Елена Блаватская - Путеводная Звезда неизведанного

• Название: Путеводная Звезда неизведанного
• Автор: Елена Блаватская
• Жанр: Эзотерика

---

Из всего этого следует, что до тех пор, пока христиане характеризуют теософию как «проклятую науку» и запретный плод; пока человек науки не видит в метафизике ничего, кроме «владения безумного поэта» (Тиндаль); пока репортер дотрагивается до нее лишь отравленными щипцами; и пока миссионеры ассоциируют ее с идолопоклонством «отсталых индусов», из всего этого следует, утверждаем мы, что с бедной тео-софией обращаются столь же позорным образом, как и в те времена, когда древние называли ее ИСТИНОЙ – изгоняя и ссылая ее при этом на самое дно колодца. Даже «христианские» каббалисты, которые любят всматриваться в темные воды этого глубокого колодца, хотя они и не видят там ничего, кроме отражения своих собственных физиономий, ошибочно принимаемого ими за Истину, даже каббалисты воюют против нас!.. Тем не менее, все это не повод для того, чтобы теософия не могла высказаться в свою защиту и в свое оправдание; или чтобы она перестала утверждать свое право быть выслушанной; или чтобы ее лояльные и преданные слуги отказались от своего долга, приветствуя собственное поношение.

«Проклятая наука», говорите вы, господа ультрамонтаны?[15] Однако вы должны помнить, что древо познания прививается к древу жизни; что тот плод, который вы объявляете «запретным», и который вы уже восемнадцать веков провозглашаете причиной первородного греха, принесшего смерть в этот мир, что этот плод, цветок которого распустился на бессмертной ветви, питался тем же самым стволом, и что это единственный плод, способный обеспечить нам бессмертие. А вы, господа каббалисты, либо просто не знаете, либо намеренно отрицаете тот факт, что аллегория о земном рае столь же стара, как мир, и что это древо, этот плод и грех имели некогда намного более глубокое и философское значение, чем они имеют сегодня, поскольку тайны посвящения утрачены.

Протестантизм и ультрамонтаны выступают против теософии, как и против всего того, что не исходит от них самих; так кальвинизм противостоит замене двух своих фетишей, еврейской Библии и субботы, Евангелием и христианским воскресеньем; так Рим выступает против светского образования и масонства. Однако век буквального понимания и теократии прошел. Мир должен продвигаться вперед под страхом стагнации и смерти. Ментальная эволюция протекает pari passu [соревнуясь, франц. ] с эволюцией физической, и обе они стремятся к ЕДИНОЙ ИСТИНЕ, которая является сердцем, как эволюция – кровью, организма человечества. Пусть кровообращение на мгновение прекратится – сердце остановится, и человеческая машина прекратит свое существование! И именно слуги Христовы хотят убить, или, по крайней мере, парализовать Истину ударом дубинки, именуемой «буквой, которая убивает»! То, что Колридж сказал о политическом деспотизме, еще в большей степени приложимо к деспотизму религиозному. Если церковь не уберет свою тяжелую длань, nolens-volens [волей-неволей, лат. ] давящую подобно ночному кошмару на угнетенные души миллионов верующих, чей разум парализован в тисках суеверия, то эта ритуалистическая церковь осуждена уступить свое место религии и – умереть. Скоро она должна будет сделать выбор. Ибо как только люди узнают об истине, которую она столь тщательно скрывает, произойдет одно из двух: либо церковь погибнет от рук народа; либо, если массы останутся в невежестве и рабстве у мертвой буквы, она погибнет вместе с народом. Проявят ли слуги вечной истины, из которой они сделали белку, крутящуюся в церковном колесе, достаточно альтруизма, чтобы выбрать первую из двух этих неизбежных альтернатив? Кто знает?

Я повторяю: лишь правильно понятая теософия может уберечь мир от отчаяния, еще раз проведя социальную и религиозную реформу, осуществленную некогда Гаутамой Буддой; мирную реформу, без единой пролитой капли крови, позволяющую каждому сохранить веру своих отцов, если он того пожелает. Делая это, человеку следует лишь устранить паразитические ростки человеческих подделок, которые душат сегодня все религии и культы во всем мире. Пусть он признает лишь сущность, одинаковую во всех религиях, а именно – тот дух, который дарует жизнь человеку, в коем он обитает, и наделяет его бессмертием. Пусть каждый человек, устремленный к добру, найдет свой идеал – свою указующую звезду. Пусть он следует ей, не уклоняясь от своего пути, и, вне всякого сомнения, он достигнет «света Путеводной Звезды» жизни – ИСТИНЫ; неважно, ищет и находит ли он его в колыбели или на дне колодца.

