Лев Троцкий - Историческое подготовление Октября. Часть I: От Февраля до Октября

• Название: Историческое подготовление Октября. Часть I: От Февраля до Октября
• Автор: Лев Троцкий
• Жанр: Публицистика

Материалы, помещенные в настоящем томе, охватывают период от февральской революции до января 1918 года. В начале января происходил третий Съезд Советов, который, по выражению Ленина, завершил собой первые месяцы закрепления власти Советов. Обилие материала заставило разбить том на две части. Первая часть заканчивается 9-ым октября. Эта дата выбрана не случайно. Ею заканчивается семимесячный период агитационной и организационной работы партии в деле подготовки рабочего класса к завоеванию власти. Санкционирование Петроградским Советом выхода нашей фракции из Предпарламента означало его согласие на непосредственную и немедленную борьбу за власть. Именно около этого же числа выносится решение Исполнительного Комитета Петроградского Совета о создании Военно-Революционного Комитета, органа, руководящего массами в непосредственной борьбе за власть. Вся деятельность нашей партии в дни следующие за 9-ым октября, проходит под знаком непосредственной подготовки к восстанию.

---

Но если солдаты-интернационалисты умирают наравне со всеми другими, то зато они не обманывают себя. Они твердо знают, что эта война – не наша война. Ни в чем не доверяя правящим классам, они готовятся к тому, чтобы общими силами рабочих и солдат, вместе с солдатами и рабочими Германии и других стран, положить конец войне и посадить на скамью подсудимых ее виновников.

МЫ, ИНТЕРНАЦИОНАЛИСТЫ, БЫЛИ ПРОТИВ НАСТУПЛЕНИЯ, МЫ УКАЗЫВАЛИ ДРУГИЕ ПУТИ

Да, накануне наступления 18 июня мы, интернационалисты, открыто и решительно предупреждали против него. Кайзер Вильгельм, – говорили мы все время, – недаром не решался в течение четырех месяцев атаковать ненавистную ему русскую революцию: он не был уверен в своих войсках. Вот это-то время неуверенности и нужно использовать, – говорили мы. – Нужно показать на деле немецким, австрийским и всем вообще рабочим, что русская революция ведет совершенно новую, честную, народную, демократическую внешнюю политику. Что она не признает никаких захватов и насилий. Что она не признает никаких старых захватных договоров. Что она поддержит революцию в любой стране, «союзной» или «вражеской». Что она предлагает всем народам немедленный и честный мир. А для того, чтобы показать, что это не пустые слова, что русская революция собирается не шутки шутить, надо было немедленно опубликовать тайные договоры, вымести из Временного Правительства вон буржуазных министров-империалистов и отказаться от уплаты военных займов, заключенных царизмом.

Этому должна была соответствовать решительная и смелая внутренняя политика: нужно было распустить Государственную Думу и Государственный Совет; провозгласить демократическую республику; отменить все сословные различия; передать помещичьи земли в распоряжение крестьянских земельных комитетов; ввести единовременный поимущественный налог; взять в железные клещи всех государственных мародеров (казнокрадов) и пр. Такая политика подняла бы на огромную высоту не только внутренние силы революции, но и ее международный авторитет. Трудящиеся и угнетенные массы во всем мире прониклись бы величайшей симпатией к русской революции и пламенным стремлением подражать ей, идти по ее стопам. С другой стороны, русская революция вызвала бы ужас и ненависть у всех правящих классов во всем мире. Этим самым империалисты и угнетенные массы всех стран были бы сразу расколоты на два лагеря, и наша революция, врезавшись клином в войну, ускорила бы пришествие европейской революции.

Но отсталая часть наших рабочих, а особенно солдаты и крестьяне еще не понимали нас. Они посылали в Советы большинство эсеров и меньшевиков. Те объединялись с буржуазией, а буржуазия требовала и добилась наступления на фронте.

Мы, интернационалисты-большевики, предсказывали устно и печатно, что это наступление явится самым лучшим подарком для кайзера. «Смотрите, – должен он был сказать неизбежно немецким солдатам: – русское Временное Правительство наступает на нас рука об руку с английскими, французскими, итальянскими и американскими империалистами, которые открыто стремятся разгромить Германию; стало быть, вы не можете питать никакого доверия к русской революции». На наше наступление Вильгельм получил возможность ответить контрнаступлением. Нравственная, духовная сила русской революции оказалась подорвана, а материальной, физической силы у кайзера оказалось больше. И в результате – колоссальные жертвы, прорыв фронта, падение Риги и грозная опасность Петербургу.

КТО ЖЕ ВИНОВАТ?

Ответ ясен: виновато Временное Правительство, плясавшее под дудку кадетских империалистов. Виноваты партии эсеров и меньшевиков, поддержавших преступную авантюру наступления. На нашей партии вины нет. Мы были в меньшинстве. Власть была не в наших руках. Мы могли лишь предостерегать. Этот наш долг мы выполнили, и наша совесть чиста. Пусть же те солдаты, рабочие и крестьяне, которые вручали руководство и власть эсерам и меньшевикам, сурово потребуют теперь от них отчета.

