Николай Бердяев - Философия неравенства

• Название: Философия неравенства
• Автор: Николай Бердяев
• Издательство: АСТ, АСТ Москва, Хранитель
• Жанр: Философия
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-038078-X, 5-9713-2765-8, 5-9762-0178-4

Философия неравенства. Письма к недругам по социальной философии.

«… Письма эти, в которых я хочу подвести итог всем мыслям моим по социальной философии, обращаю непосредственно к моим недругам, людям враждебного мне духа, противного мне чувства жизни, чужих мне мыслей. Много у меня недругов, бесконечно больше, чем друзей, и очень разнообразны они, с самых противоположных сторон обступают они меня. …»

---

Ваше социологическое мироощущение всегда было оторвано от подлинной исторической действительности. И потому оно было рационалистично и утопично. Вы изолировали вашу общественность не только от мирового космоса, но и от космоса исторического. Вы отвлеченно, в теориях ваших подчинили человека природной и социальной среде, вы отвергли его духовную свободу и превратили его в пассивный рефлекс природного и социального круговорота. Но вы же признали, что человек от себя может произвольно и в разрыве с прошлым начать историю, согласно рассудочным своим построениям. Вы любили говорить о «скачке из царства необходимости в царство свободы», который совершит этот раб социальной среды, рефлекс природной необходимости. И потому именно, что вы не признали человека свободным духом, потому и оторвали вы его от конкретной, исторической действительности, за которой стоит живой дух народов. Всё сделалось у вас отвлеченным – отвлеченна, рассудочна ваша необходимость, и отвлеченна, рассудочна ваша свобода, живой человек и живая история исчезли в отвлеченностях. Поистине, историческая действительность – живая, конкретная реальность, реальность своеобразная, отличная от других ступеней бытия, живущая по своему закону, знающая своё добро и зло, несоизмеримая с рассудочными критериями добра и зла. Вы отрицали эту историческую действительность, не видели в ней внутренней органической жизни и подменили её социологическими абстракциями. Применение абстрактных социологических категорий к конкретной исторической действительности умерщвляло её, вынимало из нее душу и делало невозможным живое, интуитивное созерцание исторического космоса. Вашими социологическими отвлеченностями вы разлагали историческую действительность, как иерархическую ступень космического целого, и сводили её на простейшие элементы, открываемые другими науками, предшествующими вашей социологии. Вы – упростители и смесители. Поэтому реальность ускользает от вас, не дается вам, поэтому в ваших руках остаются лишь отвлеченные клочья реальности, лишь осколки бытия. Вы давно уже совершаете погром бытия, как конкретной целости, как иерархического лада. Этот рассудочный и исступленный погром совершаете вы и в вашей науке, и в вашей политике. Вы любите морализировать над исторической действительностью и историческим прошлым. Вы любите переносить свои ограниченные индивидуальные моральные оценки на сверхличную историческую жизнь. И вы злобно относитесь к прошлой истории своего народа и всего человечества, вы не видите в прошлом ничего, кроме зла и насилия. Вы не способны понять, что в самих насилиях, совершавшихся в истории, была своя правда, было преломление Божьего Промысла во тьме. Толстой был человеком вашего духа, когда он отвергал всю историю, как сплошное зло, когда он совершал неслыханный погром истории во имя своего индивидуалистического морализма. Но он был радикальнее и последовательнее вас. Свой последовательный индивидуалистический морализм он применил и ко всей общественности. Вы же отвергаете и поносите историю и во имя индивидуалистического морализма, и во имя общественности, которая строится вами на новых, неслыханных насилиях, на новом, небывалом порабощении человека. Вы должны признать самобытную природу исторической действительности, увидеть в ней свой закон добра, рационально несоизмеримый с законом добра действительности индивидуальной. В исторической действительности нельзя видеть лишь свершение судеб индивидуального человека – атома и масс, механически соединяющих эти индивидуальные атомы, произвольных человеческих коллективов; в ней нужно видеть свершение судеб наций, человечества, мира, как реальностей, как конкретных общностей. Общества – реальные организмы. Для вас же существуют только атомы и массы. Вы хотели бы провести всю историю через всеобщее избирательное право, и вы заранее знаете, что голосующие массы не признают истории своей. По большинству голосов история не только не могла бы совершаться, но она никогда бы и не началась. Мир остался бы в первоначальной тьме и нераскрытости, в равенстве небытия. Атомы и массы не пошли бы на те жертвы, которыми покупается история. Нельзя применить к истории всеобщего избирательного права и большинства голосов, нельзя морализировать над историей и требовать от нее уравнения атомов.

