Елена Блаватская - Фрагменты оккультной истины

• Название: Фрагменты оккультной истины
• Автор: Елена Блаватская
• Жанр: Эзотерика
• Год: 2002
• ISBN: 5-699-00846-9

---

Во-вторых: превращение напрямую зависит от интенсивности и четкости изображения лица умершего друга в сознании оператора. Поскольку это лицо столь сильно запечатлелось в его памяти, вполне естественно, что его память, из-за своей чрезвычайно активной деятельности во время сеанса, должна излить необычное количество энергии и, так сказать, укрепить (сделать более плотным) близкий образ эфирными волнами его ауры. Таким образом, сам того не осознавая, он может побудить ее к соответствующему действию, которое, трансформируя изображение из субъективного в объективное, в конце концов заставляет его двигаться под влиянием тока притяжения до тех пор, пока оно не останавливается и не отражается в лице медиума. Изображения, встречаемые нами в бесконечных галереях пространства, которые прибиты к нерушимым стенам акаши, – это всего лишь безжизненные и пустые маски, образные записи наших мыслей, слов и деяний. В случае, о котором недавно упомянул один из наших корреспондентов, невидимая реальность в ауре магнетизера нанесла некий объективный отпечаток на пластичные черты его сенситива, и таким образом был вызван этот феномен.

В-третьих: мысль, память и воля являются энергиями мозга и, подобно всем остальным силам природы (если использовать язык современной науки), имеют две основные энергетические формы: потенциальную и кинетическую. Потенциальная мысль посредством ясновидения различает и выбирает себе предмет в астральном свете; воля становится движущей силой, которая приводит ее в движение, направляет и ведет ее, куда бы ей ни захотелось, и таким образом адепт производит свои оккультные феномены физического или духовного характера. Однако последние могут происходить и без какого-либо вмешательства разумной воли. Пассивное состояние медиума делает его легкой добычей для проделок элементариев, а также тех полуразумных стихийных существ (элементалов), которые постоянно нежатся и маскируются в сидерическом свете и легко могут сами вызвать подобный феномен, просто благодаря окружающим их благоприятным условиям. Сидерический образ человека, по нашему мнению, сохранится бледным и неподвижным, оставаясь неким неизгладимым отпечатком в эфире до тех пор, пока его атомы не активизируются сильным магнетическим притяжением, которое исходит от молекулярных сплетений медиума, как бы пропитанных мыслями магнетизера об этом образе. Отсюда и феномен превращения.

Такие превращения сравнительно редки, однако мы знаем прекрасные примеры этого явления; некоторые наиболее любопытные примеры можно найти в книге полковника Олькотта, озаглавленной «Люди из иного мира».

Изложенное нами, вероятно, объясняет все особенности упомянутого выше частного случая; но для того, чтобы получить возможность в любом таком случае высказать положительное утверждение о том, что случившееся было вызвано той или иной причиной, исключительно важно ознакомиться с каждой его деталью в отдельности. А пока мы имеем дело лишь с самым общим описанием, все, на что мы можем претендовать, – это дать более или менее вероятные разъяснения.

Один из критиков говорит нам, что даже если мы и объясним один или два таких случая, он все же найдет целый ряд упрямых фактов, противоречащих нашим объяснениям, в смысл которых он неспособен проникнуть. Мы можем лишь пообещать ему, что если он предоставит нам точное описание подробностей всех случаев, известных ему лично, которые, по его мнению, не могут быть объяснены с точки зрения оккультных доктрин, мы покажем ему, что они столь же объяснимы, или же вовсе покинем поле битвы.

Но мы должны поставить здесь два условия. Во-первых, мы примем лишь те случаи, о которых он обладает собственной и полной информацией; мы не примем случаи, описания которых извлечены из книг и статей. Наш критик – это заслуживающий доверия, философски мыслящий исследователь, от которого мы надеемся получить факты, полученные в результате тщательного наблюдения и аккуратно записанные. Разобраться с такими фактами нам будет несложно. Но что касается случаев, записанных там-то и там-то, многие из них, по нашему мнению, являются просто измышлениями, тогда как остальные, хотя и записанные вполне добросовестно, столь сильно трансформировались в процессе наблюдения и записи, что обсуждать их – совершенно безнадежное дело.

