Лев Троцкий - Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

• Название: Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война
• Автор: Лев Троцкий
• Жанр: Публицистика

---

«Правда» N 177, 12 августа 1920 г.

Л. Троцкий. ГЕРОИ, НА ВАРШАВУ!

(Приказ Председателя Революционного Военного Совета Республики по красным войскам, сражающимся против белогвардейской Польши, 14 августа 1920 г., N 233, гор. Москва)

Герои! Вы нанесли атаковавшей нас белой Польше сокрушающий удар. Тем не менее преступное и легкомысленное польское правительство не хочет мира. Пилсудский и его агенты знают, что ничто не грозит независимости Польши, которой мы, рабоче-крестьянская Россия, согласны дать более широкие границы, чем намечала Антанта.[157] Но Пилсудский боится приближения отчета перед польским народом за войну и надеется на вмешательство Франции и Англии. Поэтому польское правительство уклоняется от мирных переговоров. Не смея в этом признаться открыто, оно играет в прятки. Его делегаты не являются к сроку, а если являются, то без полномочий. Варшавская радиостанция не принимает наших ответов или польское правительство притворяется, что не видало их, даже тогда, когда есть расписки варшавской радиостанции.

Сейчас, как и в первый день войны, мы хотим мира. Но именно для этого нам необходимо отучить правительство польских банкротов играть с нами в прятки. Красные войска, вперед! Герои, на Варшаву!

Да здравствует победа!

Да здравствует независимая и братская Польша!

Да здравствует рабоче-крестьянская Красная Армия!

«Правда» N 180, 15 августа 1920 г.

Л. Троцкий. ОПРОВЕРЖЕНИЕ

(От Народного Комиссариата по военным делам)

В немецкой печати распространяются слухи о том, будто советское правительство не в состоянии остановить движения Красной Армии, действующей будто бы самостоятельно. Смысл и цель этих сообщений совершенно очевидный. Германская контрреволюция пытается запугать общественное мнение возможным наступлением Красной Армии – даже независимо от планов Москвы. Незачем говорить, что такие сообщения представляют собой злостную ложь. Продвижение Красной Армии вперед, несмотря на исключительную скорость, совершается с чрезвычайной правильностью, так что наиболее выдающиеся пункты занимаются красными полками, по общему правилу, в те дни, которые указывает главное командование. Самостоятельность Красной Армии выражается в том, что она прекрасно различает своих друзей и врагов и твердо знает, за что борется, но никак не в том, что она не подчиняется указаниям центральной власти, избираемой на всероссийских съездах рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов.

16 августа 1920 г.

Л. Троцкий. О ВРАНГЕЛЕВСКОМ ФРОНТЕ

(Доклад в Московском Совете Р., К., Кр. и Каз. Депутатов 17 августа 1920 г.)

Наше военное положение, товарищи, в общем, разумеется, вполне благоприятно, так как на основном фронте, на фронте борьбы против белой Польши, наши красные войска выполнили основную часть своей задачи, которую поставил им рабочий класс России, – разгромить армию белогвардейской Польши. Правда, мы сейчас задержались на подступах к Варшаве, но это было совершенно неизбежно, если принять во внимание, что с начала наступления, т.-е. с 4 июля, следовательно, за 40 дней, наши войска прошли на основном направлении 600 верст. 600 верст – это значит, в среднем, 15 верст в сутки непрерывно. Конечно, армия при этом очень сильно растягивается в тыл, тяжелые части отстают, почему и временная заминка, временная задержка перед варшавским фронтом представляет собою явление совершенно неизбежное. Мы наступали на протяжении 600 верст, – на таком же протяжении бело-польская армия отступала, а тем временем в глубоком тылу польское правительство сделало попытку организовать 2-ю добровольческую армию преимущественно, если не исключительно, из элементов буржуазных, студенчества, дворянских сынков. Как показал опыт Деникина и Колчака, в такого рода армиях много патриотизма и злобы, но мало боевого толка, и нет сомнения, что эта армия будет разбита. И если временно, на два дня, задержались наши передовые части на подступах к Варшаве, то это дела нисколько не меняет, тем более, что польский фронт сейчас раздробился на части военную и дипломатическую и имеет два центра – один в Варшаве, другой в Минске.

