Джудит Крэнц - Все или ничего

• Название: Все или ничего
• Автор: Джудит Крэнц
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-04284-9

Блистательной красавице, талантливой фотохудожнице Джез Килкуллен в жизни удается почти все. Но после предательства ее жениха, фотокорреспондента Гэйба, бросившего ее в день свадьбы, она боится доверять мужчинам, хотя с легкостью сводит их с ума. И только встреча с верным и надежным Кейси Нельсоном, новым управляющим на ранчо ее отца, все меняет в ее жизни...

---

– У тебя сегодня вечер телесериалов?

– О, я забыла, что у тебя давно не было возможности смотреть американское телевидение.

– Ты стала фанаткой «Лэйкерз»?

– Если тебе надоели «Лэйкерз», значит, тебе надоела жизнь, – глубокомысленно изрекла Джез, насмешливо улыбаясь. – Может, ты считаешь этот вид спорта недостаточно динамичным?

Никого ведь не убивают. Никаких страстей. Никаких бросаний бомб, никакой крови. Спокойный и безобидный – кто-то однажды написал так, – как самый скучный поцелуй. Жаль, что тебе не удалось увидеть «Лэйкерз» в тот момент, когда им пришлось применить силу. Не хотела бы я оказаться у них на пути, даже будь я самим Майклом Джорданом или Чарлзом Баркли.

– Баркли?..

– Из Филадельфии, – терпеливо объяснила Джез. – Ты словно с луны свалился. Как твои дела?

– Прекрасно. А твои?

– Лучше некуда. Страшно занята, работы по уши, но мы ведь все так, правда?

– Джез!

– Что? – спросила она, набив полный рот злосчастным яблоком.

– Перестань, а? Я пришел сюда поговорить, а вовсе не играть в игры.

Джез оставила его слова без ответа, продолжая жевать. Затем, развернувшись к нему лицом, положила под спину несколько подушек, обхватила колени руками и уставилась на Гэйба снизу вверх. Отблески, падавшие на ее голову пестрыми полосами, от цвета мясного соуса до панциря черепахи, исчезли, открыв свежее, как цветок, лицо. Она лениво проговорила:

– Ну, ладно, Гэйб, говори, зачем пришел. Я же тебя не останавливаю.

Она держалась невозмутимо-спокойно, ни взглядом, ни жестом не выдавая своих мыслей. Если слова, которые он собирался ей сказать, слишком трудны, – что ж, ему вполне пристало написать ей еще одно прекрасное письмо. Опыта ему не занимать.

– Недавно я ужинал с Фиби. Она сказала, что ты не хочешь пускать меня в студию и не хочешь, чтобы она представляла меня. Я сказал, что ты просто принадлежишь к другому направлению, чтобы не объяснять лишнего.

– Странно, что ты не сказал ей правду. Фиби обычно требует, чтобы ей выкладывали все.

– Поскольку, как я понял, она и не догадывается, что мы знакомы, я решил, что ты ничего никому не рассказывала.

– Да, ты мог бы догадаться, что пережитый опыт... как бы это получше выразиться... не принадлежит к любимой теме моих воспоминаний. Кажется, будто все это было не со мной. Никто, за исключением отца, не знает, что ты за человек. И человек ли вообще.

– Тогда ты испытывала ко мне вражду. – Гэйб наклонился вперед. – Давай теперь обговорим все в открытую.

– Нет, неверно. Это не вражда. Просто не знаю, как бы охарактеризовать тебя. Другие слова просто не приходят в голову.

Ты не человек. Ты просто существо. Что ж, в Лос-Анджелесе хватит места нам обоим, но не под моей крышей!

Джез снова яростно впилась зубами в яблоко. Пока она жевала, в комнате повисла тишина.

– Хочешь посмотреть ночную программу с Тедом Коппелом? – неожиданно дружелюбно предложила она Гэйбу. – Это лучший способ быть в курсе событий, где бы ты ни был. Еще хороша программа «Вашингтон за неделю». Можно не перечитывать все утренние газеты.

– Я не хочу смотреть ночные новости. Я не хочу быть в курсе событий. Я не хочу ничего знать о том, что происходит в мире. Я нагляделся на это достаточно.

– Готова побиться об заклад, ты так больше ни разу и не голосовал после того случая в Париже, – заметила Джез с едва заметным презрением.

– Черт... Джез, я пришел сюда не для социологического опроса.

– Да и я не помню, чтобы тебя приглашала. Я вполне предпочла бы провести вечер у телевизора.

Гэйб поднялся с кушетки и сел на пол рядом с нею. Джез немедленно отодвинулась.

– Джез, я могу найти себе другой офис, проблема не в этом. Но мне важно, чтобы меня представляла Фиби. Я знаю ее уже сто лет. Я ей верю и не понимаю, что тебя тут не устраивает.

– Между нами не может быть ничего общего, – холодно отозвалась Джез. – А эта твоя приятельница-подружка, эта всезнающая Фиби, как раз и есть это связующее звено. Она как глупый программист, который может влезть во что угодно и все запутать. Как только Фиби ввяжется в твою работу, держаться на расстоянии станет просто невозможно.

– Господи, Джез, да ты все еще точишь на меня зуб!

Джез уловила в его голосе слабую, но вполне различимую нотку торжества и вихрем взметнулась с пола. Нависнув над ним, она обрушилась на Гэйба со всей яростью, которую до сих пор, с самого момента его появления, успешно в себе подавляла.

