Лев Троцкий - Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война

• Название: Советская республика и капиталистический мир. Часть II. Гражданская война
• Автор: Лев Троцкий
• Жанр: Публицистика

---

В тот тяжкий период наша политика в отношении окраинных государств была та же, что и теперь. Мы не только признали и санкционировали независимость Польши, но мы отстаивали эту независимость против всемогущего германского милитаризма. Наша делегация в Брест-Литовских переговорах наотрез отказалась признать представителем независимой Польши правительство Кухаржевского – этого жалкого приказчика берлинских хищников. Германский империализм крайне нуждался – прежде всего для того, чтобы воздействовать на общественное мнение собственных трудящихся масс – в прямом или косвенном признании с нашей стороны того оккупационного, насильнического режима в Польше, который выдавался за национальное самоопределение польского народа. В эту эпоху агенты Гогенцоллерна уже сделали попытку украсть у русской революции эту формулу и сделать ее прикрытием своих захватов и насилий. Мы были слишком слабы, чтобы помочь угнетенной Польше с оружием в руках. Но мы были с польским народом против его угнетателей, – мы противопоставили грабительской лжи немецкой дипломатии нашу революционную правду о Польше. Смешно и недостойно было бы нам, революционной партии, гордиться, что мы не позволили, хотя бы молча, Гогенцоллернам проституировать формулу самоопределения польского народа в те дни, когда мы, так казалось, зависели от Гогенцоллерна… Но можно ли сомневаться, что никакое другое правительство в мире в подобных условиях не отказалось бы оказать эту невесомую, но очень существенную услугу германскому империализму, получив за нее эквивалент в виде облегчения условий мирного договора.

Позже, когда гражданин Мирбах жил в Москве и бывал даже иногда в ложе Большого театра на заседаниях съезда наших советов, мы не отступили от нашей позиции ни на вершок. Мирбах домогался, чтобы мы прямо или косвенно признали, что Польша, раздавленная гогенцоллернским сапогом, есть независимая, самоопределившаяся Польша, – мы заявляли в ответ, что вынуждены говорить с германскими палачами Польши, что можем разговаривать и даже, может быть, принуждены заключить договор с польским правительством, как с приказчиком всесильных палачей, но мы никогда и ни при каких условиях не согласимся заявить, что видим в Польше, распятой германским империализмом, свободный самоопределившийся народ.

В конце 1918 года, в годовщину нашей Октябрьской революции, произошла революция в Германии, которая для судеб Западного фронта, как и для судеб всего мира, имела и продолжает иметь неизмеримое значение. Всколыхнулись окраинные государства; пробил час освобождения для Украины. Киевской рады, в состав которой входил Петлюра и которая призвала на Украину немецкие войска, давно уже не было: использовав ее, немцы отшвырнули ее обноски и поставили агентом Скоропадского. Он пал вслед за Гогенцоллерном. По Украине прокатилась волна восстаний. Петлюровская клика жаловалась всему миру, что Украину завоевали московские войска. Это – дела минувших дней, и после этого Украина видала много перемен. Но все же я считаю нужным установить, что московские войска не принимали в освобождении Украины от скоропадщины и петлюровщины почти никакого участия. Установление Советской власти было делом партизанских отрядов, стихийных восстаний, из чего ясно видно, какая власть является подлинно народной и подлинно национальной властью на Украине.

Вслед за Украиной заколыхался весь Западный фронт. Немецкие войска разламывались, снимались, уходили или, оставаясь на месте, не оказывали сопротивления; регулярные красные войска, составлявшие на Западном фронте жидкую завесу, были очень малочисленны и слабы. В их среде были красные латыши, красные эстонцы и красные финны. Эти части двинулись на запад без сопротивления, и, скажу я, почти без руководства.

К марту 1919 года красная территория далеко расширилась на запад, включив в свои пределы Ригу и Вильно. Наша Красная Армия была слишком занята в тот период на востоке и юге попеременно и одновременно. На западе волна прилива сменялась волной отлива, и красная территория стала сужаться.