Вы знаете, что в Минск прибыли очень влиятельные польские господа, те самые, которые нас раньше настойчиво приглашали в сожженный впоследствии Борисов. Переговоры о перемирии и мире с нами откладывались по вине польского правительства. Это сейчас факт, понятый всем миром, не только его рабочим классом, но понятый, по-видимому, довольно основательно и империалистическим правительством Великобритании. Мирные переговоры становятся не только оселком, на котором будет испытан остаток злой воли, вернее, остаток зубов польской контрреволюции, – на этом оселке мы будем также испытывать крепость дружбы, соединяющей Францию, официальную Францию с официальной Великобританией. Мирные переговоры получают исключительное значение потому, что период вражды, свары между двумя важнейшими европейскими правительствами, английским и французским, протекает на основе неустойчивого фундамента – бурного рабочего движения.

Великобритания по всем данным, какие мы имеем из разных источников, в смысле размаха мирового рабочего возбуждения, интересов и стремления к действию, может быть, со времени чартизма не переживала такого периода, какой переживает сейчас, в связи с русско-польской войной, с русско-польскими мирными переговорами. И те ноты, какие посылает нам английская дипломатия, представляют собою только отражение, карикатурную тень, вроде зайчиков на стене, тех глубоких событий и фактов, какие происходят сейчас в английской жизни. Прежде всего, это влияние английского рабочего класса. Как бы ни разговаривали Ллойд-Джордж и Керзон, если бы в Лондоне не было съезда, на который прибыли две тысячи делегатов со всей страны, все наши ответы не читались бы от первой буквы до последней.[158]

При наличии такого серьезного фактора, как воля пробуждающегося английского рабочего класса, мы можем сказать, что наша дипломатическая работа имеет сейчас великое подспорье в Великобритании. И некоторые данные говорят, что и во Франции, где положение более печальное в смысле состояния рабочего движения, наблюдается подъем, что синдикат профсоюзов металлистов и каменщиков уже присоединился к английскому комитету действия, провозгласив необходимость всеобщей забастовки, в случае если Франция не пойдет на мирные переговоры. Таким образом, наше дипломатическое положение, которое является результатом нашего военного положения, стало лучше потому, что наши красные войска стоят в 20 верстах от Варшавы. Именно поэтому столь благоприятна работа тт. Каменева и Красина в Лондоне.

На Врангелевском фронте мы не можем похвалиться успехом. Этот фронт был подчиненным, второстепенным фронтом. Наша стратегия, стратегия революционной эпохи, особенно ярко научила нас этому. Она развивалась в том направлении, что мы от кордонной системы, от системы натянутой веревки на всех фронтах, все больше и больше переходили к системе ударных кулаков. Младенчество нашей красноармейской стратегии состояло в том, что мы стремились везде поставить вооруженных красноармейцев вокруг Советской Республики и охранять доступ к ней со всех сторон. Сейчас мы стали гораздо крепче, подвижнее, гибче и смелее. Мы открываем нашим врагам сплошь да рядом широкие и широчайшие ворота, но на важнейших направлениях, в определенных пунктах, у нас сосредоточены крепчайшие кулаки; за ними, в соответственных местах – серьезные резервы, и, пропуская врага на большом расстоянии, мы бьем его во фланг и в тыл, а иногда и в лоб, когда это вызывается необходимостью. Но от старой нашей примитивной стратегии – везде быть одинаково сильными, на каждом вершке – т.-е., вернее, везде быть одинаково слабыми – мы отказались целиком. Это стратегия младенческая, и эти соображения относятся не только к участкам отдельных армий и фронтов, но ко всему нашему фронту Красной Армии в целом. Другими словами, мы говорим: у нас есть фронт Врангеля на юге и Польский фронт на западе; размещать ли нам войска кордоном, натянутой веревкой?.. Нет. Какой фронт важнее? – спрашиваем мы себя и решаем: Польский фронт есть фронт жизни и смерти для Советской Республики. Врангелевский фронт может стать важным и значительным только при условии побед на Польском фронте. По существу дела Врангель есть только наемный партизан польских панов, отряд, брошенный в тыл. Стало быть, первая задача – разгромить польскую армию. Мы оставили Врангелю широкие ворота. Мы говорили себе: он, этот крымский партизан, который соединился с украинским партизаном Махно, продвинется на север, может быть, на 100 верст, возьмет Александров, Орехов, Херсон, Екатеринослав. Конечно, даже на месяц тяжело было бы терять их – так рассуждали мы, – но большой опасности там нам не грозит. Польский же фронт решает в полном смысле слова судьбу Республики, судьбу революции. Вот почему свой кулак мы сосредоточили на западе, а на юге оставили лишь заставы, чтобы сдерживать наступление Врангеля. И сейчас мы подводим дипломатические итоги работе нашего красного кулака на Западном фронте – в Минске и в Лондоне.