Елена Блаватская - Теософические архивы (сборник)

• Название: Теософические архивы (сборник)
• Автор: Елена Блаватская
• Жанр: Эзотерика

В данном сборнике предоставленно Вашему вниманию 324 статьи.

---

Итак, на этом в какой-то мере ошибочном представлении о целях и задачах Теософского общества основана статья мосье Бёрнуфа и его замечания и мнения о нем. Он с самого начала берет фальшивую ноту и идет дальше в этом направлении. Теософское общество не было создано для распространения какой либо догмы, любой экзотерической, ритуализированной церкви, будь то буддийская, брахманская или христианская церковь. Эта идея является широко распространенным и общепринятым заблуждением; а что касается знаменитого санскритолога, то источник, который направил его по неверному пути, совершенно очевиден. Мосье Бёрнуф читал в «Лотосе», журнале Теософского общества в Париже, полемическую переписку между одним из редакторов «Люцифера» и аббатом Рока. Последний весьма неразумно настаивал на связи между теософией и папизмом, а также римской католической церковью, которая представляется его корреспонденту наиболее отвратительной из всех догматических религий; не эта церковь, в ее северных или южных формах, но философия и этика Гаутамы Будды выдвигались им на первый план. Упомянутый редактор является бесспорным буддистом, то есть последователем эзотерической школы великого «Света Азии»; это полковник Олькотт, президент Теософского общества. Но это вовсе не означает, что теософия в целом жестко связана с духовным буддизмом. Общество было основано не для того, чтобы просто пропагандировать буддизм, но для того, чтобы стать Братством Человечества – философским и религиозным центром, общим для всех. Его первые шаги были направлены к той же самой великой цели, которую мосье Бёрнуф приписывает Будде Сакьямуни, «открывшему свою церковь для всех людей, независимо от происхождения, касты, нации, цвета кожи или пола» (см. «Устав» Теософского общества, ст. I), и говорившему, что «Мой закон – это закон милосердия для всех». Точно так же, Теософское общество открыто для всех людей, без различия «происхождения, касты, нации, цвета кожи или пола», и более того – верований…

Вводные параграфы этой статьи показывают, насколько верно (за небольшим исключением) автор усвоил ту идею, что все религии имеют общую основу и произрастают от одного корня. Посвятив несколько страниц буддизму, религии и человеческой ассоциации, основанной принцем из Капилавасты, манихейству, ошибочно названному «ересью», и его отношению к буддизму и христианству, он заканчивает свою статью Теософским обществом. Он переходит к последнему, (а) проследив жизнь Будды, столь хорошо известную англоязычному читателю благодаря великолепной поэме сэра Эдвина Арнольда, что она не нуждается в повторном изложении; (б) показав в нескольких словах, что нирвана – это вовсе не полное уничтожение;[742] и (в) обсудив вопрос о том, что греки, римляне и даже брахманы рассматривают жреца как посредника между людьми и Богом, что означает признание идеи о личном Боге, распределяющем свои милости по своему собственному усмотрению, коротко говоря, о властителе вселенной.

Процитируем несколько строк относительно нирваны, прежде чем обсуждать последнее высказывание. Автор говорит:

«Моей задачей не является обсуждение здесь проблемы нирваны. Я скажу только, что идея полного уничтожения абсолютно чужда Индии, и что целью Будды было освобождение человечества от страданий в земной жизни и последовательных реинкарнаций; и что он провел свою долгую жизнь, сражаясь против Мары и его ангелов, которых он сам называл Смертью и воинами смерти. Действительно, слово нирвана означает угасание, как, например, угасание потушенной лампы, но оно означает также отсутствие ветра. Поэтому я полагаю, что нирвана – это нечто, что требует вечности, тот lux perpetua [вечный свет, лат. ], который христиане также желают для своих умерших».

В отношении концепции роли жрецов автор показывает, что она полностью отсутствует в буддизме. Будда является не Богом, но человеком, достигшим высшей степени мудрости и добродетели. «Поэтому буддийская метафизика постигает абсолютный Принцип всех вещей, называемый другими религиями „Богом“, совершенно другим путем и не делает из него чего-то отдельного от Вселенной».

Далее автор указывает, что равенство всех людей по отношению друг к другу является одной из основных концепций буддизма.