IV

Смейтесь же над наукой наук, не зная даже ее первого слова! Нам скажут, что это право наших критиков. Я рада это слышать. Действительно, если бы люди всегда говорили только о том, что они понимают, они говорили бы одну лишь правду, и это не было бы столь забавно. Когда я читаю написанную в последнее время критику теософии – пахнущие дурным вкусом банальности и шутки в адрес самой величественной и возвышенной философии во всем мире, лишь один из аспектов которой содержится в благородной этике филалетиан, – я задаюсь вопросом, понимали ли когда-либо академии какой-либо страны теософию александрийских философов лучше, чем они понимают сегодня нас? Что им известно, что может быть им известно об универсальной теософии, если они не прошли обучение у Учителей Мудрости? И обладая столь слабым познанием Ямвлиха, Плотина и даже Прокла, то есть теософии третьего и четвертого веков, эти люди все же с гордостью за себя высказывают суждения о неотеософии девятнадцатого столетия.

Мы утверждаем, что теософия, так же как теософия Плотина и Ямвлиха, включая мистерии древнего Египта, пришла к нам с дальнего Востока. Действительно, разве не говорят нам Гомер и Гесиод, что древние египтяне, согласно их описаниям, были «восточными эфиопами», пришедшими с Ланки, или Цейлона? Ибо является общепризнанным фактом, что люди, которых оба эти автора называют восточными эфиопами, были никем иными, как колонией весьма темнокожих арийцев, дравидов Южной Индии, которые принесли с собой в Египет уже существовавшую тогда цивилизацию. Это происходило в те доисторические времена, которые барон Бунзен называет pre-Menite (до Менесовыми),[16] однако они имели свою собственную историю, которую можно найти в древних Анналах Куллука-Бхатта. Кроме того, и без эзотерических учений, закрытых от насмехающейся публики, исторические исследования полковника Вэнса Кеннеди, главного соперника-санскритолога в Индии д-ра Уилсона, показывают нам, что доассирийская Вавилония была родиной брахманизма, а санскрит – жреческим языком.[17] Мы знаем также, если верить книге Исход, что задолго до времени Моисея в Египте были свои священники, свое иерофанты и маги; так сказать, еще до XIX-ой династии. Наконец, Бругш-бей видит во многих египетских богах иммигрантов из земель, расположенных за Красным морем и бескрайними водами Индийского океана.

Так или иначе, теософия – это прямой потомок великого древа универсального ГНОЗИСА, древа, густые ветви которого, раскинувшись вокруг всей земли подобно огромному балдахину, в течение долгого времени – которое библейская хронология предпочитает называть допотопным – укрывали своей тенью все храмы и все народы земли. Этот Гнозис представляет собой совокупность всех наук, вобравших в себя знание всех богов и полубогов, воплотившихся на земле в прежние времена. Кое-кто склонен видеть в них падших ангелов и врагов рода человеческого; это те сыны Божьи, кто, увидев красоту дочерей человеческих, взяли их себе в жены и одарили их всеми тайными неба и земли. Пусть так. Мы верим в аватары и в божественные династии, в существование эпохи, когда действительно были «гиганты на земле», но мы решительно отвергаем идею о «падших ангелах», о Сатане и его воинстве.

«Какова же тогда ваша религия или ваша вера?» – спрашивают нас. – «Какому учению вы оказываете предпочтение?»

«ИСТИНЕ», – отвечаем мы. Истине, везде, где мы ее находим; ибо, подобно Аммонию Саккасу, наша главная цель – примирить друг с другом разные религиозные системы, помочь каждому человеку отыскать истину, как в своей собственной религии, так и в религии своего ближнего. Какая разница как назвать вещь, если речь идет об одном и том же? Плотин, Ямвлих и Аполлоний Тианский, все они, по свидетельству современников, обладали чудесным даром пророчества, ясновидения и исцеления, хотя и принадлежали к трем разным школам. Пророчество было искусством, культивируемым ессеями и беним навим у евреев, так же как и жрецами языческих оракулов. Ученики Плотина приписывали своему учителю владение чудотворными силами. Филострат пишет то же самое про Аполлония, также и Ямвлих имел репутацию превзошедшего всех остальных эклектиков в области теософской теургии. Аммоний заявлял, что вся нравственная и практическая мудрость содержится в книгах Тота, или Гермеса Трисмегиста. Но слово «Тот» означает «коллегию», школу или собрание, и сочинения с подобным названием, согласно теодидакту, были идентичны с доктринами мудрецов дальнего Востока. Если Пифагор получил свои знания в Индии (где он по сей день упоминается в древних манускриптах под именем Яваначарья,[18] «греческий Учитель»), Платон извлек его из книг Тота-Гермеса. Каким же образом юный Гермес – пастушеский божок, прозванный «добрым пастырем», – покровитель гадания и ясновидения, отождествился с Тотом, обожествленным мудрецом и автором «Книги мертвых»? Лишь эзотерическая доктрина может объяснить это ориенталистам.