Во-вторых, он не должен удивляться, если в ходе наших объяснений будет упомянуто множество новых фактов самого разного рода, до сего момента не затронутых. Предмет этот чрезвычайно обширен. Существуют сложнейшие взаимосвязи, взаимопереплетения законов и исключения из них. До сих пор мы намеренно следовали лишь самому общему представлению о наиболее важных особенностях этой истины. Если требуется большая точность и детальность, то к каждому нашему общему закону необходимо добавить определенные условия и ограничения. Детальное изложение того, что нам известно об этих духовных феноменах, полностью заняло бы несколько номеров «Теософиста», а если в наше объяснение включить описание всей системы элементалов – будущих людей в течение грядущего цикла – и других малоизвестных сил, которые даже не были нами упомянуты, потребовалось бы несколько томов in octavo [ин-октаво, лат.– формат издания в 18 долю печатного листа, что в 4 раза больше формата данной книги], чтобы вместить весь этот материал.

Тот же критик говорит:

Если доказательство может быть получено лишь путем отречения от мира, отказа от всех человеческих качеств, привязанностей и обязанностей, какую же пользу имеет оно для человечества? Лишь один из миллиона может воспользоваться им, и сколько человек из оставшихся девятисот девяносто девяти тысяч девятисот девяносто девяти поверят в его свидетельство?

Мы вынуждены заметить, что он ошибается в своих предположениях, и что его выводы, даже если его предположения справедливы, являются необоснованными. Даже если принять, что лишь один человек из миллиона сможет воспользоваться возможностями, предоставляемыми полученным доказательством, будет ли тогда у оставшихся девятисот девяносто девяти тысяч девятисот девяносто девяти человек какая-либо причина отказаться принять его свидетельство? Разве так бывает на практике? Конечно, нет. В наше время не более одного человека из миллиона (а может и того меньше) хотят воспользоваться возможностями от полученного ими доказательства астрономических фактов. И все же остальные признают эти факты, совершенно удовлетворенные тем, что кто-либо, решивший пройти необходимый курс обучения, смог получить такое доказательство, и что все, кто прошел через такой же курс обучения, согласны с обоснованностью этого доказательства.

Астрономия – это наука, с названием и основным содержанием которой знакомы все достаточно образованные люди. Оккультизм – это наука, до сих пор скрывавшаяся в глубочайшей тайне, о которой не знал никто, кроме самих оккультистов. Но раз человечество познакомилось с его идеями, пусть оно знает, что доказательства может получить лишь тот, кто решился пойти на необходимые жертвы, и что те, кто получил эти доказательства, считают их убедительными, и тогда остальное человечество легко согласиться признать эти факты, даже основываясь на свидетельстве одного человека из миллиона, который предпринял проверку утверждений своих предшественников.

Однако предположения нашего корреспондента ошибочны; практический отказ от мира в том смысле, какой в него вкладывали апостолы, убеждая всех христиан быть в этом мире, но не от мира сего, – несомненно, очень существенен, однако для этого вовсе не требуется разрывать все человеческие связи и привязанности, тем более что совершенно непозволительно, и еще менее необходимо, отказаться от человеческих обязанностей. Эти последние [христиане] могут пересмотреть свои взгляды, могут – и даже должны – с возрастанием знания и силы охватить значительно большую сферу, и привязанности должны расшириться и стать более космополитичными, однако именно самоотречение, а вовсе не эгоизм, а также деятельность, направленная на благо остальным, – вот что помогает идти по пути адептства.

Что же касается свободы от ошибок, которой, как мы утверждаем, обладают доктрины оккультизма, нет необходимости отмечать здесь разницу между эмпиризмом и наукой, ведь в данном случае непосвященные являются эмпириками, а оккультисты – учеными. Это станет вполне очевидным, если принять во внимание, что в течение многих тысячелетий сотни посвященных исследовали невидимый мир; что результаты их исследований были записаны и собраны вместе, а разногласия сглажены новыми исследованиями; что установленные факты были обобщены и на их основании были выведены законы, ими управляющие, а правильность этих выводов была проверена экспериментально. Таким образом, оккультизм является точной наукой в любом значении этого слова, в то время как учения даже самых способных, но необученных провидцев, работающих без посторонней помощи, могут иметь лишь эмпирический характер.