Лев Троцкий - Перманентная революция

• Название: Перманентная революция
• Автор: Лев Троцкий
• Жанр: Публицистика

Настоящая книжка посвящена вопросу, тесно связанному с историей трех русских революций, но не только с нею. Этот вопрос за последние годы играл огромную роль во внутренней борьбе коммунистической партии Советского Союза, был затем перенесен на Коммунистический Интернационал, сыграл решающую роль в развитии китайской революции и определил целый ряд первостепенной важности решений по вопросам, связанным с революционной борьбой стран Востока. Дело идет о так называемой теории «перманентной революции», которая по учению эпигонов ленинизма (Зиновьева, Сталина, Бухарина и др.) составляет первородный грех «троцкизма».

---

Да, «по той простой причине». Но если пролетариат вместе с крестьянством бьют по одному классу, буржуазии, – не по пережиткам феодализма, а по буржуазии, – то как называется такая революция, позвольте вас спросить? Неужели же демократической? Заметьте, что Радек говорил это не в 1905 г. и даже не в 1909, а в марте 1927 года. Как же тут связать концы с концами? Очень просто. В марте 1927 года Радек тоже сбивался с верного пути, только в другую сторону. В своих тезисах по китайскому вопросу оппозиция внесла коренную поправку в тогдашнюю односторонность Радека. Но в приведенных только что его словах все же было ядро истины: сословия помещиков в Китае почти нет, землевладельцы связаны с капиталистами неизмеримо теснее, чем в царской России, удельный вес аграрного вопроса в Китае поэтому гораздо меньше, чем в царской России; зато огромное место занимает национально-освободительная задача. Соответственно с этим способность китайского крестьянства к самостоятельной революционно-политической борьбе за демократическое обновление страны никак уж не может быть выше, чем у русского крестьянства. Это нашло, в частности, свое выражение в том, что ни до 1925 г. ни за три года китайской революции в Китае вовсе не обнаружилось народнической партии, которая написала бы аграрный переворот на своем знамени. Все это в совокупности показывает, что для Китая, уже оставившего позади опыт 1925-1927 г. г., формула демократической диктатуры представляет собой реакционную ловушку, еще более опасную, чем у нас после февральской революции.

И другая экскурсия Радека в прошлое, еще более отдаленное, также немилосердно оборачивается против него. На этот раз дело идет о лозунге перманентной революции, выдвинутом Марксом в 1850 г.

«У Маркса – пишет Радек – не было лозунга демократической диктатуры, а у Ленина он сделался политическим стержнем с 1905 по 17 г. и вошел, как составная часть в его концепцию революции во всех (?!) странах начинающегося (?) капиталистического развития».

Опираясь на несколько строк Ленина, Радек объясняет это различие позиций: центральной задачей немецкой революции было национальное объединение, у нас – аграрный переворот. Если не механизировать это противопоставление и соблюдать пропорции, то оно в известных пределах верно. Но как же быть тогда с Китаем? Удельный вес национальной проблемы, по сравнению с аграрной, в Китае, как в полуколониальной стране, неизмеримо больше, чем даже в Германии 1848-1850 гг., ибо в Китае дело идет одновременно и об объединении и об освобождении. Свою перспективу перманентной революции Маркс формулировал, когда в Германии оставались еще все троны, сословие юнкеров владело землею, а верхи буржуазии были лишь допущены в преддверие власти. В Китае монархии нет уже с 1911 г., нет самостоятельного класса помещиков, у власти стоит национально-буржуазный Гоминдан, а крепостнические отношения, можно сказать, химически слились с буржуазной эксплуатацией. Таким образом, сделанное Радеком сопоставление позиций Маркса и Ленина целиком говорит против лозунга демократической диктатуры в Китае.

Однако же, и позицию Маркса Радек берет несерьезно, случайно, эпизодически, ограничиваясь циркуляром 1850 года, где Маркс еще рассматривает крестьянство, как естественного союзника мелкобуржуазной городской демократии. Маркс тогда ждал самостоятельного этапа демократической революции в Германии, т. е. временного прихода к власти городских мелкобуржуазных радикалов, опирающихся на крестьянство. Вот в чем гвоздь! Но ведь этого то как раз и не произошло. И не случайно. Уже в середине прошлого столетия мелкобуржуазная демократия оказалась бессильной совершить свою самостоятельную революцию. И Маркс этот урок учел. 16-го августа 1856 года – через 6 лет после упомянутого циркуляра – Маркс писал Энгельсу:

«Все дело в Германии будет зависеть от возможности поддержать пролетарскую революцию каким либо вторым изданием крестьянской войны. Тогда дело пойдет прекрасно».

