весело пухнут луга.
Плач Филомелы звучит – преступной матери пени,
Сына отдавшей во снедь, плач Филомелы звучит.
Буйство потока в горах стремится по вымытым камням.
И на далеко гудит буйство потока в горах.
Тысяча тысяч цветов творит дыханье Авроры.
Дышит во глуби долин тысяча тысяч цветов.
Стонет в ущельях пустых овечьим блеяньем Эхо.
Звук, отраженный скалой, стонет в ущельях пустых.
Вьется младой виноград, меж двух посаженный вязов.
Вверх по тростинкам лозой вьется младой виноград.
Клеит под крышей опять говорливая ласточка утром,
Строя на лето гнездо, клеит под крышей опять.
Где зеленеет платан, в тени, услаждает дремота;
Там надевают венки, где зеленеет платан.
Сладко теперь умереть! нити жизни, сорвитеся с прялки!
В милых объятьях любви сладко теперь умереть!

1 мая 1907

Подражание Горацию[103]

(Алкаический метр)

К Лидии

(Сапфическая строфа Горация)

Реже всё трясут запертые двери,
Вперебой стуча, юноши лихие,
Не хотят твой сон прерывать, и любит
Дверца порог свой,

Легкие, в былом двигавшая часто
Петли. Слышишь ты реже все и реже:
«Ты, пока всю ночь по тебе страдаю,
Лидия, спишь ли?»

Дерзких шатунов, жалкая старуха,
Ты оплачешь вновь, в темном переулке,
Фракийский когда буйствует под ново-
Лунием ветер.

Пусть тебе любовь ярая и жажда
(Бесятся какой часто кобылицы)
Неотступно жжет раненую печень,
Пусть ты и плачешь, —

Пылкая, плющом молодежь зеленым
Тешится всегда, как и темным миртом,
Мертвые листы предавая Эвру,
Осени другу.

5 апреля 1914

К Лидии

(Сапфический малый метр Горация)

Лидия! мне, во имя
Всех богов, скажи,
Почему
Любо тебе, что сгибнет

Сибарис наш от страсти?
Стал чуждаться он
Всех арен.
Солнца страшась и пыли,

Сверстников между смелых
Он скакать не стал
На коне;
Галльских уздой зубчатой

Он скакунов не колет;
Тело в желтый Тибр
Погрузить
Страшно ему; елея

Яда виперы словно
Стал он избегать;
На руках
Стер синяки доспехов

Тот, кто копье, бывало,
Кто, бывало, диск
Зашвырнуть
Мог через мету ловко!

Что он таится? прежде
Как таился сын
(Говорят)
Фетиды, нимфы моря,

Чтоб у несчастной Трои,
Мужа вид храня,
Не лететь
В ликийский строй и в сечу!

1916

На бренность

(Сапфический метр Сульпиция Луперка)

Суждена всему, что творит Природа
(Как его ни мним мы могучим), гибель.
Все являет нам роковое время
Хрупким и бренным.

Новое русло пролагают реки,
Путь привычный свой на прямой меняя.
Руша перед собой неуклонным током
Берег размытый,

Роет толщу скал водопад, спадая;
Тупится сошник, на полях, железный;
Блещет, потускнев, – украшенье пальцев, —
Золото перстня...

7—8 апреля 1911

Из Андре Шенье

(Александрийский стих)

Заслушались тебя безмолвные наяды,
О муза юная, влюбленная в каскады,
У входа в темный грот, что нимфам посвящен,
Плющом, шиповником, акантом оплетен.
Амур внимал тебе в тени листвы укромной;
Потом приветствовал сирену рощи темной
И, золото волос твоих сдавив рукой,
Сплел гиацинт и мирт с душистою косой.
«Твой голос для меня, —сказал он, —был утешней,
Чем для медовых пчел сок медуницы вешней!»

1912

Умирающий день[104]

7(Терцины)

Сонеты

(Мисака Мицарэнца)

1

В горах, в монастыре, песнь колокола плачет;
Газели на заре на водопой спешат;
Как дева, впившая мускатный аромат,
Пьян, ветер над рекой и кружится и скачет;

На тропке караван но склону гор маячит,
И стоны бубенцов, как ночи песнь, звучат;
Я слышу шорохи за кольями оград
И страстно солнца жду, что лик свой долго прячет.

Весь сумрачный ландшафт, – ущелье и скала, —
Похож на старого гигантского орла,
Что сталь когтей вонзил в глубины без названья.

Пьянящий запах мне бесстрастно шлет заря;
Мечтаю меж дерев, томлюсь, мечтой горя,
Что пери явится – венчать мои желанья!

<1918>

2

(Сонет с кодою)

Цветы роняют робко лепестки,
Вечерний ветер полон ароматом,
И в сердце, грезой сладостной объятом,
Так сумерки жемчужны и легки.

Акации, опьянены закатом,
Льют нежный дух, клоня свои листки,
К ним ветер льнет, и вихрем беловатым,
Как снег, летят пахучие цветки.

Как гурии неведомого рая,
Сребристых кудрей пряди распуская,
Их белый сонм струится в водомёт;

Вода фонтана льется, бьется звонко,
Чиста, прозрачна, как слеза ребенка,
Но сладострастно песнь ее зовет...

Чу! осыпается коронка за коронкой...

<1918>

Николаю Бернеру[105]

(Сонет-акростих)

Oblat[106]