Вы, рационалисты-утописты, одержимые рассудочным безумием, не научились уроками истории, не постигли смысла ниспосланных вам испытаний. У вас была возможность многое узнать и понять после опыта французской революции. Духовная реакция против революции очень обострила познание творческих и передовых людей духа. Вы признали этих людей «реакционерами». Но они во многих отношениях оплодотворили ту науку XIX века, которую и вы принуждены признать своей. Духовная реакция против революции была также реакцией против всего рационализма XVIII века. В этой творческой реакции обретено было чувство истории и раскрылись иррациональные основы общественности. После опыта революции, одержимой рационалистическим безумием, ясно стало, что общество никогда не было и не может быть основано на чисто рациональных началах, вполне понятных малому человеческому разуму и по произволу этого разума устанавливаемых. Основы человеческого общества заложены в божественном миропорядке. Есть таинственная основа человеческого общества, столь же таинственная, как и основа всей органической природы, от которой нельзя оторвать человеческого общественного мира. Более углубленному, пореволюционному сознанию открывалось таинственное свершение истории, связь времен, и оно ограничило человеческий произвол в построении общества, произвол человеческого рассудка. Ж. де Мэстр стоял на почве религиозной и религиозно боролся с духом революции, с духом рационалистического просвещения XVIII века. Но в этой духовной борьбе сознанию его открылась закономерность общественной жизни, объективная основа общественности. Была опознана органическая, а не произвольно-искусственная природа человеческого общества и государства. Так «реакционное» мышление Ж. де Мэстра и близких ему по духу в дальнейших своих последствиях породило социологический натурализм. Даже дарвинизм в социологии может быть связан с этой реакцией против рационализма XVIII века. А О. Конт прямо признавал своё родство с Ж. де Мэстром. Эспинас верно указывает, что именно к де Мэстру и теологической школе начала XIX века восходит открытие той истины, что общество есть создание природы, а не человеческого произвола, и представителей этой школы готов он признать основателями научной социологии. Тогда, хотя в частичной и ограниченной форме, но всё же была обнаружена связь человеческой общественности с совокупностью природы. Для религиозного сознания эта объективная основа общественности, эта природная в ней закономерность есть выражение греховности человеческого мира. Мир, лежащий во зле, должен быть подчинен закономерности. Иначе злой хаос опрокинет всякий миропорядок, уничтожит всякий космический лад. В этом откровении закона для природного и общественного порядка есть своя моральная правда, изобличающая первородный грех. Нельзя изнасиловать природу. Нужно искупить её грехи. Так объективная закономерность общественной жизни открывается в двух аспектах – в аспекте религиозном и аспекте натуралистическом.

Вы не только признали науку, вы обоготворили её, вы превратили её в рационалистическую утопию. Но вы никогда не были смиренными перед объективным знанием, никогда не ограничивали страстей и вожделений своих непреложными велениями знания. Вы были крайними позитивистами и материалистами, но пафос знания вам чужд. Никогда не было у вас жажды знания. Знание ваше было субъективным, а не объективным. Оно было орудием разрушения. Не знание, не наука вдохновляли вас, а отрицательное «просвещение», которое есть полупросвещение и нигилизм. Из объективной закономерности природы и общества делали вы вывод, что всё позволено и что по своему произволу вы можете перестраивать жизнь. И вас давно уже пора привести в состояние покорности суровой науке, бескорыстному знанию. Ваша наука всегда была корыстна, и потому не была истинной наукой. Вы выдумали, что существует наука «буржуазная» и наука «пролетарская», и этим убили для себя возможность всякого знания, этим истребили самую идею науки. Крупица объективной науки в марксизме была окончательно поглощена субъективно-классовым его пафосом, отдана на растерзание человеческих интересов и страстей. Смирение перед наукой, познание объективных основ общественности уменьшило бы вашу злобность и разъяренность, привело бы к катарсису ваш больной дух. Вы перестали бы повсюду видеть злую волю правительств и господствующих классов, глубже вникли бы в причины зол и бедствий человеческой жизни. Но для этого вы должны смириться не только перед наукой, но и перед религией, должны обратиться к высшему источнику света. Общество и государство могут быть основаны лишь на религиозных, духовных началах. Общество и государство атомизируются и распадаются, когда подорваны эти источники человеческого общения и властвования. Вы подымаетесь до понимания этой элементарной истины лишь тогда, когда разражается катастрофа и когда вам самим грозит гибель.