– Держу на тебя зуб? Да я ненавижу тебя! Ненавижу за то, что ты сделал со мной, двадцатилетней девчонкой, слишком зеленой еще, чтобы понимать: ни одному слову, слетевшему с твоих губ, нельзя верить! Господи, какая намеренная жестокость! Какой еще подонок способен на это: добиться от девчонки согласия выйти за него замуж, – хотя головой я была против! – а потом бросить ее в последнюю минуту, не оставив ничего, кроме дерьмового письмишка с дерьмовым же сомнительным объяснением! У тебя даже не хватило духу сказать мне все прямо в лицо!

Джез резко отвернулась и подошла к окну, стараясь сдержать ярость; ее била дрожь. Гэйб тоже поднялся и направился к ней. Услышав за спиной его шаги, она испуганно обернулась.

– То, что ты сбежал из Парижа, – самая глубокая рана за всю мою жизнь. Я полностью перестроилась под тебя, изменив всю свою жизнь. Это ведь тебе пришла в голову мысль пожениться, а не мне, видит бог. Я вовсе не собиралась связывать тебя по рукам-ногам, ты сам пошел на это, а потом постарался свалить всю вину на меня! Это так глупо, Гэйб, так дешево – хуже не бывает. И страшно несправедливо. Ты мне отвратителен!

– Я сам себе отвратителен с тех самых пор! Господи, Джез, да неужели ты думаешь, что осталось хоть что-то, в чем бы я не упрекнул сам себя тысячу раз, каждую ночь, и даже в десять раз резче? Каждое слово в том письме было холодной, тяжелой правдой, но оно ничего не оправдывает. Оправдания слабости нет. И все же ты не забыла меня, Джез, неважно, что ты там думаешь о моем характере.

– Нет, это просто уму непостижимо! – вспылила Джез. – Просто тошно слушать тебя! Я знала, какой ты трус, насколько ты можешь быть жестоким, но мне и в голову не приходило, что ты еще и самовлюбленный болван! Подумать только – я не могу его забыть!

– Будь я всего лишь кошмарным воспоминанием, ты не стала бы так упорно избегать встречи со мной. И не была бы так агрессивна, если б и вправду забыла меня.

– Слушай, я начинаю думать, что ты и сам веришь в эту галиматью. – Джез хотелось побольнее задеть его. – Просто слышу, как ты себя уговариваешь. Уже уговорил. – Голос ее звучал ехидно-насмешливо.

– Ты не забыла меня, Джез.

Тонкое загорелое лицо Гэйба было серьезно, в словах звучала уверенность.

– С тех пор как я последний раз даром тратила время, вспоминая тебя, прошли годы, – презрительно отозвалась Джез.

– Докажи.

В голосе Гэйба явно был вызов.

– Я ничего не собираюсь тебе доказывать!

– Тогда докажи себе. Если не сможешь – никогда больше не сможешь себе доверять.

– Себе я доверяю достаточно, – холодно ответила Джез, снова беря себя в руки. – Уходи, Гэйб. Я хочу, чтобы ты убрался из моего дома. Я боюсь, тут все пропахнет тобой.

Гэйб резко притянул ее к себе, внезапно принявшись целовать с той безудержной страстью, которая вновь полыхнула в нем, едва он переступил порог ее дома и снова увидел ее, еще более прекрасную, чем раньше. Джез со всей силой ударила его по лицу.

– Я так и знал! – воскликнул он. – Будь тебе все равно, тебе бы и в голову не пришло меня ударить! – Он прижал ее руки к бокам и снова принялся целовать, все крепче и безудержнее. На секунду остановившись, он ослабил захват, оставляя ей возможность ударить его еще раз.

– Упрямая неумеха, – пробормотал он, когда она не двинулась с места и не изменила безучастного выражения. Он снова обнял ее застывшее, безответное тело, притянул к себе и снова склонился к ее холодным губам, полностью сосредоточившись на том, чтобы она признала его, вспомнила его губы. Он уловил в ней легкий отзыв, пока еще чуть заметный, легкую дрожь, какой-то натиск, тепло, намек на желание, постепенно усиливающееся, пока оно не превратилось в настоящий ответный поцелуй.

Они молча стояли у окна, за которым тяжело плескал океан, сжав друг друга в объятиях и осторожно целуя друг друга, боясь проронить хоть слово, чтобы не нарушить неожиданное волшебство момента, в котором переплелись настоящее и прошлое, вспомнились радости прожитых вместе лет и забылись все боли и обиды. Гэйб прижимал ее к себе все крепче и крепче, и Джез почувствовала вдруг, как он возбужден, как страстно стремится к ней, – и оттолкнула его, выпрямившись, застыв в гордой и вызывающей позе.

– Ну нет. Никогда! Нет, – выговорила она неожиданно сильным и спокойным голосом. – Ты добился своего, Гэйб. Физически я все еще неравнодушна к тебе – что ж, я всего лишь человек. Но не это важно. Просто выплыл на свет кусочек прошлого, каким-то невероятным образом... переживший то, что ты со мной сделал. – Она печально качнула головой, вспоминая. – Но как бы там ни было, это чувство не настолько сильно, Гэйб, чтобы я позволила себе заниматься с тобой любовью. Да, признаю, мне этого хочется. Не думай, что я забыла плывущие по реке экскурсионные кораблики, их огни, освещавшие наши окна. А мы, невидимые, лежали в постели, вслушиваясь в звуки танцевальной музыки, льющейся с реки, я тогда была полна тобой, чувствовала тебя настолько осязаемо, что было ясно: никому в мире не было так чудесно вдвоем, как нам.