Кроме того, он добавляет, что евреи создали свое учение о Мессии благодаря буддизму.

Учения ессеев, терапевтов и гностиков принято считать результатом слияния индийской и семитической мысли, и при сравнении жизнеописаний Иисуса и Будды было показано, что обе эти биографии включают в себя идеальную легенду и реальные факты. Легендарная часть в обоих случаях идентична; именно так и должно быть с теософской точки зрения, поскольку обе они основаны на цикле инициации. Наконец, эта «легендарная» часть перекликается с соответствующими особенностями других религий, прежде всего, ведической историей о Вишвакармане.[743] В соответствии с представлениями автора, лишь на Никейском соборе христианство официально порвало с духовным буддизмом, хотя он и рассматривает Никейский символ веры как простое развитие формулы: «Будда, Закон, Церковь» (Будда, Дхарма, Сангха).

Манихеи исходно были шаманами, или шраманами, буддийскими аскетами, присутствие которых в Риме в третьем веке было отмечено св. Ипполитом. Мосье Бёрнуф объясняет их дуализм исходя из двойственной природы человека, состоящей из добра и зла, причем принцип зла происходит от Мары буддийской легенды. Он показывает, что учение манихеев было более непосредственно связано с буддизмом, чем христианство, поэтому борьба жизни и смерти происходит между двумя началами, в то время как христианская церковь считает, что она имеет право быть единственным и исключительным обладателем Истины. Эта идея находится в прямом противоречии с самыми основными представлениями буддизма, поэтому исповедующие ее неизбежно находятся в сильном противостоянии с манихеями. Таким образом, именно еврейский дух исключительности поднял против манихеев светское оружие христианских государств.

Проследив, таким образом, эволюцию буддийской мысли от Индии до Палестины и Европы, мосье Бёрнуф указывает, что последним свидетельством этого влияния являются, с одной стороны альбигойцы, с другой – павликиане, влияние которых прослеживается в протестантизме. Далее он продолжает:

«Анализ показывает нам, что в современном обществе имеются два существенных момента: идея личного Бога среди верующих, и почти полное исчезновение милосердия среди философов. Еврейский элемент в христианстве стал господствующим, тогда как буддийский в сильной степени затемнен.

Таким образом, одно из наиболее интересных и неожиданных явлений нашего времени – это попытка, которая делается сейчас, по оживлению и воссозданию нового общества, покоящегося на тех же основаниях, что и буддизм. Хотя оно и находится лишь в самом начале, его рост происходит столь быстро, что наши читатели, вероятно, будут рады, если мы привлечем их внимание к этому. Это общество является до некоторой степени миссией, его распространение происходит без шума и насилия. Оно не имеет даже определенного имени; его члены объединяются под различными восточными именами, используемыми как заголовки их публикаций: «Изида», «Лотос», «Сфинкс», «Люцифер». Общим названием для всех них, в данный момент преобладающим, является Теософское общество».

После очень точного отчета об образовании и истории Общества – вплоть до количества его отделений в Индии, а именно, 135 – он продолжает:

«Общество очень молодо, но, тем не менее, оно уже имеет свою историю… Оно не имеет ни денег, ни покровителей, и действует исключительно благодаря своим наличным ресурсам. Оно не содержит никакого мирского элемента. Оно не льстит какому-либо частному или общественному интересу. Оно само установило нравственный идеал великого самовозвышения, оно борется против порока и эгоизма. Оно стремится к объединению религий, которые считает идентичными по своему философскому происхождению; но оно признает верховенство только лишь истины…

Имея такие принципы, и в то время, в которое мы живем, общество едва ли может наложить на само себя более тяжелые условия существования. Тем не менее, оно разрослось с удивительной быстротой…»

Суммируя историю развития Теософского общества и роста его организации, автор спрашивает: «Что же это за дух, который его вдохновляет?» На это он отвечает цитированием трех задач Общества, замечая относительно второй и третьей задачи (изучение литературы, религии и науки арийских народов, исследование латентных психических способностей и т. п.), что хотя это, казалось бы, придает Обществу некий академический оттенок, отдаленный от повседневных занятий, но на самом деле это не так. Он цитирует следующий отрывок из заключения редакторской статьи в «Люцифере» за ноябрь 1888 года: