Александр Флоря - Русская стилистика - 2 (Словообразование, Лексикология, Семантика, Фразеология)

• Название: Русская стилистика - 2 (Словообразование, Лексикология, Семантика, Фразеология)
• Автор: Александр Флоря
• Жанр: Искусство и Дизайн

---

Такому же обособлению через субстантивацию поддаются и другие морфемы, в том числе префиксы, особенно иноязычные: см. названия произведений: "Контр" Н.А. Тэффи, "Квази" В.С. Маканина.

Обособленные морфемы обладают семантикой обобщенности (обобщенное значение морфемы соответствует смыслу семантического поля, объединяющего слова с данным аффиксом) и, следовательно, множественности. Напр., изм фактически значит "один из так называемых измов" и т.п. То же самое можно сказать и о других субстантивированных аффиксах. Обычно подразумевается, что у них должно быть одинаковое значение, однако это не обязательно напр., в "Правде" от 31 мая 1989 г. (т.е. "перестроечного" периода) говорится о необходимости трех де- - демократизации, демонополизации, демилитаризации. В двух последних словах де- является приставкой со значением ликвидации, но этого нельзя сказать о первом слове, где де- вообще не приставка, а квазиморфема. Автор объединяет три слова по формальному признаку единоначатия просто для гармонизации высказывания.

Субстантивированные радиксоиды (сокращенные корни, функционально подобные префиксам) типа зав-, зам-, пом-, пред- и т.п. - элементы бюрократического жаргона (с языковой точки зрения, это аферезис, или апокопа). В следующем тексте

я не стану

ни замом,

ни предом,

ни помом,

ни даже продкомиссаром

В.В. Маяковский. IV Интернационал

такие лексемы прежде всего употребляются как языковая примета динамичной эпохи. Но здесь есть и оттенок отрицательного отношения к бюрократизму, который автор "волком бы выгрыз" - и который, естественно, к нему - поэту - не относится ни в какой форме. Для этого текста релевантно противопоставление коротких "неполноценных" лексем и гораздо более "респектабельного" и более (хотя и не окончательно) полного слова "продкомиссар".

Общеизвестно, что у различных функциональных стилей есть типичные для них морфемы и способы словообразования (см. гл. 1).

Это относится и к маргинальным слоям различных стилей - в каждом из них есть свой жаргон, со своей словообразовательной спецификой. Напр., Э.М. Береговская перечисляет разнообразные способы образования квази-словечек молодежного сленга (Береговская 1996). Среди них:

1) адаптация иноязычных слов, преимущественно англицизмов - на стриту, герлы (девицы; в Р. п. почему-то: герлов - вероятно, вследствие нежелания видеть в "герлах" прекрасный пол), в том числе производные: без(д)ник день рождения, кантровый - деревенский, крезанутый - сумасшедший;

2) "новые заимствования" (вернее, ресемантизации - А.Ф.) - речь идет о лексико-семантическом способе словообразования, когда уже известные слова приобретают новые значения: рекорд - пластинка, митинг - встреча, ринг телефон, спич - разговор;

3) безаффиксный способ: оттяг - наслаждение, прикол - розыгрыш;

4) перенос значения - метафорика: колеса - таблетки, мочалка - девица, как сказано в фильме "АССА", не отягощенная умственной деятельностью; метонимия: волосатые - хиппи, корочки - диплом, трав(к)а - наркотик;

5) блатные заимствования - беспредел, ксива, клево [оговорим это пункт особо; мы называем это явление "пиджинизацией", или "сленгизацией", арго, т.к. перечисленные и подобные им псевдослова не являются арго в настоящем смысле слова: оторвавшись от своей главной функциональной среды, войдя в широкий речевой обиход некриминальных слоев общества, эти лексические единицы теряют свой исконный - "профессиональный", а значит, арготический, - смысл и превращаются в расхожий сленг - А.Ф.];

6) развитие полисемии: кинуть - украсть - взять, а потом присвоить смошенничать - обмануть;

7) антономасия, т.е. метонимический переход имени собственного в нарицательное: левиса и луисы - джинсы, катюша и марфа - наркотики;

8) апокопа: юг - югослав, нал(ы) - наличные;

9) сложение корней: кайфолом(щик), рингафон (телефон);

10) телескопия (вернее, контаминация1 - наложение слов): мозжечокнуться - не просто сойти с ума, а полностью потерять ориентацию в окружающем мире, всякое подобие устойчивости (за это отвечает мозжечок);

11) универбализация, т.е. превращение словосочетания в слово: академический отпуск - академ, зарубежная литература - зарубежка, автоматический зачет - автомат;

12) аббревиация: зоя - змея особо ядовитая;

13) парономазия: сема - семинар, шпора - шпаргалка;

14) метатеза: сабо самой - само собой (верлан), фарш - шарф (анаграмма).

В последние годы входит в широкое употребление компьютерный сленг, в том числе произведенный от иноязычных (английских) слов: аська (программа ICQ), клава (клавиатура) - антономасия. "В других случаях остается английский вариант, происходит калькирование с одновременным добавлением словообразовательного элемента, несущего эмоционально экспрессивную нагрузку, в данном случае, пренебрежительности: мессага (от message), флудитъ (от flood), сервак (от server), флопак (от floppi-disk)" (Трофимова Г. Н. Русская речь в Интернете // РР. 2002. № 1. С. 127).

Стилистически релевантны и особенности журналистского жаргона - напр.:

(...) мне порядочно надоел псевдомолодежный словарь нашей газеты, ее постоянное бесплодное бодрячество. Мне надоели задумки вместо замыслов, живинки вместо живости, веселинки вместо веселья и даже глубинки вместо глубины.

Ф.А. Искандер. Созвездие Козлотура.

Выделим также универбализацию словосочетаний в речи интеллектуалов: Художественный, Большой, Малый - московские театры, "Лебединое" (озеро), "Вестсайдская" (история) - спектакли. Об экспрессивности подобных универбов можно судить, напр., по такому тексту:

Возбужденные, все в ожидании необыкновенных перемен, с блестящими глазами, бывшие подруги (...) категорически заявили: не придет на премьеру - вовеки не простят...

- У нас такая "Вестсайдская", что вам тут и не снилось...

"Не спастись", - подумала Татьяна Николаевна (...) Ей не хотелось смотреть эту потрясающую "Вестсайдскую", стоившую (...) Элле переломанного ребра: они там по замыслу режиссера все время откуда-то прыгали.

Г.Н. Щербакова. Вам и не снилось...

Сокращенное (т.е. как бы "неполноценное") название спектакля гармонично вписывается в этот "истерический" контекст, воспроизводящий речь и мышление бездарных, агрессивно-глупых, претенциозных людей.

Адъективные универбы, относящиеся к названиям культурных учреждений, вузов, улиц, городов и т.п. (Художественный, Политехниче-ский, Невский, Малая Бронная, Нижний, Первопрестольная, Белокаменная) часто передают семантику интимности, причастности говорящего к миру искусства, науки и т.д.

В речи ученых универбы, по-видимому, являются жаргонизмами, причем изощренными, если автор предпочитает более наукообразные синонимы - напр., эксплозивный вместо взрывной (звук), билабиальный вместо губно-губной, латеральный вместо боковой и т.д. Это стилистически оксюморонное сочетание строгой "книжности" с "разговорностью" как бы свидетельствует, что "ученые - тоже люди", а не педанты.

Ярко просторечны и экспрессивны существительные и наречия, образованные от глаголов путем деаффиксации: конский топ, людская молвь (А.С. Пушкин), руг, верт, мызг (А. Веселый) и т.п. По отношению к поэзии М.И. Цветаевой подобные девербативы характеризует Л.В. Зубова: они "в большой степени являются знаками звуковых и изобразительных жестов (...) Конечно, односложные существительные обладают большей изобразительностью, характеризуя, как правило, действие мгновенное или интенсивное независимо от вида производящего глагола" (Зубова 1995: 42) (очень ценное замечание). И там же: "Подобные слова (...) объединяются в контекстуальные ряды, актуализуя модель словообразования, как, например, в сатирической сказке "Крысолов", в сцене совещания ратсгерров, вынужденных исполнить свое обещание:

Кипяток.

Торопеж.

Раты - в скок,

Герры - в лежь.

Раты - в фырк,

Герры - в верт,

- Ну и франт!

- Ну и ферт!

Герры - в крехт,

Герры - в чох.

- С нами фохт!

- С нами Бог!" и т.д.

Стилистически релевантны - чаще всего как средство речевой характеристики персонажей - словообразовательные солецизмы, т.е. неграмотно образованные слова, обычно относящиеся к случаям "народной этимологии": полувер (т.е. пуловер), ракитники (рэкетиры - в романе "Тайна Кутузовского проспекта" Ю. Семенова), антилегенд (интеллигент - в "Жизни Клима Самгина" А.М. Горького) и др.

При изменении морфемного состава слова меняется и его значение, в том числе психологический регистр. Сравним две почти семантически тождественные фразы: "Я переводил "Гамлета" четырнадцать лет" и "Перевод "Гамлета" продолжался четырнадцать лет". Фактуальная информация в них одна и та же, но нюансы отношения к ней различны. Говоря: "Я переводил "Гамлета" четырнадцать лет", "я" просто констатирую факт. Работа продолжалась 14 лет, но "я" мог отвлекаться от нее, уходить с головой в другую деятельность. Фраза "Перевод "Гамлета" продолжался четырнадцать лет" может означать, что работа над переводом великой трагедии занимала "меня" целиком, что она составляла главное содержание этого периода. Во втором предложении акцент переносится с субъекта действия на его объект, а субъект превращается в психологический объект: не "я" переводил "Гамлета" - сама работа заставляла "меня" заниматься ею. Срав.: