Владимир Соловьев - Полное собрание стихотворений

• Название: Полное собрание стихотворений
• Автор: Владимир Соловьев
• Жанр: Поэзия

«… В исключительной одаренности Владимира Соловьева поэтический талант не является самой блестящей гранью. Художник в своей прозе, он часто в своих стихах – только мыслитель. К собственным стихотворениям нередко пишет он подстрочный комментарий и вообще относится к ним умно. Но, не говоря уже о том, что от общей гениальности Соловьева вспыхивают искры и в отдельных его стихотворениях, они все, взятые в целом, представляют собою очень важную и характерную страницу его творчества, незаменимо дополняют его роскошную духовную трапезу. Формой своей немало обязанные влиянию Фета и Алексея Толстого, они по существу cвoеo6разны и самостоятельны. В них живут мысли и чувства, в них есть религиозно-философское мировоззрение и лирическая исповедь.

<…> …как ни молитвенны, как ни возвышенны, как ни прекрасны иные его стихотворения, в них вторгается не всегда уместный, но всегда ему свойственный элемент шутливости. Любитель комики, мастер смеха, обладатель каламбуров, он этим нарушает иногда то впечатление религиозной сосредоточенности, которое одно только и было бы желанно. <…> Вообще, Соловьев слишком остроумен, ироничен и слишком разносторонен; …» (Ю.Айхенвальд)

---

24 декабря 1894

На Сайме зимой

Вся ты закуталась шубой пушистой,
В сне безмятежном, затихнув, лежишь.
Веет не смертью здесь воздух лучистый,
Эта прозрачная, белая тишь.

В невозмутимом покое глубоком,
Нет, не напрасно тебя я искал.
Образ твой тот же пред внутренним оком,
Фея – владычица сосен и скал!

Ты непорочна, как снег за горами,
Ты многодумна, как зимняя ночь,
Вся ты в лучах, как полярное пламя,
Темного хаоса светлая дочь!

Декабрь 1894

«Шум далекий водопада...»

Шум далекий водопада
Раздается через лес,
Веет тихая отрада
Из-за сумрачных небес.

Только белый свод воздушный,
Только белый сон земли .
Сердце смолкнуло послушно,
Все тревоги отошли

Неподвижная отрада,
Все слилось как бы во сне .
Шум далекий водопада
Раздается в тишине.

Конец декабря 1894

Отшедшим

Едва покинул я житейском волненье,
Отшедшие друзья уж собрались толпой,
И прошлых смутных лет далекие виденья
Яснее и ясней выходят предо мной.

Весь свет земного дня вдруг гаснет и бледнеет,
Печалью сладкою душа упоена,
Еще незримая – уже звучит и веет
Дыханьем вечности грядущая весна.

Я знаю это вы к земле свой взор склонили,
Вы подняли меня над тяжкой суетой
И память вечного свиданья оживили,
Едва не смытую житейскою волной.

Еще не вижу вас, но в час предназначенья,
Когда злой жизни дань всю до конца отдам,
Вы въявь откроете обитель примиренья
И путь укажете к немеркнущим звездам.

Середина января 1895

Иматра

Шум и тревога в глубоком покое,
Мутные волны средь белых снегов,
Льдины прибрежной пятно голубое,
Неба жемчужного тихий покров.

Жизнь мировая в стремлении смутном
Так же несется бурливой струей,
В шуме немолчном, хотя лишь минутном,
Тот же царит неизменный покой

Страсти волну с ее пеной кипучей
Тщетным желаньем, дитя, не лови:
Вверх погляди на недвижно могучий,
С небом сходящийся берег любви.

Январь 1895

«Опять надвинулись томительные тени...»

Памяти А. Ф. Аксаковой

Опять надвинулись томительные тени
Забытых сердцем лиц и пережитых грез,
Перед неведомым склоняются колени,
И к невозвратному бегут потоки слез.

Не об утраченных, о нет они вернутся,—
Того мгновенья жаль, что сгибло навсегда,
Его не воскресить, и медленно плетутся
За мигом вечности тяжелые года.

Иль эта мысль обман, и в прошлом только тени
Забытых сердцем лиц и пережитых грез?
Перед неведомым склоняются колени,
И к невозвратному бегут потоки слез.

Январь 1895

Сон наяву

Лазурное око
Сквозь мрачно-нависшие тучи...
Ступая глубоко
По снежной пустыне сыпучей,
К загадочной цели
Иду одиноко.
За мной только ели,
Кругом лишь далёко
Раскинулась озера ширь в своем белом уборе,
И вслух тишина говорит мне: нежданное сбудется вскоре.
Лазурное око
Опять потонуло в тумане,
В тоске одинокой
Бледнеет надежда свиданий.
Печальные ели
Темнеют вдали без движенья,
Пустыня без цели,
И путь без стремленья,
И голос всё тот же звучит в тишине без укора:
Конец уже близок, нежданное сбудется скоро.

Январь 1895

Воскресшему

Лучей блестящих полк за полком[9]
Нам шлет весенний юный день,
Но укрепляет тихомолком
Твердыню льда ночная тень.