Эти замечательные слова, совсем позабытые Радеком, являются поистине драгоценнейшим ключом к октябрьской революции и ко всей занимающей нас проблеме в целом. Перескакивал ли Маркс через аграрный переворот? Нет, как видим, не перескакивал. Считал ли он необходимым сотрудничество пролетариата и крестьянства в ближайшей революции? Да, считал. Допускал ли он возможность руководящей или хотя бы самостоятельной роли крестьянства в революции? Нет, не допускал. Маркс исходил из того, что крестьянство, которому не удалось подпереть буржуазную демократию в самостоятельной демократической революции (по вине буржуазной демократии, а не крестьянства), сможет подпереть пролетариат в пролетарской революции. «Тогда дело пойдет прекрасно». Радек как будто не хочет замечать, что это самое произошло в Октябре, и произошло не плохо.

Применительно к Китаю вытекающие отсюда выводы абсолютно ясны. Спор идет не о решающей роли крестьянства, как союзника, и не об огромном значении аграрного переворота, а о том, возможна ли в Китае самостоятельная аграрно-демократическая революция, или же «новое издание крестьянской войны» подопрет пролетарскую диктатуру. Только так стоит вопрос. Кто его ставит иначе, тот ничему не научился, ничего не понял, тот лишь сбивает и запутывает китайскую компартию.

Для того, чтобы пролетариям стран Востока открыть себе путь к победе, нужно первым делом устранить, отбросить, растоптать и метлой вымести педантски-реакционную сталинско-мартыновскую теорию «стадий» и «ступеней». Большевизм вырос в борьбе с этим вульгарным эволюционизмом. Равняться надо не по априорным маршрутам, а по реальному ходу классовой борьбы. Отбросьте сталинско-куусиненовскую идею: устанавливать очередь для стран разного уровня развития, снабжая их заранее карточками на разные революционные пайки. Равняться надо по реальному ходу классовой борьбы. Неоценимым руководителем в этом является Ленин, только надо брать всего Ленина.

Когда в 1919 г., особенно в связи с организацией Коминтерна, Ленин сводил к единству выводы истекшего периода и придавал им все более законченную теоретическую формулировку, он опыт керенщины и Октября истолковывал так: в буржуазном обществе, с уже развернувшимися классовыми противоречиями, может быть либо диктатура буржуазии, открытая или замаскированная, либо диктатура пролетариата. Никакого промежуточного режима быть не может. Всякая демократия, всякая «диктатура демократии» (иронические кавычки Ленина) будет только прикрытием господства буржуазии, как показал опыт самой отсталой европейской страны, России, в эпоху ее буржуазной революции, т. е. в эпоху, наиболее благоприятную для «диктатуры демократии». Этот вывод был положен Лениным в основу его тезисов о демократии, которые родились только из совокупного опыта февральской и октябрьской революций.

Радек, как и многие другие, вопрос о демократии вообще механически отделяет от вопроса о демократической диктатуре. В этом источник величайших ошибок. «Демократическая диктатура» может быть только маскировкой господства буржуазии во время революции. Этому учит как опыт нашего «двоевластия» (1917), так и опыт китайского Гоминдана.

Безнадежность эпигонов очевиднее всего проявляется в том, что они пытаются и сейчас демократическую диктатуру противопоставить, как диктатуре буржуазии, так и диктатуре пролетариата. Но ведь это значит, что демократическая диктатура должна иметь промежуточное, т. е. мелкобуржуазное содержание. Участие в ней пролетариата не меняет дела, ибо арифметической средней разных классовых линий в природе нет. Если это не диктатура буржуазии и не диктатура пролетариата, значит определяющую и решающую роль должна играть мелкая буржуазия. Но это возвращает нас к тому самому вопросу, на который практически ответили три русские и две китайские революции: способна ли ныне, в условиях мирового господства империализма, мелкая буржуазия играть руководящую революционную роль в капиталистических странах, хотя бы эти страны были и отсталыми, и хотя бы им предстояло еще разрешить свои демократические задачи?

Что были эпохи, когда низы мелкой буржуазии устанавливали свою революционную диктатуру, это мы знаем. Но это были эпохи, когда тогдашний пролетариат или предпролетариат не выделялся еще из мелкой буржуазии, а наоборот, в неразвитом своем виде, составлял основное ее боевое ядро. Совсем не то теперь. Не может быть и речи о способности мелкой буржуазии руководить жизнью современного, хотя бы и отсталого буржуазного общества, поскольку пролетариат уже выделился из мелкой буржуазии и враждебно противостоит крупной на основе капиталистического развития, обрекшего мелкую буржуазию на ничтожество и поставившего крестьянство перед необходимостью политического выбора между буржуазией и пролетариатом. Каждый раз, когда крестьянство выбирает по внешности партию мелкой буржуазии, оно фактически подпирает своим хребтом финансовый капитал. Если в вопросе о степени самостоятельности (только о степени!) крестьянства и мелкой буржуазии в демократической революции могли еще быть разногласия во время первой русской революции, или в период между двумя революциями, то всем ходом событий последних двенадцати лет вопрос этот решен, и притом бесповоротно.