ПОЛОЖЕНИЕ СТРАНЫ

С самого начала революции положение страны было очень тяжелым. Оно ухудшалось не по дням, а по часам из-за полной бездеятельности Временного Правительства, которое не смело провести – против воли буржуазии – ни одной серьезной реформы. К этому присоединились последствия злосчастного наступления, – и положение стало до последней степени грозным. Что принесет нам завтрашний день?

Правительство, а за ним меньшевики и эсеры кричат: «Теперь не время политики, – все силы и средства должны быть сосредоточены на обороне!». Это лицемерные слова, лживые слова. Оборона немыслима без политики. Нужна только хорошая политика. А политика обороны у Временного Правительства такая же пагубная, противонародная, как и политика наступления.

Если бы правительство было действительно революционным, народным, рабочим, оно немедленно же попыталось бы вернуть утраченный авторитет революции. Чем грознее положение, тем более смелые и решительные меры необходимы, чтобы выйти из него. Первым делом нужно было бы выполнить изложенную выше программу: развязаться с внутренними империалистами и с союзными, провозгласить свои условия немедленного мира и подкрепить их изнутри мерами аграрной и финансовой революции. Это был бы самый сильный удар Вильгельму, какой мы теперь только в силах нанести!

СПОСОБНО ЛИ НЫНЕШНЕЕ ПРАВИТЕЛЬСТВО НА ТАКУЮ ПОЛИТИКУ?

Нет! Оно целиком в сетях банкиров, союзных дипломатов, контрреволюционной ставки. Правительство призывает пролетариат к участию в обороне; а между тем, оно само разоружило рабочих и натравило на них казаков и юнкеров. Правительство призывает отказаться от «политики». А в то же время само оно ведет политику Держиморды: арестует большевиков, закрывает рабочие газеты, потворствует произволу, травле и клевете.

«Теперь не время политики» – говорят Керенский и Авксентьев, а в то же время ведут помещичью политику: арестуют на местах земельные комитеты за посягательства на землю дворян. И эти люди еще смеют говорить о том, что они ведут революционную, народную войну!

В таких условиях ответственность за оборону, как раньше за наступление, целиком падает на правительство и поддерживающие его партии эсеров и меньшевиков.

Нам, партии революционной социал-демократии, судьба страны, свобода и независимость русского народа не менее близки и дороги, чем партиям Керенского и Церетели. Но именно поэтому мы остаемся и сейчас, в дни величайших испытаний, в непримиримой оппозиции к политике Временного Правительства, которая подрывает и революцию, и оборону. Единственным спасением нашим остается по-прежнему борьба за скорейшее прекращение войны. А весь опыт трех лет говорит нам, что приостановить бойню можно только давлением нарастающей революции в Европе. Все ваши усилия, рабочие и солдаты, должны быть направлены на то, чтобы поддерживать революционное пролетарское движение на Западе, питать и толкать его вперед. Нужно, чтоб честные социалисты, революционные рабочие в Германии знали, что вы ведете ту же борьбу, что и они.

Падение Риги – жестокий удар. Падение Петербурга было бы несчастьем. Но падение интернациональной политики русского пролетариата было бы гибелью.

РАБОЧИЕ! РАБОТНИЦЫ! СОЛДАТЫ!

Мы не можем судьбу нашей страны ставить в зависимость от политики Керенского и стратегии Корнилова. Керенский может завтра так же сдать страну контрреволюции, как Корнилов вчера сдал Ригу немцам. Необходима сила, которая была бы способна исправить ошибки всех Керенских и всех Корниловых. Это революционная сила международного пролетариата. В эту силу не хотят верить мелкие мудрецы, политические трусы, мещане. А для нас вне этой силы нет ничего надежного и верного. Если Гогенцоллерн, несмотря на все усилия обороны, раздавит нас перевесом своей артиллерии, своей техники, своей организации, неужели же тогда смерть русскому народу? Нет, в Европе есть управа на всех Гогенцоллернов. В нечеловеческих испытаниях этой войны накопляется у рабочих масс Европы столько гнева, сколько его еще не было видано во всей истории. Карл Либкнехт и Фридрих Адлер только предтечи поднимающегося для гигантских боев рабочего класса Германии и Австрии. И мы должны идти навстречу этим боям. Те 183 тысячи рабочих, работниц и солдат, которые в Петербурге голосовали за нашу партию на выборах в городскую думу,[217] это надежный оплот Интернационала. Московские рабочие, проведшие свою стачку протеста в дни «Государственного» совещания, это тоже славный оплот. Пока существуют, ширятся и крепнут эти оплоты, революция не погибла. Нужно только, чтобы мы и впредь непоколебимо стояли на своем посту, под знаменем нового Третьего Интернационала.

Правительства с фальшивым спокойствием говорят о неизбежности четвертой зимней кампании. А как отзовутся на это народы? Как откликнутся армии? Революционные события в Европе могут развернуться раньше, чем многие думают. У нас нет никакого права падать духом.