Но если изменялось очертание Западного фронта, если изламывалась в ту или другую сторону его линия, то линия нашей политики оставалась неизменной и была построена на принципе полной, искренней и безусловной готовности признать самоопределение народов, которые входили раньше в состав царской империи. Разумеется, нам нелегко было втолковать эту истину в головы мелкобуржуазных и буржуазных классов этих стран, а именно с ними нам приходилось иметь дело. Они слишком привыкли измерять все аршином своих взглядов, симпатий и антипатий. Именно поэтому они не верили в добросовестность наших намерений признать их независимость, именно поэтому они поддерживали всякий шаг, направленный против нас, в то время как нашей задачей являлось – все силы сосредоточить на хозяйственных нуждах нашей страны.

После того как при помощи западно-европейского империализма окраинные государства получили возможность создать свои вооруженные силы, они направили их не только против своих собственных рабочих, расправившись с ними жестоко, не только очистили значительную часть территории от советской организации, но и продвинулись значительно на восток. Линия Западного фронта изменилась снова.

Что касается Польши, то, после того как она захватила Литву, Белоруссию и значительную часть украинской и великорусской территории, т.-е. к концу прошлого года, казалось, что она достигла известного равновесия в своих аппетитах и в своих силах. Мира с Польшей у нас не было, но военные операции не развертывались, а имели характер более или менее значительных действий отдельных разведывательных отрядов. Серьезных действий не было. С той и другой стороны все больше укреплялось убеждение, что войне не бывать, что она закончена и что вскоре дипломатия подведет итоги и подпишет худой или добрый, полный или половинчатый, но мир. Так Западный фронт наш стоял под знаком ожидания скорого мира, и наша советская дипломатия делала все, чтобы пришествие этого мира ускорить.

На этом собрании, которое мы созвали как собрание войны, как выражение всего, что есть в московском пролетариате мыслящего, организованного, для того чтобы кликнуть клич войны по всей стране, я считаю необходимым подвести итоги последнему периоду работы нашей дипломатии в отношении Польши – непрерывным усилиям установить с нею мирные отношения.

При всех изменениях в соотношении сил и линии фронта на западе, наша дипломатия держалась одной и той же революционной линии, т.-е. признания прав на самоопределение народов, которые раньше содержались под игом русского царизма, и которые, именно поэтому, могут быть недоверчивы и склонны подозревать всякие посягательства на них со стороны России. Только с трудом мы заставляли нашими действиями, а не словами, убеждаться наших врагов в том, что мы единственная партия, единственное государство, единственная власть в мире, которая действительно признает самоопределение народов.

Но и тут наши враги, в том числе в Польше, говорили: у них, у большевиков, на этот счет нет единства, у них есть внутри разные группировки. Одни признают самостоятельность и независимость Польши, другие отвергают, – у них есть военная партия. Буржуа мерили нас аршином буржуазного государства, где непременно есть военная партия, которая по-людендорфски навязывает свою волю правительству своей страны.

У нас нет военной партии, – у нас есть ясная и отчетливая, кровью десятков тысяч пролетариев пропитанная программа коммунистической партии. Эта программа, являющаяся в то же время программой нашей власти, нас обязывает, и то, к чему она нас обязывает, мы выполняем, тому мы служим словом и делом, кровью и жизнью, в подполье, на баррикадах и у власти. С первого же дня, как историей была разбита вдребезги крышка германского империализма над окраинными государствами, наша дипломатия начала предпринимать шаги, чтобы установить с ними, и не в последнюю очередь с Польшей, мирные отношения. Первое после оккупации польское правительство Морачевского – мелкобуржуазного шовиниста – занималось злобной и дикой травлей против Советской России. В ответ на прямые предложения установления демаркационной линии, перемирия и мира, агенты правительства Морачевского, как вы помните все, убили 2 января 1919 года членов нашей делегации, миссии Красного Креста, наиболее мирной из организаций, которую эти «христианские», эти «католические» правительства считают стоящей под знаменем креста. Они убили всех членов делегации и во главе их тов. Веселовского, одного из основателей партии польского пролетариата, заслуженного, преданного, самоотверженного и глубоко-гуманного революционера и человека. Это был первый ответ шовинистического мелкобуржуазного правительства Морачевского на мирные усилия нашей дипломатии. Что же, прекращает она свои усилия? Нисколько! С терпением и систематичностью, которые поистине заслуживают высокого признания, она изо дня в день не упускает ни одного случая, чтобы подчеркнуть, что мир возможен и необходим.