Земля чернеет меж снегами,
Но этот траур веселит,
Когда победными лучами
Весны грядущей он залит.

Души созревшего расцвета
Не сдержит снег седых кудрей,
Лишь эту смесь зимы и лета
Осветит взор твоих очей.

16 апреля 1895

«Лишь только тень живых, мелькнувши, исчезает...»

Посв<ящается> Н.Е. Ауэр

Лишь только тень живых, мелькнувши, исчезает,
Тень мертвых уж близка,
И радость горькая им снова отвечает
И сладкая тоска.

Что ж он пророчит мне, настойчивый и властный
Призыв родных теней?
Расцвет ли новых сил, торжественный и ясный,
Конец ли смертных дней?

Но что б ни значил он, привет ваш замогильный,
С ним сердце бьется в лад,
Оно за вами, к вам, и по дороге пыльной
Мне не идти назад.

23 апреля 1895

«Наконец она стряхнула...»

Посв<ящается> кн<язю> А.Д. Оболенскому

Наконец она стряхнула
Обветшалый свой убор,
Улыбнулась и вздохнула
И открыла ясный взор.

Неба пламенные розы
Отражаются в волне,
И разносит дух березы
Лес в прозрачном полусне.

Отчего же день расцвета
Для меня печали день?
Отчего на праздник света
Я несу ночную тень?

С пробудившейся землею
Разлучен, в немой стране
Кто-то с тяжкою тоскою
Шепчет: «Вспомни обо мне!»

28 апреля 1895

«Эти грозные силы, что в полдень гремели...»

Эти грозные силы, что в полдень гремели,
Разошлись, истощились давно
Вот и робкие звезды вверху заблестели
И глядятся тихонько в окно

Но немые зарницы земле утомленной
Всё твердят о грозе прожитой,
И не верит она этой ночью бессонной,
Что настанет желанный покой.

1895

Июньская ночь на Сайме

В эту ночь золотисто-пурпурную,
Видно, нам не остаться вдвоем,
И сквозь розы небес что-то сдержанно-бурно
Уловил я во взоре твоем.

Вот и полночь прошла незаметная...
Всё светлей и светлей над тобой,
Но померкла святыня заветная,
Что царит над моею судьбой.

Не пленяюсь я солнечной силою,
А вглядеться в тебя – холодно!
Но с душою моею унылою
Тайно шепчется слово одно.

Знаю, в утро осеннее, бледное,
Знаю, в зимний закат ледяной
Прозвучит это слово победное,
И его повторишь ты за мной!

17 июня 1896

Гроза утром

Разогнали раскаты громовые
Смутных снов налетевшую стаю.
Перед бездной огнисто-лиловою
Разорвалась завеса до краю

Шумно льются потоки назревшие,
Гром гремит, словно чем-то утешен...
Вижу очи твои потемневшие,
Хоть дождем от тебя занавешен.

Вдруг затихло... Там кто-то прощается,
И просвета лазури открыты...
Но двоится твой взор: улыбается
И темнеет грозой незабытой.

18 июня 1896

На поезде утром

Посвящается В.П. Гайдебурову

Воздух и окошко, добытые с боя...
Желтая береза между темной ели,
А за ними небо светло-голубое
И хлебов грядущих мягкие постели.

С призраком дыханья паровоз докучный
Мчится и грохочет мертвыми громами,
А душа природы с ласкою беззвучной
В неподвижном блеске замерла над нами.

Тяжкому разрыву нет конца ужели?
Или есть победа над враждою мнимой,
И сойдутся явно в благодатной цели
Двигатель бездушный с жизнью недвижимой?

Сентябрь 1896

Другу молодости

Князю Д. Н. Цертелеву

Враг я этих умных,
Громких разговоров
И бесплодно-шумных
Бесконечных споров...
…………......................

Помнишь ли, бывало,—
Ночи те далёко,—
Тишиной встречала
Нас заря с востока.

Из намеков кратких,
Жизни глубь вскрывая,
Поднималась молча
Тайна роковая.

То, чего в то время
Мы не досказали,
Записала вечность
В темные скрижали.

Конец декабря 1896

«Нет, силой не поднять тяжелого покрова...»

Нет, силой не поднять тяжелого покрова
Седых небес...
Всё та же вдаль тропинка вьется снова,
Всё тот же лес.

И в глубине вопрос—вопрос единый
Наставил бог.
О, если б ты хоть песней лебединой
Ответить мог!

Весь мир стош застывшею мечтою,
Как в первый день.
Душа одна, и видит пред собою
Свою же тень.

<1897>

Памяти А. А. Фета

Он был старик давно больной и хилый;
Дивились все – как долго мог он жить...
Но почему же с этою могилой
Меня не может время помирить?

Не скрыл он в землю дар безумных песен;
Он всё сказал, что дух ему велел, —
Что ж для меня не стал он бестелесен
И взор его в душе не побледнел?..

Здесь тайна есть... Мне слышатся призывы
И скорбный стон с дрожащею мольбой...
Непримиренное вздыхает сиротливо,
И одинокое горюет над собой.

16 января 1897

Око Вечности

«Да не будут тебе бози инии, разве Мене».